Макс Мах - Хозяйка Судьба

— Узы ваши нерушимы, — объявил он, когда закончил обматывать их руки лентой. — Вы едины пред глазами людей и богов.

— Свидетельствую, — сказал, подойдя к ним, Конрад и положил свою ладонь на их опутанные венчальной лентой руки.

Это великая честь для меня , — сказал он, чуть сжиная своими сильными пальцами их руки. — Примите меня в свое сердце, как друга и родича, чья кровь — ваша кровь, и в чьем сердце вы едины .

Вы мой друг, Конрад , — ответила Дебора. — И муж моей сестры, мой брат .

Ты знаешь , — сказал Карл, и эти слова не предназначались ни для кого кроме Конрада. Даже для Деборы. — Я знаю, ты все сделаешь правильно …

— Конрад, — сказал Карл, когда они втроем, Конрад, Август и Карл, остались в бывшем кабинете Людвига одни. — Есть несколько дел, которые я хотел бы обсудить с тобой с глазу на глаз.

За окнами дворца плыла ночь. Как и следовало ожидать, не смотря на хорошую погоду днем, едва только зашло солнце, стало холодно. Так что с похорон Людвига они возвращались, кутаясь в плащи. Поднявшийся западный ветер нес с ледников Опорного хребта студеное дыхание собирающейся с силами зимы, но он же снова очистил небо, начавшее, было, покрываться на закате облаками. И теперь оттуда, сверху, смотрели на возвращающуюся с кладбища траурную процессию немигающие глаза звезд и набирающая силу луна.

Потом была тризна во дворце-крепости господарей Нового Города, затянувшаяся едва ли не до полуночи, а на рассвете должно было состояться коронование Деборы, которая уже, верно, ожидала его в своей роскошной спальне на женской половине, еще сегодня утром принадлежавшей жене Людвига. Однако Карл счел момент удобным для разговора, который откладывать дальше полагал неверным. Женщины ушли в свои покои, и на короткое время мужчины оказались предоставлены самим себе.

— Конрад, — сказал Карл, когда они остались одни. — Есть несколько дел, которые я хотел бы обсудить с тобой с глазу на глаз.

— С глазу на глаз?

— Август не помеха, — объяснил Карл. — Он знает, о чем пойдет речь.

— Слушаю вас, Карл, — серьезно ответил Конрад.

— Благодарю вас, Конрад, — чуть поклонился Карл и протянул своему зятю первый из хранившихся теперь у Августа пергаментов. — Но сначала прочтите этот свиток.

Конрад взял документ, внимательно и с нескрываемым интересом осмотрел свисавшие со свитка цветные печати, а затем развернул пергамент и углубился в чтение.

— Значит, — сказал он через несколько минут, поднимая глаза на Карла. — Вы теперь император Яр.

— С вашего позволения, бан , — улыбнулся Карл, подчеркнув интонацией титул Конрада. — «Ты». Я хотел бы просить вас, облечь нашу дружбу и родство в ту форму обращения, которая кажется мне наиболее уместной для людей, настолько тесно связанных судьбой.

— Сочту за честь, Карл, — поклонился Конрад. — Итак, ты теперь император.

— Да, — кивнул Карл. — Теперь ознакомься, пожалуйста, с моим завещанием.

— Завещанием…

— Да, завещанием, — подтвердил Карл. — И ведь ты уже догадался, что мне придется вернуться в Мотту.

— Одному? — Спросил Конрад, принимая от Августа второй документ. — Почему?

— Потому что ваша роль исполнена, — твердо ответил Карл. — Вам нечего больше там делать.

— Ты объяснишь мне, или это тайна? — Конрад положил свиток на стол и смотрел теперь Карлу в глаза.

Если это тайна, я ничего больше не спрошу , — вот, что говорили его внимательные светло-карие глаза.

— Тайна, но тебе я ее открыть могу.

— Садитесь, господа, — предложил он через мгновение. — Рассказ мой будет короток, поскольку ни у кого из нас нет лишнего времени, но это все-таки рассказ.

Он достал трубку и кисет и, присев к столу, стал ее неторопливо набивать табаком.

— Скажи, Конрад, тебе приходилось летать над Второй ступенью? — Спросил он.

— Да, — кивнул Конрад, тоже доставая трубку. — И я знаю, о чем ты хочешь спросить. Замок Кершгерида сверху невидим. Только голые скалы, пятна вереска, да снег на самых высоких вершинах. — Глаза Конрада приобрели такое выражение, как будто он видел сейчас не эту комнату и находящихся в ней мужчин, а рассматривал с высоты скалистые кручи Второй ступени. — Долина реки, дорога к Седлу, и все. Ни крепости, ни долины какой-нибудь, пусть даже самой маленькой. Ничего.

— А до Каменной Ладони ты когда-нибудь добирался?

— Ты знаешь ответ, Карл. — Ответил Конрад. — Там, где пролита кровь богов … Там где боги разили богов .

— Знаю, — кивнул Карл, высекая огонь. — На груди Ойкумены таких мест семь. В Трейе их называли «Местами Силы». Не знаю, действительно ли там сражались и проливали свою кровь боги, возможно, и так, а, может быть, все было иначе, но это особые места, где властвует такая магия, какой не сыщешь теперь больше нигде. Ведь неспроста, попасть в замок Кершгерида или на Каменную Ладонь может всякий, человек он, маг или оборотень, а увидеть их с высоты неба не можешь даже ты, которому открыты многие тайны.

— Поэтому именно там находится Мотта, и туда открываются Двери Зеркал?

— Да, именно так, — подтвердил Карл. — Но Место Силы, где находится теперь Мотта, особое. Мотта могла возникнуть только там, там она и появилась. Попытки были и раньше. Я почти ничего об этом не знаю, но, как минимум, дважды, две тысячи лет назад и еще за тысячу лет перед этим, кто-то пытался создать там что-то подобное Мотте. Но им не удалось. Справились только трейцы тысячу лет назад. Я полагаю, что такая возможность появляется или появлялась раньше только раз в тысячу лет. Но это только догадка. Подтверждений у меня нет, да это и не важно. Важно другое. Мотта была построена тысячу лет назад. Вернее, был построен лабиринт, потому что Мотта это не только и не столько камень, а, прежде всего, магия. Лабиринт строили те, кого в Трейе называли гномами, за их великий талант к строительству, но настоящими гномами они, разумеется, не были. Это были люди, только относились они к народу, который был куда, как древнее всех прочих народов, и жил еще в те времена, когда боги ходили среди людей . От богов они, по-видимому, и получили свой долгий век и способность к искусствам. Во всяком случае, так думают они сами, а всей правды теперь не знает никто.

— Ты говоришь об Истинных Строителях? — Спросил Конрад. Он слушал рассказ ни на мгновение, не отводя от Карла своих внимательных глаз. Даже о трубке, зажатой в руке, забыл, и не мудрено. Рассказ Карла содержал такое количество тайн, о каком и сам Карл не мог помыслить еще шесть месяцев назад.

— Да, — подтвердил он догадку Конрада. — Я говорю о Строителях. И один из них был с нами все это время.

— Март.

— Да, Строитель Март. А тогда… — Карл сделал паузу, чтобы пыхнуть трубкой, и продолжил. — Тогда они построили лабиринт и Двери. Но создали Мотту не они, хотя и присутствовали при ее создании. Строитель Марк, участник этих событий, оставил записи, среди которых была и схема лабиринта и другие чертежи. Но о его книге мало кто слышал за все прошедшие с тех пор века, еще меньше таких, кто ее читал. Я этой книги не читал, но я видел рисунки и записи того, кто держал ее в руках. И еще кое-что рассказал мне дядя Марта Михайло Дов. Так что главное мне теперь известно. Строители, так стали они зваться после совершенного ими подвига, не знали, кто силой магии сотворил чудо Мотты. Они не знали даже того, один был творец или несколько.