Алексей Витковский - Тени ниндзя

– Все это ты знаешь, – Жрец цепко взглянул на Марна. – Но есть и продолжение:

«Но настанет день, и ОН не возродится в земле Восхода. Лучшие сыны этой земли отправятся искать его по всему миру. И не будет следов. Ибо впервые Бессмертный погибнет в битве. Тогда снова придет смерть на благословенную землю. И не будет выживших…»

– Но… – Марн запнулся, – да, я знаю, что Бессмертный еще не найден. Почему такое случилось именно с ним? Ведь все люди перерождаются… Но даже если невозможно найти его, почему…

– Будет война? – закончил за него Жрец. – Да потому, что люди от природы не способны жить в мире и каждый хочет все для себя. Но это полбеды. Человек создан, чтобы действовать. Это – не зло и не добро. Такова суть. Зачем созидать, если можно разрушить? Это быстрее, а действие столь же велико. Если некому направить людей на созидание, они станут разрушать. Когда все будет разрушено, они создадут, чтобы разрушить снова. Нет чужого – разрушат свое. Так уже было. И было не раз. И так будет… Если ты, Марн Кровь Хорахша, не найдешь ЕГО. Потому что это как раз возможно – найти его. Возможно для тебя. А что до остальных людей… Да, они перерождаются. И часто совсем в других Мирах. Но они Не Помнят. А ОН – Помнил!

Жрец произнес последние несколько фраз так, как будто он сам не относился к человеческому роду. И Марну стало не по себе. Чтобы прогнать это ощущение, юноша спросил:

– Но как я могу искать ЕГО, если ОН не возродился?

– ОН возродился! – произнес чистый, звонкий голос. Марн даже не сразу сообразил, что заговорила девчонка. – ОН возродился, но не здесь. И не может вернуться, пока ЕМУ не откроют Путь. Ты сделаешь это!

Пока она говорила, глаза ее были прикрыты, а пальцы нежно касались свирели, будто выводя беззвучную мелодию. Марн перевел взгляд на Жреца. Тот кивнул головой.

– Она – Проводник. Ее зовут Найи. Она поможет тебе достичь места, где находится Бессмертный. Она будет с тобой везде и научит входить в сны. Тебя ждет много неожиданных открытий… Но не вздумай полюбить ее. Это погубит тебя. Поэтому оставь ее, как только почувствуешь опасность…

Марн удивленно приподнял брови. Девчонка ему вовсе не нравилась. И поймал ее взгляд, встревоженный и… полный надежды?

Санкт-Петербург. Лето 2000 г.

Прошло почти полгода с того невероятного вечера, как мы с Татьяной гуляли в парке. Многое случилось. В основном хорошее. Наша первая ночь была похожа на пожар. У меня нет слов для того, чтобы описать свои чувства. Угомонились мы только в одиннадцать утра, измученные и счастливые до предела. Это случилось на ее День Рождения. А потом пошло-поехало. Чем лучше я узнавал ее, тем острее становилось понимание, что мне удивительно, можно сказать, незаслуженно повезло. Через пару месяцев отношений до меня, как до жирафа по длинной шее, дошло осознание, что я люблю Татьяну. Люблю с самого первого мига, как только увидел. Вот такая история. Впервые в жизни я мог сказать себе: «Да ты же счастлив, Игореха!» И это, черт возьми, была правда.

Но было и то, что не давало мне покоя. То сновидение, в котором Танюшка показала мне картину с золотым городом-храмом. Я честно принялся выполнять обещание. Рисунок маслом – довольно длительная вещь. Я часто сверялся с оригиналом, специально ложась спать, чтобы увидеть это место во сне. Как ни странно, это удавалось легко, будто город притягивал меня к себе. Дело спорилось. Но меня мучил вопрос: «А зачем?» Зачем я это рисую? Нет, я понял – это дверь. Через нее, похоже, можно пройти туда, где есть этот город. Но как? И что это вообще такое – тот мир под зеленым небом? В сновидении там все светилось, то есть место совершенно реальное. Может, один из миров Второго Внимания? Так называемый «параллельный»? Если допустить, что это так, тогда все равно остается еще вопрос – зачем? Что я там забыл? Нет, мне очень нравится там, но я не сторонник побегов в воображаемый рай. Воображаемый в том смысле, что «хорошо там, где нас нет». Я видел в снах, что в этом мире точно так же, как и у нас, есть война, есть смерть и несправедливость. Стоит ли менять шило на мыло? Тем более что Земля тоже прекрасна. И главное – здесь у меня Татьяна, друзья, Школа. Зачем мне эта дверь?

Такие вот мысли частенько одолевали мой бедный разум, однако рисунок все продвигался. Я предполагал, что он должен действовать наподобие карт в «Девяти принцах Эмбера» Желязны. Рисовать было трудно. Важным оказалось все: тени, полутона, перспектива. Нужен был объем, правильные формы. Необходимо было отыскать реперные точки, узловые моменты, по которым картина должна обязательно совпадать с оригиналом, чтобы сработать. Хуже всего было то, что я не знал принципов подобной работы. Пришлось искать эти точки интуитивно… Временами, пристально рассматривая получившийся фрагмент, я смутно чувствовал знакомое по сну ощущение втягивания. Мое творение начинало работать…

Иногда мне казалось, что этот рисунок сведет меня в могилу. Спасала Танюшка, вытаскивавшая меня из дому. Мы шли в кафе, чтобы попить хорошего кофе, в клуб, чтобы натанцеваться до упаду. Ходили в кино, ездили верхом. Свежие впечатления вентилировали мои усталые мозги, и я с новым жаром принимался за дело. Поначалу еще, я приставал к Татьяне с вопросами, но она помнила тот сон очень смутно. (Но ведь помнила же!!!) Знала, что должна была что-то мне показать. Но и только. Ни откуда это взялось, ни для чего нужно – она не знала. У меня родилось смутное подозрение, что она все-таки знает, но не может вспомнить. Возможно, эта информация всплывет в нужный момент…

Так наступило лето. И Коляныч, который в этом году сдал-таки на Первый Дан, вдруг подкатил ко мне с предложением. А не хочет ли творческий человек набраться новых впечатлений? Ежели да, то есть идея ткнуть пальцем в карту области, нагрузить рюкзаки и – айда.

Я подумал-подумал и согласился. Ехать решили на одну ночь. Мальчишником. Колька, я и один из инструкторов «Дарума-Рю», Сашка Бурковский. Ткнули пальцем в карту – и попали прямиком в станцию Ладожское озеро. Оттуда в войну начиналась та самая Дорога жизни. Колька сказал, что это хорошо. Сядем у воды, палаточку поставим, костерок запалим… И тут оказалось, что все не просто так. Эти двое решили попрактиковаться в фиксации Точки Сборки. [35]Тоже мне сталкеры! Но мало того, они решили это провернуть с помощью грибов. Понятно каких, уж не сыроежек точно. То есть грибами они Точку растормозят, а потом станут Волей ее фиксировать. Опасное дело, но мне стало интересно. И тут Колька меня огорошил:

– Тебе нельзя! – сказал он с постной миной на лице. Мы сидели у него на кухне и пили чай. Рюкзаки, набитые походными причиндалами, стояли в прихожей. Наташка была на работе, и нашим сборам никто не мешал. Впрочем, и не помогал тоже.