Фред Сейберхэген - Разорённые земли

Рольф закричал, закусил губы и попытался сдвинуться с места. Какая-то сила не позволила ему сделать ни шага к месту схватки. Он швырнул в Запраноса меч; кувыркающийся клинок растворился в воздухе.

Медленно — все же очень медленно — Запранос размыкал захват вокруг своей груди. Когда ему это удалось, продолжая удерживать руку Драффута, он согнул ее еще больше. Челюсти Драффута не разжались, но сквозь них вырвался сдавленный короткий крик боли.

Рольф снова вскрикнул, швырнул камень и подобрал еще один, побольше. Каким-то образом охватившая его ярость дала ему возможность устремиться вперед. Не заботясь о своей судьбе, он пытался ударить демона камнем. Вертясь из стороны в сторону в процессе своей схватки, гиганты отбросили его, даже не заметив этого. Летящая ему навстречу земля стала последним эпизодом битвы, который Рольф помнил.

Чап, подобно всем остальным смертным, был сбит с ног повторявшимися землетрясениями. Он продолжал удерживать в поле зрения некрасивую молодую девушку, которая цеплялась за раскачивающуюся крышу, прикипев глазами к схватке гигантов. Затем открывшаяся трещина отделила Чапа от объекта его внимания. Пока земля еще продолжала ходить ходуном, словно палуба корабля, Чап собрал всю свою решимость и перепрыгнул узкую расщелину, едва не свалившись в нее, хотя она была вряд ли шире, чем его туловище. Он услышал позади приглушенный вскрик боли Драффута — его рука попала в тиски демона. Чап не стал оглядываться. Он побежал прямо к зданию, на крыше которого стояла Лиза. Теперь он был слишком близко, чтобы потерять из поля зрения крышу с находящейся на ней девушкой.

— Долго ты еще будешь сосать мое плечо, тварь? — раздался рык Запраноса. — Там нет молока, чтобы напоить тебя! Ба! Если я даже оторву тебе руку, ты все равно не уймешься. — Последовала короткая пауза. — Но я могу придумать способ причинить тебе гораздо большие страдания, тупая скотина. Все твои заботы — о твоем Озере Жизни. Теперь смотри! Смотри, что я делаю!

Чап не стал смотреть, а подпрыгнул, чтобы ухватиться за крышу. Его пальцы скользнули по мрамору, и он упал; ударившись о землю, он оглянулся. Несмотря на невозмутимую речь демона, его правая рука, закованная в броню, висела почти неподвижно под неослабевающим давлением клыков Драффута. Но левая рука Запраноса была свободна, и закованным в железо кулаком величиной с огромную бочку он ударял в щель, расколовшую гору. Он ударил два, три, четыре раза. С каждым ударом гора содрогалась и гудела; и всякий раз, как слышался гул, щель становилась немного шире и постепенно удлинялась. Драффут, чьи руки казались перебитыми, а шерсть утратила сияние и стала матовой, казалось, был способен лишь на одно: впиваться в демона своими челюстями.

С последним ударом кулака демона удлиняющаяся трещина прошла сквозь дверь, из которой вышел Драффут; гул в насилуемой горе завершился звоном огромного звонкого колокола. Какое-то мгновение все было спокойно. Затем через разбитую дверь наружу выплеснулось Озеро Жизни, лучистая жидкость изливалась вниз, слепя даже при ярком солнце.

Когда озеро вылилось, из плотно сжатых челюстей Драффута вырвался стон, ужасней которого Чап никогда не слышал. Под шерстью на шее владыки животных вздулись мышцы, словно он пытался оторвать демону плечо. Теперь Запранос издал невнятный вопль. Борясь так же отчаянно, как и до этого, они откатились в сторону, а обе армии в панике бежали с их пути. Тем временем озеро стекало с горы узким, но мощным потоком, соскальзывая в трещины и снова вытекая из них, оставляя за собой скалу, которая изведала вкус жизни и теперь двигалась, словно не желая снова становиться неодушевленной.

При этом последнем содрогании земли здание перед Чапом, как и многие другие в цитадели, обрушилось. Его стены выпятились наружу и рухнули почти мягко, крыша провалилась внутрь со звуком, который был почти не слышен на фоне грохота горы. Чап, стоя на четвереньках, пополз к свежим руинам. Он быстро нашел девушку, покрытую пылью, но без каких-либо признаков серьезных ранений. Растянувшись на животе на груде камней, она хватала ртом воздух, словно силясь закричать. На лбу у нее была ссадина, и она ошеломленно смотрела на Чапа и сквозь него.

Горящий камин внутри здания был разбит, и Чап собрал угольки, зажженные, несомненно, когда сегодняшний день был еще прохладным осенним утром. Он подкладывал щепочки от разбитых бревен до тех пор, пока не разгорелся маленький костер. Когда девушка посмотрела на него с некоторым пониманием и начала всхлипывать, он спросил:

— Ты помнишь меня, маленькая Лиза?

Она только шмыгала носом. Она слегка пошевелилась, но все еще была ошеломлена.

— Не бойся. Это не причинит тебе особого вреда. — Он постарался скрыть от нее кинжал в руке, протянутой к ее голове. Похоже, можно было не сомневаться, где было самое укромное место. Темно-каштановая масса волос Лизы была тщательно заплетена, как и волосы десяти тысяч других крестьянских девушек по всей стране.

Это была та девушка, которая появилась, будто ниоткуда, у дома родителей Рольфа в то самое время, когда сестру Чармианы оставили повелителю демонов. Земляки Рольфа были мирными фермерами и, следовательно, казались далекими от войн и магии. Никто, ищущий что-либо, связанное с могуществом, не стал бы искать это у них.

Но прошло шесть лет, и война пришла и туда. Тарленот случайно увез девушку, как увозил других. Какие бы планы относительно ее он ни строил, за ее волосами не было бы такого тщательного ухода. Во сне или видении Темный властелин явился к Тарленоту и загипнотизировал его, и тот, забыв о своих намерениях, привез девушку прямо в цитадель. Больше не осталось безопасных ферм; Запранос должен был спрятать свою жизнь там, где смог бы приглядывать за ней и быстро защитить ее. Таким образом Лиза попала в услужение к своей сестре, которая не узнала ее, ибо демон изменил сознание их обеих и потому, что внешний облик младшей девушки также, вероятно, был изменен…

Она закрыла глаза и застонала, когда Чап приблизил лезвие своего кинжала к прочной ленте, заплетенной в ее волосы. Когда лента была перерезана, Чап ощутил: от лезвия его руке передалось что-то вроде удара, как при бое. Это было первое веское доказательство того, что он не ошибся. Владыка Драффут, взмолился он про себя, усиль свою хватку и отвлеки демона. Продержи его хотя бы еще немного.

Кинжал, который Драффут дал Чапу, был исключительно острым; он зажал его в руке, как бритву, и отделил первые длинные пряди. Девушка очнулась от своего транса и принялась кричать и вырываться, поэтому ему пришлось перехватить рукоятку кинжала и ударить ее, чтобы успокоить.

Он подтащил обмякшее тело Лизы поближе к маленькому костру и осторожно положил первые из отрезанных волос рядом с пламенем. Будь у Чапа соответствующий бритвенный прибор или хотя бы вода, дело шло бы более гладко. Но у Чапа не было ни склонности, ни времени осторожничать; капельки крови выступали на коже головы девушки, пока он торопливо брил Лизу наголо. Девушка постанывала, но не шевелилась.