Фред Сейберхэген - Разорённые земли

Обезоруженный карлик, скуля, сидел там, куда он был отброшен, и не выказывал ни малейшего намерения нападать. Как и высокий со шрамом, который, выиграв у стоножки состязание в скорости, которое воистину было гонкой ради жизни, замер теперь у верха лестницы. Высокий был вооружен, но теперь вооружен был и Чап, подобравший меч карлика; и то, что Чап только что проделал, не имея меча, изрядно подняло его авторитет в глазах сторожей.

Мужчина отступил. Чап кивнул и, одной рукой нащупав позади себя массивный засов на двери, отодвинул его в сторону.

— План, по которому вы действовали, остается в силе, и если вы сыграете свои роли, я посмотрю, как вас вознаградить. — Про себя Чап подумал: Если уцелеете . Он продолжал говорить хорошо поставленным повелительным голосом: — План все еще в силе, но теперь я задаю тон, а не те, кто первыми подкупили вас и проинструктировали. Помните об этом. Поднимите лестницу.

Высокий немного поколебался, затем с готовностью подскочил к ней, сперва вложив в ножны свой клинок. Карлик скулил, словно школьник, пойманный на какой-то шалости.

Чап потребовал:

— Что вы должны делать дальше? Как вы должны были дать ей знать о том, что я мертв?

Ответил высокий:

— Твое… ваше тело, господин. Мы должны были оставить его там, где его бы нашли; как если бы какая-нибудь дикая стоножка… в этих пещерах они встречаются. Чтобы ваша смерть выглядела как несчастный случай.

— Понимаю. — Теперь у Чапа было время подумать. — Продолжайте нести службу, как будто ничего не произошло. Если придет проверяющий, ничего не говорите. Внизу я не оставил никаких следов. Я вернусь или дам вам знать, что делать. — Теперь Чап мог логически обдумать все детали своего плана; выходя и закрывая за собой дверь, он улыбался.

Лицо трупа было изуродовано до неузнаваемости, словно после долгого падения по камням, а вид остального тела наводил на мысль, что его обглодали какие-то стервятники, возможно, рептилии. Солдаты, которые доставили его Чармиане, — предводительствуемые двумя офицерами, не входившими в ее малочисленную группу заговорщиков, — стояли, словно изваяния, пока она пыталась опознать тело.

Она долго смотрела на то, что некогда было лицом, на крупные руки и ноги, которые когда-то были могучими. Они, казалось, не имели ничего общего с Чапом, но были так изуродованы, что с равным успехом могли принадлежать и ему, и кому-нибудь другому. Чармиана ничуть не боялась смерти — если это была чужая смерть, — и поэтому она протянула руку и повернула разбитую голову. Ее строение и цвет волос мертвого мужчины были такими же, как и у Чапа, изодранная черная форма тоже могла принадлежать ему. Чармиана не смогла разглядеть на теле никаких следов, оставленных оружием.

Полдня спустя после того, как Чап отправился выполнять порученную ему Чармианой миссию, принцесса послала узнать в резиденции Сома, не был ли ее муж занят каким-нибудь делом. В ответ ей сообщили, что о его местонахождении ничего не известно. Еще полдня спустя начались активные поиски. Теперь, еще одним днем позже, случилось это. События разворачивались, как она и планировала.

— Где был найден этот человек? — спросила она.

— На дне глубокой расщелины, госпожа, в одной из нижних пещер. Он, должно быть, упал с моста. — Голос офицера был бесстрастным. — Можете вы опознать его?

— Не со всей определенностью. — Чармиана спокойно подняла глаза; от представителя высшей иерархии Востока нельзя было ожидать, что он станет выказывать особую печаль, лишившись кого-либо. — Впрочем, да; я думаю, что это тело моего мужа. Передайте вице-королю Сому, что я весьма признательна ему за помощь в организации поисков. И если это не был несчастный случай, то те, кто убил господина Чапа, такие же враги Сому, как и мне.

Офицеры поклонились.

Спустя полдня после того, как они и их люди ушли, увезя с собой на тележке ужасный груз, от Сома пришли другие посланцы, гораздо более изысканно одетые и с гораздо более приятной вестью — Чармиану призывали предстать перед вице-королем, но приказ был облечен в форму любезного приглашения.

Вскоре после того, как и эти посланцы удалились, предоставив ей время подготовиться, колдун Ханн наблюдал за Чармианой. Они находились в центральной комнате ее изысканного жилища. Ханн сидел верхом на развернутом задом наперед стуле, его острый подбородок покоился на скрещенных на высокой спинке слабых, почему-то казавшихся колдуну неподходящими ей, руках.

Наряд, в который собиралась облачиться Чармиана, — облегающее иссиня-черное платье — висел рядом с ширмой. Сама Чармиана, завернутая в белый халат и мягкое полотенце, только что вышла из ванны и теперь сидела, прихорашиваясь, перед зеркалами. Стоило ей едва заметно шевельнуть пальцем, головой или просто повести глазами, как тут же подскакивала Карен или Кэт — поправить лампу или зеркало, или Лиза, или Портия, чтобы подать другой гребень или щетку, сосуд или чашу, большинство которых их госпожа отвергала. Саманта выполняла какое-то поручение Чармианы, а Люция, еще раньше обвиненная в какой-то грубой оплошности, отсутствовала; зато можно было заметить кровь, которая засыхала на небольшом кнуте с серебряной рукояткой, лежащем на краю длинного стола. Лицо Чармианы, всегда отражающее все ее эмоции, в эту минуту было начисто лишено очарования юности и мягкости и казалось безвозрастным, холодным словно лед и почти таким же безжизненным.

Ханн, наблюдавший за принцессой, лишенной своего оружия — очарования, — был в состоянии оценить ее; при этом он испытывал чувства сродни тем, что ощущал, наблюдая за другим магом, решающимся на отчаянный подвиг; его интерес был чисто профессиональным.

Ему никогда не приходилось беспокоиться по поводу ее присутствия духа, говорил он себе. Эта девушка-женщина повзрослела за те полгода, что минули с тех пор, как она явилась сюда перепуганной беженкой. Поначалу Чармиана держалась чрезвычайно заносчиво; теперь она научилась быть хладнокровной, владеть собой. Она, вероятно, смогла бы командовать армией, найдись у нее советчики по части тактики и уста, которыми она могла бы отдавать приказы, — мужчина вроде Тарленота. Вдобавок Чармиана была достаточно хладнокровна и неразборчива в средствах, чтобы управиться и с остальными силами, подчинявшимися вице-королю, даже с той, которая звалась Запраносом, — при помощи искусного мага, Ханна.

Правители Восточной Империи не стали бы волноваться, если бы Сом оказался свергнут одним из своих вассалов; это означало бы только, что более способный слуга заменил менее способного. И теперь казалось, что Сом сплоховал. (Но в подсознании Ханна теплился вопрос: почему труп так изуродован, что его нельзя с уверенностью опознать? Ладно, а почему нет? Карлик и Лицо-со-Шрамом клялись, что сбросили господина Чапа в расщелину, как и было задумано. А там были плотоядные твари, которые попали туда из склепов, где родились…)