Алексей Пехов - Жнецы ветра

Рандо схватил несколько увесистых камней и один за другим швырнул их в ворочающуюся внизу фигуру. Это подействовало. Тварь издала низкий, глухой, недовольный стон.

Лук шмыгнул носом, переглянулся с рыцарем и задал стрекача. Рандо ничуть от него не отставал. Им совершенно не хотелось объяснять демону, по какой причине его разбудили.

Га-нор и Кальн ждали их возле заросшей плющом мраморной беседки. К дождевым каплям прибавились разлетавшиеся во все стороны брызги каскадного водопада, и хотя тот был не слишком велик, шум стоял такой, что говорить стало невозможно. Северянин указал на склон, где змеилась узкая лестница наверх.

Гуськом они начали подниматься по скользким от влаги, полуразрушенным ступеням, больше не оглядываясь и смотря только под ноги. Справа нависла скала с истершимися и большей частью обвалившимися фресками, по левую руку шумел водяной поток.

Оказавшись наверху, все перевели дух. В свете бледного месяца перед ними лежали развалины старого города, и множество факелов в руках идущих по улице эльфов сверху казались огромным огненным червем. Он прошуршал вражескими подошвами по разбитой улице и стремительно выполз на площадь, рассыпавшись десятками огоньков.

Высокородные начали обыск зданий.

— Рано или поздно они поймут, куда мы ушли, — мрачно сказал Кальн, накладывая на тетиву стрелу.

— Угу. Но вначале найдут мертвецов в том зале, а затем кое-что получше, лопни твоя жаба.

— Эта тварь не больно-то зла, — заметил Рандо. — Слишком уж нетороплива. Если она и дальше будет возиться, придется держать лестницу своими силами.

— Высокородные могут обойти нас по лесу, — сказал Га-нор. — Надо учесть это. Хотя тогда мы долго здесь не продержимся.

Но наконец уцелевшая часть купола библиотеки с грохотом, перекрывшим шум падающей воды, рухнула, подняв густое облако пыли. Следом за крышей не выдержали стены. Рассыпавшиеся по площади остроухие отшатнулись назад, оставив между собой и разваливающимся зданием свободное пространство. Сквозь опускающуюся завесу густой пыли начали проступать мерцающие контуры огромного тела.

— У него что? Нет головы? — пораженно произнес Лук. — И рук?!

— Видимо, нет, — удивляясь собственному спокойствию, отозвался Рандо.

То, что они поначалу приняли за руку, оказалось одной из пяти мускулистых ног.

Квадратная туша, раскачиваясь, словно камыш на ветру или пьяный после обильного возлияния реской, нависла над площадью и сделала неловкий шаг в сторону разбегавшихся букашек. Эльфы в ответ осыпали чудовище арбалетными болтами, но лишь разозлили создание, заставив его пошевеливаться. Ноги-ходули пришли в движение, и самые нерасторопные из Высокородных, явно не ожидавшие от демона такого проворства, оказались пойманы и отправлены в черный провал, открывшийся у него на брюхе.

— Словно мух, лопни твоя жаба! — Лук не знал, что испытывает сильнее — восторг или ужас.

Оправившиеся от первого потрясения Высокородные собрались с духом, и в тварь полетели копья. Золотая звездочка, сорвавшись с ладоней одного из эльфов, ударила в грудь приближающееся, похожее на подушку для иголок чудовище и распустилась огненной медузой, опрокинув пятиногого на спину. Тот с грохотом упал на дом, развалив его до основания, и скрылся в клубах поднятой пыли.

— У них маг, — процедил Кальн.

— Ненадолго. — Забыв о стучащем по голове и плечам дожде, Га-нор присел на корточки, собираясь полностью насладиться зрелищем.

Волшебник атаковал еще дважды, посылая звезды, но, как оказалось, это не причинило большого вреда. Лишь шкура демона в некоторых местах потускнела и почти тут же налилась прежним сиянием, а затем неожиданно начала мигать, словно сигнальный фонарь на военном корабле. Частота мигания усиливалась с каждой уной, и внезапно громадина взорвалась ярким светом, заставив наблюдавших за ней людей спрятать лица в ладонях.

Первым пришел в себя Га-нор. Несмотря на пляшущие перед глазами многоцветные пятна, он смог разглядеть, как демон пожирает ослепших, катающихся по земле и совершенно беспомощных Высокородных.

— Что это было?! А, проклятье! Глаза жжет! — ругался Кальн, морщась и вытирая текущие по щекам непрошеные слезы.

Рандо тряс головой, приходя в себя. Лук уже был на ногах, и ему не терпелось уйти как можно дальше. Сын Ирбиса его вполне понимал.

— Куда, побери тьма, делся мой лук?

— Вот. Держи. — Стражник помог рыцарю встать, вручил потерянное оружие.

Уцелевшие эльфы спешно отступали в сторону леса. Закончивший завтрак демон, не разбирая дороги, гонялся за разбегающимся обедом, сияя, словно маленькое, но отнюдь не дружелюбное солнце.

— Не знаю, кого мы сейчас с вами видим, ребята, но, ради Мелота, давайте свалим от него как можно дальше. Пока оно не узнало, кто на самом деле его разбудил, лопни твоя жаба.

Никто не возражал.

Лук давно сбился со счета, в который раз с ним происходит одно и то же. После захвата Врат Шести Башен он только и делал, что бежал.

Дождливый лес напоминал ему заколдованный круг, называемый у опытных имперских егерей Жертвенником ведьм. Как ни пытайся из него выбраться, все равно никуда не денешься. Рано или поздно упадешь от усталости и сдохнешь от голода, так и не найдя дороги домой, хотя она была рядом, всего лишь стоило сделать шаг в сторону, чтобы обрести спасение.

С начала лета стражник, словно гончая, вывалив язык на плечо, носился по лесам, перелескам, полям, степям, городам и весям, но везде их поджидала смерть. Даже в Альсгаре, когда ему начало казаться, что наконец-то Мелот перестал его испытывать и теперь можно хоть какое-то время ни о чем не думать и спокойно играть в кости, нагрянула беда — Чахотка протянул алчущие руки к великому городу. Тогда им удалось вырваться из осады лишь благодаря огромной удаче и сообразительности северянина. Но спасение вновь обернулось бесконечной игрой в догонялки со смертью.

Разумеется, Лук был уверен, что, когда придет его нар, окажется в Счастливых садах. Однако стражник совершенно не стремился ускорить приближение этого радостного момента, считая, что еще успеет побывать там, куда ему и так предначертано попасть. Но в последние недели ему все чаще хотелось махнуть на этот мир рукой, и пусть он горит всеми огнями!

Лук зверски устал. Ему хотелось на все плюнуть, уснуть и не просыпаться как можно дольше. В такие минки солдат люто ненавидел набаторцев, сдисцев, Проклятых, мертвецов, Сжегших душу, Высокородных и ту сияющую пакость, от которой у него до сих пор по коже бегали мурашки.

Стражник прикинул, сколько они не спали. Получалось — больше суток. С самого утра шли вдоль кряжа, затем — краткая передышка в заброшенном городе, и вновь в путь. О еде и говорить было нечего. Животу давно надоело требовать припозднившийся ужин, и уже нар он обиженно молчал.