Наталья Колесова - Карты судьбы

– Чего ты дергаешься, Саймон? – спросил Хорстон однажды, заметив, как хозяин то и дело посматривает в ту сторону, куда уплыла девушка. – Куда она денется, посреди-то моря?

– Не знаю, – хмыкнул тот. – Может, кликнет своих приятелей-драконов, да и уплывет с ними домой…

– Она и впрямь Говорящая?

– Не знаю, – вновь сказал Саймон. – Во всяком случае, при ней Камень. Я видел-то ее всего пару раз до этого. А теперь она не хочет со мной знакомиться, сам понимаешь.

– Может, надо было все-таки оставить ее на берегу?

– И дать им лишний козырь против меня? Она ведь знала, что вечером у меня встреча с Корандом. И видела… то, что видела.

– Ну и что ты будешь делать с ней потом?

– Не знаю, – в третий раз ответил Саймон. Он прищурился, вглядываясь вдаль. – Родные наверняка считают ее мертвой. Возвращается. Дай ей чего-нибудь горячего, Хорст.

Он хлопнул помощника по плечу и ушел с носа. Хор-стон проводил его взглядом. Слишком много «не знаю». Это у Саймона-то, который никогда и ни в чем не сомневается!

Потом пришел туман – плотная белая влажная пелена, накрывшая море и шхуну, путающаяся в такелаже, цепляющаяся за верхушки мачт, словно сахарная вата. Теперь ее волосы всегда были влажными, и сидеть на палубе было зябко, но Гейджи упрямо оставалась наверху, хоть в такой мелочи пытаясь отстоять свою свободу. Она не могла теперь видеть, но могла слушать – мерное дыхание моря, неожиданно громкий скрип и стук снастей, странно приглушенные голоса озабоченных моряков – в такой туман немудрено наткнуться на скалу или волну-убийцу…

– … я уж было начал сомневаться, – сказал Хорстон.

– А я нет. Такой туман был и в прошлый раз – тогда мы и попали в нужное течение. Через несколько дней он рассеется, и – будь уверен – задует наш ветер.

Гейджи оглянулась. Торговец с помощником стояли неподалеку, вглядываясь в туман, как будто искали только им ведомые ориентиры. Саймон неожиданно вздохнул, провел по лицу ладонью – и словно стер вместе с мельчайшими каплями тумана следы сомнения и неуверенности – что бы он там ни говорил Хорстону…

– Идем, – сказал он, – нужно кое-что еще проверить.

Проходя мимо Гейджи, молча набросил ей на плечи теплый плащ. Гейджи дернула было плечом – но моряки уже ушли, и она передумала. Закуталась сильнее – теплая шерсть так приятно грела…

– Это – здесь! – сказал Саймон. Сжимая руками поручень, он подался вперед, словно стремился быстрее попасть на берег или удостовериться, туда ли он попал. Гейджи еще раз обвела взглядом песчаную подкову острова. Песок, скалы, переходящие в небольшие, покрытые зеленью горы. Вода у берега, отражая яркое небо, имела лазурный оттенок, но рядом со скалами становилась почти черной. Чуть дальше виднелась еще одна полоска суши. И еще… Цепь островов, к самому крупному из которых они сейчас пристали.

Как странно было чувствовать под ногами твердую землю. Босые ноги сразу провалились в нагретый песок – просто ослепляющий удивительной белизной песок. Гейджи остановилась, оглядываясь. Моряки начали перетаскивать на берег груз. Несколько человек пошли за пресной водой к ручью, поодаль впадавшему в море. Да, они явно были здесь не в первый раз…

Гейджи вновь скользнула взглядом по ленте островов – те выступали из воды неровными разновеликими зубцами, следуя друг за другом по одной линии, как хребет спящего в море…

– …хребет дракона, – сказала Гейджи. Саймон немедленно обернулся.

– Что? Что ты сказала?

Гейджи молча выдержала пронзительный взгляд темных глаз, не понимая, что его так взволновало.

– Так называются эти острова на моей карте. Ты знала, куда мы плывем?

Гейджи сочла его слова глупостью. Пожав плечами, сказала просто:

– Похоже.

И побрела от них, осторожно ступая – ей все казалось, что земля качается под ногами.

Беда случилась через несколько дней. Услышав взволнованные голоса, Гейджи подошла к правому борту. Один из моряков прыгнул в воду – вместе с Сигеноу он поддерживал на поверхности Камека – самого молодого из ныряльщиков. Гейджи увидела его запрокинутое бело-синее лицо и без раздумий прыгнула за борт. Вынырнув рядом, помогла поднять ныряльщика в лодку, вскарабкалась следом.

Фанор, третий ныряльщик, едва переводил дыхание:

– Поднимались вместе, а потом… вдруг…

– Дракон забрал первую душу, – тихо сказал кто-то. Застонав, Гейджи растолкала склонившихся над Камеком людей.

– Идиоты! Дайте же мне!

Положила ладони крест-накрест на широкую безволосую грудь ныряльщика, с резким выдохом надавила – раз, два, три… десять… Пот скопился на верхней губе, на бровях, перед глазами плыли круги. Шестьдесят. Восемьдесят… Чьи-то пальцы сжали ее запястья – Гейджи злобно зашипела.

– Дай мне, – сказал Саймон. Чуть отодвинувшись, она ревниво следила за его движениями. Так. Так. Так. Тело Ка-мека вздрогнуло – вслед за его вздохом-выдохом выдохнули, загомонили застывшие в лодке и на палубе люди. Гейджи привалилась спиной к борту.

– Укутайте его потеплее. И расступитесь. Дайте ему воздуха.

В этот день никто не рискнул больше искушать судьбу. На берегу развели большой костер, тщательно и серьезно принесли жертву Морскому Хозяину – черного петуха, которого для такой цели специально везли в клетке все путешествие. Хорстон выкатил бочонок вина. Моряки развеселились, разговорились, наперебой вспоминая разные диковинные истории, приключавшиеся якобы с ними самими, либо с их знакомыми, либо со знакомыми знакомых… Гейджи слушала со снисходительной усмешкой – большинство из этих баек она знала наизусть.

Она ворошила веткой костер, искры улетали в ночное небо и там таяли – или превращались в звезды…

– Благодарю тебя, – сказал Саймон, присевший рядом. – Мы растерялись. Плохая примета – лишиться человека в самом начале…

– Они слишком много ныряют. Когда ныряешь, легкие сжимаются, а когда выныриваешь – расширяются и отнимают кровь у сердца.

– Они знают свою работу, – возразил Саймон. – Мы используем их только там, куда не можем добраться сами. Некоторые развалины еще нужно расчистить.

– Что ты ищешь? Золото? Драгоценности?

Он придвинулся – из-за треска костра и громкого разговора слышно было плохо.

– Золото? Золото – это хорошо. Но главное не это. Если здесь, – Саймон повел рукой, подразумевая острова, – я найду хотя бы одну Вещь… Для меня это окупит все мои затраты.

– Вещь?

Его зубы блеснули в короткой усмешке.

– Не притворяйся, что не поняла. Ты тоже чувствуешь их, ведь так? Притяжение Вещей, которые для других могут ничего не значить. Магия, магия Вещи… Когда ты касаешься ее, – его кисть двинулась по воздуху, скользя по чему-то невидимому, – она отвечает тебе, как прекрасно настроенный инструмент – барду. Тебе – и только тебе. Потом ты можешь расстаться с ней, но она все равно останется с тобой навсегда…