Наталья Колесова - Карты судьбы

Мне было страшно. Гораздо страшнее, чем когда Агнор привел меня сюда в первый раз.

… Свет одинокого факела отразился в его глубоких темных глазах.

– Раз ты моя дочь, дочь Владетеля Гавани Дракона, – сказал он, и звук его обычно глуховатого голоса был чистым и звонким, словно отразился от близких каменных стен, – ты должна знать все о Жертвенном гроте…

Хмурясь, Агнор смотрел в зеркало водоема, будто вспоминая.

Каждая жертва приносилась Дракону в годы великих бедствий. Я до сих пор помню имена, перечисленные монотонным речитативом Агнора. Девушек оставляли на ночь в Жертвенном гроте, опоив особым напитком – с тем, чтобы они могли послать зов Морскому Хозяину и говорить с ним, если на то будет его воля. Редко кто переживал эту ночь – Дракон благосклонно принимал жертвы.

Уходила в прошлое пора великих бедствий, и жертвоприношение постепенно превращалось в обряд, через который должна пройти дочь Владетеля, чтобы стать по-настоящему взрослой. Теперь с девушкой оставляли на ночь преданного слугу, а Морской Дракон все реже отзывался на зов, а может, зов становился все менее искренним, все менее необходимым. Был бы жив Агнор, я бы давно уже прошла через грот и знала бы, что меня ожидает…

Шаги Рогнара отозвались болью в пылающей голове. Глубоко вздохнув, я поднесла к губам ритуальную чашу и выпила напиток жертвы. Горьковатый, с легким привкусом освежающей мяты…

– Что так долго? – сказала я. – Возьми масло и натри мне спину.

Сбросив теплый плащ, морщась, я окунула в чашу руки – запах был отвратительный, но следовало соблюдать все указания Агнора. Начала втирать масло в кожу шеи, груди, живота. Рогнар – да что он возится? – наконец коснулся моей спины; масло и руки были холодными, ладони – шершавыми, сильными, металл браслета царапнул мне кожу и…

– Ох!

Обернувшись, я толкнула его в грудь – Эрл попятился, чтобы не упасть, вскинул жирно отсвечивающие руки.

– Что ты здесь делаешь? Он пожал плечами.

– Натираю тебя, ты сама велела…

– Я думала… где Рогнар?

– Я пришел вместо него. Я не верила своим ушам.

– Не слишком ли много ты берешь на себя, солдат?

– Не больше, чем смогу унести, леди, – он посмотрел на свои ладони и локтем откинул назад волосы. – Может, продолжим?

Его взгляд привел меня в чувство. Я схватила плащ, накидывая на себя.

– Жаль, – огорченно сказал Эрл, – осталось самое интересное. Уверена, что справишься сама?

Я закрыла глаза, сказала устало:

– Эрл. Мне сейчас не до препирательств. Иди и пришли сюда Рогнара.

– Он не придет.

– Почему? – спросила я на пределе спокойствия.

– Потому что пришел я. Потому что дверь в Жертвенный грот откроют только на рассвете.

Поморщившись, он вытер руки о штаны.

– Послушай, я не могу заставить тебя не делать этого. Но я могу проследить, чтобы с тобой ничего не случилось. Я буду ждать.

– Нет.

– Да. Ты не сможешь вернуться, если тебе никто не поможет. Если тебя не будет ждать человек, готовый пойти за тобой куда угодно. Видишь, я тоже знаю обычай.

– Но ты же не…

Лицо Эрла расплылось в усмешке.

– Ты не знаешь границ моей преданности, леди!

Я поднесла руку ко лбу – в голове была звонкая пустота. Нахмурилась, вспоминая.

– Там, наверху… Дэйв уехал, и нет тебя… и меня… что, если…

Меня качнуло или он шагнул ко мне? Напиток начал одурманивать мой разум – иначе откуда на этом недобром лице нежность?

– Успокойся… не думай ни о чем.

Голос его стихал, как гасли факелы по стенам грота, как нарастало ледяное свечение воды, как тихое эхо моих снов вновь окликало меня…

Я успела почувствовать, как меня подхватывают и бережно опускают в поддающуюся ткань водоема. Холода воды я уже не ощутила.

Меня несло вперед: я не могла управлять этим движением – стремительным, неумолимым. Волна, течение, вихрь… Я была песчинкой в его ладонях.

А потом все оборвалось, и я повисла в мглистой пустоте, где не было начала и конца, где не было даже пространства. Холод сковал мое тело, холод заморозил мои мысли и чувства… Где-то ждали меня, к кому-то я должна была вернуться, но зачем… Ведь я здесь и останусь здесь навсегда.

Во тьме передо мной вспыхнула россыпь серебряных искр – словно созвездия на внезапно прояснившемся ночном небе. Звук, вибрацию которого я ощутила каждой клеточкой своего тела, – мысль или голос?

– Зачем ты разбудила меня, Дочь Берега?

– Я пришла с просьбой, Отец Дракон!

– Сама? Тебя, что же, не отдали мне, как делали эти глупцы несколько веков подряд? Я брал их из любопытства, но скоро они наскучили мне, эти маленькие черви, которые умирают при мысли, что увидят меня воочию! Я не ем их мяса, а беседы их пусты и утомительны…

– Я звала по своей собственной воле.

– И просьба твоя смешна… Прибрежные черви на глупых деревяшках – что мне до них и до тебя, Дочь Берега? Возвращайся назад…

– Люди зовут меня Дочерью Дракона! – в отчаянье сказала я. Сейчас меня отшвырнут, как надоевшего щенка…

Казалось, это позабавило Хозяина.

– Наконец что-то новое, хотя никогда не слышал, чтобы Драконы имели детей от людей! Едва ли это вообще возможно – да и зачем создавать то, что будет вечно разрываться между морем и сушей?

Я молчала, не зная, что сказать или сделать. Но замолчал и он. И чем дольше длилось молчание, тем больше росла во мне надежда.

– Если я… – в голосе его была надменная небрежность, – допустим, со скуки, выполню твою просьбу – что ты можешь дать мне взамен?

Я перестала дышать.

– Все, что угодно! Презрительный смех.

– Мне не нужна твоя жизнь или твое тело – на что они мне? Отдай то, что тебе действительно дорого, отдай часть души, в которую не пускаешь сородичей…

– Я не понимаю…

– Твои дни, твои мысли принадлежат берегу, твои ночи, твоя душа – морю. Отдай свои ночи, девушка… Отдай свои сны…

Серебро огромного тела рядом с моим; луна, как усталое солнце; полет над призрачной бездной; тени, скользящие на невообразимой глубине под нами… Танец – любовь – или схватка?

– Отдай эхо раковин и шорох волн, в чьем шепоте ты различаешь слова, отдай серебро ночной морской дороги, по которой ты можешь идти, да-да, идти до самого горизонта. Отдай легкость тела и ласку вод, бархат мха и шелк водорослей, отдай сумрак дна и искры рыб, населяющих мои подводные сады. Отдай мысли, которые ты понимаешь, и друга, которого ты принимаешь… Отдай этот танец… он не твой… он не для тебя… отдай свои сны мне… верни мои сны мне… потому что ты мне снишься…

Молчание. Молчание. Молчание.

Рвались на части не то что душа – само тело. Я бы закричала от боли, если б могла, но у меня отняли даже голос. Что ты делаешь со мной?!

Молчание было как пощечина. Как удар.