Александр Прозоров - Потрясатель вселенной

— Это замечательно. — И, пригладив ладонями лицо, он поклонился в сторону путников: — Приятное известие принес мне мой храбрый Бурхан. Старейшины наших родов решили съехаться в Джунгарской долине, что лежит на нашем пути к Стене, на курултай и встретить вас, дорогих наших гостей, праздничным пиром. Чтобы радость дошла до сердца каждого и чтобы никто не остался голодным! Искренне надеюсь, что все вы не откажетесь от сего приглашения.

Судибей и Чабык переглянулись, кивнули Олегу и громко, почтительно ответили:

— Мы сочтем за честь пировать со столь славными родами, как ваши!

Сказитель повернулся к сыну. Тот кивнул, вскочил в седло и умчался.

С рассветом проводники снова пустили коней широкой рысью и незадолго до полудня повернули вправо, к пологому понижению между двумя скальными уступами. Середин подумал, что если б не местные — им и в голову не пришло бы бросать полноводную реку и уходить в неведомые горы. Чего там — никто и не подумал бы, что здесь есть торный путь. Между тем путникам открылось завораживающее зрелище: длинная и узкая долина, шириной примерно с треть версты, заросшая густой травой. Трава, казалось, забиралась и на крутые склоны гор по обе стороны долины. Но, приглядевшись, Олег различил, что от подножия и почти до самых снежных макушек обосновались густые, плотно сбившиеся ели.

«А ведь там могут расти грибы…» — не к месту подумалось ведуну.

Однако проводники, дав скакунам лишь немного отдохнуть широким шагом, снова пустились вскачь. Час, два, три — ущелье пошло ощутимо вверх, чуть раздалось. Они перевалили пологий гребень и…

Джунгарская долина была степью, самой настоящей: желтые травы, бесконечные волны пологих взгорков. Далеко впереди, верстах в пятидесяти, не меньше, скребли голубое небо серые гребни горной гряды. Еще несколько отрогов приподнимались над горизонтом справа и слева — но это было так далеко, что на них не стоило обращать внимания. Отсюда, с высоты, были хорошо видны ровные голубые круги десятков озер — словно кто-то выставил для смертных из старого сервиза блюдечки с водой. Вокруг двух близко лежащих водоемов раскинулось огромное стойбище. Сравнивая с крохотными фигурками лошадей, можно было прикинуть, что диаметр каждого «блюдечка» составлял не меньше двухсот саженей.

— Их здесь и вправду тысяч пять собралось, — определил на глазок хан Судибей, чуть придерживая поводья. — Как мыслишь, хан волка, это не может оказаться ловушкой?

— Слишком сложно. Чтобы собраться и напасть, нет никакого смысла разыгрывать клоунаду с Белым царем. Тем паче что такое пророчество и вправду есть. — И Олег первым отпустил скакуна разгоняться вниз по склону.

В то время как многочисленное войско Могольское, расположенное в девяти станах близ источников реки Амура, под шатрами разноцветными, с благоговением взирало на своего юного Монарха, ожидая новых его повелений, явился там какой-то святый пустынник, или мнимый пророк, и возвестил собранию, что бог отдает Темучину всю землю и что сей Владетель мира должен впредь именоваться Чингисханом, или Великим Ханом. Воины, чиновники единодушно изъявили ревность быть орудиями воли Небесной: народы следовали их примеру.

Местные кочевники не просто встретили гостей пиром. Они устроили настоящий праздник на целых три дня: с реками кумыса, целиком зажаренными верблюдами и быками, со скачками и козлодранием, с исполнением долгих эпосов под аккомпанемент двухструнной домбры, с пловом, арбузами, изюмом, курагой, сыром, брынзой, вареными цаплями и печеными сусликами. Уже на второй день кочевники с северного края Великой степи чувствовали себя здесь, на юге, так же легко и свободно, как у себя дома, и даже успели сдружиться со многими нукерами. Хозяева дошли до того, что выделили ханам целую юрту с двумя служанками — так что Судибей, Чабык и Олег жили под крышей, имели пред домом свой очаг и большое, застеленное коврами пространство, с которого могли наблюдать за гуляниями и праздниками. Время от времени к ним приходили старейшины родов и племен, убеленные сединами нукеры, говорили добрые слова, приглядывались к Середину, иногда присаживались, выпивая по пиале-другой кумыса и обмениваясь несколькими словами. Чаще других показывался сказитель: спрашивал, все ли в порядке, всем ли довольны гости, — и уходил.

Урга и Роксалана жили здесь же, вместе с мужчинами. Но поскольку женщины ночевали справа от двери, то это никого не беспокоило. Видимо, воительница до сих пор не проведала, что восточная часть юрты считается женской половиной.

После полудня второго дня, когда кумыс уже успел взбодрить нукерам кровь, но еще не утяжелил веки и ноги, к юрте подошел легко узнаваемый по шраму и усам Бей Джебе, поклонился:

— Здоровья вам и радости, уважаемые гости.

— И тебе здоровья! — с готовностью ответили ханы.

— Мои нукеры много раз меня спрашивали, уважаемый, что за странный клинок носишь ты у себя на боку.

— Это сабля, уважаемый Джебе. — Из уважения к собеседнику Олег поднялся. — Мой любимый меч.

— Но как же ею можно драться? — не понял кочевник. — Она же кривая.

— Твой меч прямой? — поинтересовался ведун. — Может, сравним?

— Предлагаешь поединок? — с готовностью развернул плечи кочевник. — Я велю огородить место для схватки!

— Ни к чему, — отказался от такого удовольствия Середин. — А ну как поранимся? Негоже гостю кровь хозяина проливать. Давай на чем-нибудь попроще проверим… Хотя бы на палке.

— Проверим, уважаемый, — согласился воин. — Пойдем…

Они вышли от юрты к коновязи, от которой начинались скачки, Джебе замахал рукой, подзывая молодых воинов, обернулся к Олегу:

— Как состязаться станем?

— Возьми свой меч, выбери самую толстую палку, какую сможешь перерубить, и покажи нам мастерство.

— Драбья! Ну-ка, принеси оглоблю, что Яхон по пути поломал. Прихти, уведи лошадей.

Нукеры — и местные, и приезжие — увидев суету вокруг Белого царя и одного из старейшин и предвкушая веселье, стали собираться ближе. Не прошло и нескольких минут, как молодой, лет четырнадцати, парнишка вернулся обратно и по команде воина прислонил оглоблю к коновязи, прижав ее своим весом. Джебе повел плечами, обнажил клинок и с глубоким выдохом обрушил оружие на деревяшку.

Дын-нь! — и на землю шлепнулся обрубок в ладонь длиной. Собравшиеся нукеры одобрительно загудели.

Олег фыркнул носом, сабля словно сама собой прыгнула к нему в ладонь, он резко рубанул — и точно такой же кусочек, только немного короче, шлепнулся рядом с предыдущим. Теперь куда бодрее загудели воины, пришедшие в долину вместе с ведуном.