Сергей Шведов - Соколиная охота

– Не пугай меня, Бернард, я уже давно вышел из нежного возраста.

Бойня в донжоне, похоже, уже закончилась. Графу Орлеанскому ничего не оставалось, как спрыгнуть с лошади и поздравить с победой ярла Драгутина, вылезающего из провала. На варяге был шлем, увенчанный рогами, в руках он держал меч, но этим его наряд и ограничивался. Любезный Эд предложил русу плащ одного из своих дружинников, и этот дар был с благодарностью принят.

– А почему он голый? – удивленно просипел вслед удаляющемуся боготуру граф Септиманский.

– Ты удивительно не догадлив сегодня, Бернард, – покачал головой Эд Орлеанский. – Голым легче переплыть ров и взобраться на стену. А к холоду варягам, видимо, не привыкать.

– Он не варяг, – возразил слегка опомнившийся граф Септиманский. – Он радимич. Есть такое племя в лесах Руси. А рога он носит в честь бога Велеса.

– Все может быть, – пожал плечами Эд. – Думаю, нам самое время поздравить ярла Воислава. Не знаю, колдун он или нет, но его победа будет большим сюрпризом для императора Лотаря. Кстати, конь твой, дорогой Бернард. Поздравляю. Вот что значит вовремя поставить на нужного человека.

Весть о взятии крепости Дакс была воспринята в Париже с тихим изумлением. Еще вчера никто и думать не смел, что проблема, казавшаяся неподъемной, может разрешиться столь легко и быстро. Бернард Септиманский лишь разводил руками в ответ на удивленные вопросы сеньоров, съезжающихся в Париж со всех концов Нейстрии и Франкии. Слухи об огнедышащем драконе, который якобы помог расторопному викингу овладеть неприступной крепостью, он не опровергал, но и не подтверждал, боясь прослыть в глазах просвещенных людей невежей и безумцем. Но епископу Драгону граф Септиманский намекнул, что в этом деле не обошлось без колдовства. В ответ епископ лишь пожал плечами. Похоже, он уже успел выслушать другую версию удачного штурма от графа Орлеанского. И уж конечно, Эд не отказал себе в удовольствии выставить старого знакомого в смешном и нелепом виде. По его словам, графу Септиманскому дракон просто привиделся после обильного возлияния.

Бернард стоически выслушивал насмешки сеньоров, но слежку за императрицей Юдифью не прекращал. А возвращение варягов из крепости Дакс и вовсе прибавило хлопот и графу Септиманскому, и его верному Гуго.

В Париже вовсю шла подготовка к походу. Благородные сеньоры Нейстрии, Франкии и Аквитании спешили засвидетельствовать свою преданность младшему сыну Людовика Благочестивого, благо о старшем сыне не было пока никаких устрашающих известий. Он застрял в Ахене, поставив тем самым сеньоров в очень сложное положение.

По завещанию Людовика Благочестивого Нейстрия, Франкия, Бургундия и Аквитания оставались за Карлом, но что такое слово умершего императора против слова императора живого. И Лотарь свое слово вроде бы сказал, но, к сожалению, голос его был недостаточно громким, чтобы его услышали младшие братья. Таким образом у сеньоров появился выбор. Они могли поддержать Карла, собравшегося в поход против старшего брата, или дождаться Лотаря, который, надо полагать, тоже не дремал в столице империи. Однако взятие крепости Дакс заставило многих поторопиться с выбором. Карл показал колеблющимся сеньорам, что способен не только призвать вассалов к выполнению долга перед сюзереном, но и заставить их выполнить этот долг.

– Черт принес этого викинга, – не стал скрывать своего разочарования Роберт Турский, вынужденный покинуть свои владения, дабы не навлечь на себя гнев юного короля.

– Выбор рано или поздно нам все равно пришлось бы делать, – примирительно заметил Гонселин Анжерский.

– В подобных случаях, благородный граф, выбор лучше сделать как можно позже, – насмешливо заметил Эд Орлеанский.

– Я просто не был уверен, дорогой Эд, что руки варяга не дотянутся до моего графства. Уж коли этот молодчик за один день взял Дакс, то вряд ли обветшавшие стены Анжера станут для него серьезным препятствием.

– Пока король или император вправе смещать графов и герцогов, сгоняя благородных сеньоров с их земель, наша жизнь и судьба целиком будут в руках наемных авантюристов, – согласился с Гонселином граф Септиманский.

– И что ты предлагаешь делать? – нахмурился граф Турский.

– Чем слабее сюзерен, тем больше прав у вассала, – криво усмехнулся Эд Орлеанский. – Я ставлю на Карла именно потому, что он слабее Лотаря. Именно Лотарь сейчас наш главный враг, благородные сеньоры, а вовсе не варяг. Пусть этот Рерик делает свое дело. А мы будем ждать, пока не пробьет наш час.

– Так, может, еще не поздно договориться с Лотарем? – вопросительно глянул на собеседников граф Турский.

– А что мы от этого выиграем, благородный Роберт? Даже если Лотарь подтвердит наши права на земли, то что ему помешает взять свое слово назад через год или два и назначить в наши города и замки новых управителей?

– А Карл, по-твоему, не способен на это?

– С Карлом мы можем не согласиться и, объединив усилия, продиктовать ему свою волю.

В предложении Орлеанского, хотя оно и шло в разрез с устоявшимися обычаями, таился большой соблазн для сеньоров. Но, в конце концов, ничто в этом мире не вечно, так почему же должна быть незыблемой власть императоров и королей?!

– За перемены, сеньоры, – поднял кубок, наполненный вином, хозяин дома Эд Орлеанский. – И за победу короля Карла, которая в конечном счете обернется нашей победой.

Для Бернарда Септиманского наступили горячие денечки. Но готовился он не к войне с императором Лотарем, а к противоборству с Воиславом Рериком. Варяга следовало свалить сразу же после победы, а это сделать будет, конечно, совсем не просто. Ярл Воислав успел очаровать не только императрицу Юдифь, но и короля Карла. А Карл далеко не глуп, надо отдать ему должное, и очень хорошо понимает, какая опасность для его власти исходит от своенравных сеньоров. В этой ситуации пришлый варяг для него просто находка. Он всегда может опереться на него в противоборстве с могущественными вассалами. Именно поэтому надо выбить у него из-под ног эту опору. Какое счастье, что Воислав Рерик – язычник. Следовательно, для иерархов христианской церкви он навсегда останется чужаком.

Перед графом Септиманским стояла нелегкая задача. Он должен был доказать епископам Нейстрии, Франкии и Аквитании, что в лице Воислава Рерика они имели дело не просто с чужаком, а с лютым врагом христианской веры, присланным языческими жрецами в земли франков, чтобы возродить здесь богомерзкие культы. Такой вариант развития событий все еще вполне возможен, ибо и земледельцы, и городские обыватели окончательно не освободились от пут язычества, и влияние колдунов-друидов еще слишком велико среди потомков галлов.