Алексей Пехов - Пожиратель душ

Они напились и умылись, а затем свернули направо, начав подниматься по склону. Идти оказалось тяжело, то и дело приходилось хвататься за выступающие из песчаной земли золотистые сосновые корни. Наконец люди оказались на вершине одного из холмов. Сосны здесь были куда выше и прямее, чем на склонах, а трава напоминала густой ковер. В ней, куда ни кинь взгляд, виднелись блестящие рыжеватые шляпки маслят.

Гафур посмотрел туда, откуда они пришли. Деревня с такого расстояния была не больше ногтя мизинца. Далеко забрались. Гораздо дальше, чем он рассчитывал, но в этом не было ничего фатального. Поляна как никакое другое место подходила для того, что он задумал.

Солнце висело над головой, тени почти исчезли. Вот-вот настанет полдень — лучшее время, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, кто не слишком жалует солнечный свет. В это время суток дыхание Бездны наименее ощутимо, а, следовательно, драугр гораздо слабее, чем всегда. Грех этим не воспользоваться.

Некромант посмотрел на северян, ожидающих его приказаний.

— Думаю, передохнем и подготовимся здесь, — сказал колдун. — Заколите свиней и вытащите их из мешков.

— А что будешь делать ты? — мрачно спросил Ха-зон.

— Увидишь.

Пока северяне занимались делом, колдун еще раз осмотрел поляну. Определив, где восток, опустился на колени и быстро помолился. Он не был набожен, но в данной ситуации считал, что это будет не лишним. Затем снял с плеча сумку, открыл ее, достал толстую книгу в переплете из человеческой кожи, нашел нужную страницу с таблицами звезд и лунным календарем. Сверившись с ними, извлек из все той же сумки небольшую баночку с черной, получаемой из слюны поющих восточных червей, краской и тоненькую кисточку из горностаевых волос. Четкими короткими штрихами нарисовал на тыльной стороне ладони левой руки два десятка мелких рун «Подчинения», связав себя со своим мечом. Заключил все это в круг и добавил по «пирамиде стабильности» на центральных суставах каждого из пяти пальцев. Теперь, что бы ни случилось, никто не сможет выбить его Дар и заблокировать магию. Отчего-то Гафур ни на миг не сомневался, что хозяин драугра попытается провернуть подобное.

Закрыв баночку и вытерев кисточку, он вместе с книгой убрал их обратно, подхватил сумку, встал с колен. Черным ногтем провел по своему правому предплечью, разрезая кожу. Показалась кровь. Колдун дал ей свободно стекать к пальцам, затем помахал в воздухе рукой, заставляя горячие алые капли упасть на траву. Подошел к стоящим над мертвыми свиньями Детям Ирбиса и пометил кровью бока животных.

— Сделайте то же самое.

На этот раз они ничего не спрашивали и поступили так, как он сказал. Некромант внимательно проследил за каждым из воинов и удовлетворенно кивнул, когда они отдали часть своей крови.

Опять настал черед рисования. Стандартные руны «Подчинения», «Стабильности», «Вызова», «Усиления» плюс сложная, хрупкая и безумно опасная для художника гексограмма «Ал-ла-ад-йиля», призывающая из Бездны бесплотного демона четвертой ступени. Любая ошибка в ее создании могла обернуться гибелью вызывающего, но Гафур нарисовал ее дважды — на каждой свинье, и его рука ни разу не дрогнула, а срывавшиеся с губ страшные слова были произнесены четко и в установленные сроки. Воины хмуро взирали на разрисованные черным бока несчастных животных, но молчали.

Белый запустил руку в бездонную сумку, вытащил маленький пузырек из синего, необычайно красивого стекла. На дне его радужным блеском и искорками веселья переливалась непонятная субстанция. Можно было подумать, что это расплавленный металл, если бы не то обстоятельство, что стекло оказалось необычайно холодным. Вытащив зубами плотно пригнанную пробку, некромант капнул на тушу каждой свиньи по одной капле. Остро запахло корицей, а свиные шкуры зашипели, словно на них щедро плеснули крутым кипятком. Покончив с этой процедурой, маг запустил руку под мантию и вытащил две длинных черных иглы. Их он воткнул свиньям под левые лопатки. Затем взялся за хилсс.

Череп-набалдашник проснулся, протяжно зевнул, и северяне отступили на несколько шагов, так как мертвые тела шевельнулись. Далее произошло и вовсе невообразимое. Свиньи, зловеще хрипя, начали увеличиваться в размерах. Их шкуры почернели, морды уродливо вытянулись, зубы выросли до неестественных размеров, тела раздались в ширину, обросли мышцами. И без того маленькие глазки стали еще меньше, загорелись изумрудным огнем. Хрипя и сопя, словно пробитые кузнечные мехи, чудовищные твари встали на ноги и, не обращая внимания на застывших людей, направились в противоположные концы поляны.

— Клянусь Угом, — наконец прошептал Ра-тон. — Это не слишком…

— Приятно? Зато действенно. Какое-то время они смогут удерживать драугра.

— А огненная змея?

— Ее питает луна. Днем она бесполезна.

Гафур прошелся по поляне, рассыпая из покрытой воском коробочки серый порошок. Он был рад, что здесь есть ветер. Любой мертвый почует запах пыльцы черного глаза за несколько лиг. Эта вещь действеннее человеческой, и уж тем более свиной, крови. Хелблар вполне может игнорировать их аромат, пока не наступит ночь. Но даже он не сможет устоять против запаха пыльцы, которую чуют лишь мертвые. На всякий случай некромант решил не рисковать и засыпал порошка в мешочек, где лежал локон и ноготь убитой Да-ромом девушки. После этого оставалось сжечь все это и развеять пепел в воздухе. Теперь оставалось лишь ждать.

Северяне держались за оружие и поглядывали на усевшихся у сосен «свиней». Те игнорировали присутствие людей и лишь поводили рылами из стороны в сторону, грозно похрюкивая. Гафур «удерживал» их через посох одной силой воли, и твари почти не жрали его магических сил.

Подошел Ра-тон:

— Когда мы пойдем к его логову?

— Я не настолько безумен, чтобы лезть к нему. Там он как у себя дома, и мы превратимся в легкую добычу. А здесь открытое место и яркое солнце. Он придет сюда. Скажи своим людям, чтобы они были наготове. Когда он появится, пусть орут во всю глотку, но не встают у него на пути. Сталь здесь бесполезна.

— Тогда зачем ты нас с собой взял?

— Должен же был кто-то нести свиней? — пожал плечами некромант и, не обращая внимания на сыпавшего проклятьями варвара, отвернулся. Следовало повторить заклинания.

Ждать пришлось даже меньше, чем он рассчитывал. Просто в какой-то момент ветер переменился, и в нос ударил уже ставший знакомым запах гнилой травы, хвои и плоти. Гафур громко крикнул, предупреждая варваров об опасности. Посох в его руках негодующе взревел, и мир померк, окрасился в серые тона. Поляна взорвалась призрачными огнями, которые умерщвляли траву, цветы и деревья, напитывая воздух выкаченной из них жизнью и всесокрушающей силой смерти. Рисунок на левой руке сдисца полыхал багрянцем, кости выкручивало от обрушившейся на смертную оболочку мощи, но он не обращал внимания на боль и нанес невидимый удар по южному краю поляны. Сосны с оглушительным стоном истаяли в воздухе, взорвались черным пеплом, который облаком повис над мертвой, пожухлой травой. Но драугра там уже не было.