Игорь Ковальчук - Клановое проклятие

Так что Мэльдору не стоило труда найти повод не допускать к дочери представителей закона, не позволить ее арестовать. Конечно, положение Реневеры его тоже волновало, но если метаться и стремиться достичь сразу несколько целей, не добьешься ничего. Он обсудил проблему с Атрейдом, отцом Рены, пообещал помогать любыми консультациями (денег Атрейду не требовалось, у него имелся огромный счет и пакеты акций сразу нескольких крупных предприятий, и ничего этого ему было не жалко ради дочери), и они порешили – каждый занимается своим ребенком.

Адвокат легко нашел способ первый раз вставить палки в колеса законникам, желавшим загрести Моргану в заключение – а уж там можно тянуть с делом бесконечно, и, в конце концов, найти, как и за что ее осудить, уж кто-кто, а юрист это прекрасно понимал. Сложно было добиваться своего раз за разом. Мэльдор не мог нанять дочери охрану, которая имела бы право воспрепятствовать законникам забрать ее из больницы, но он еженедельно вручал главному врачу клиники круглую сумму на охрану самой больницы.

Каждую неделю, а иногда и чаще на арест молодой женщины выписывался новый ордер, но медики, упирая на то, что не дают своего разрешения забрать пациентку, отказывались впускать законников в клинику. Даже пожелай Блюстители Закона доказать, что тут замешан Мэльдор, как бы они могли это сделать? Персонал клиники осуществлял свое право и даже, пожалуй, обязанность, придраться оказалось не к чему.

А пока Моргана находилась в относительной безопасности, отец торопился решить все проблемы. Он не мог быть юридическим представителем своей дочери как родственник, но мог быть представителем ее как временно нетрудоспособного гражданина. У него было немало друзей-юристов и помощников, которые на первых порах могли сыграть роль подставных лиц. Большего же здесь не требовалось. Дело было элементарным, невиновность Морганы кому угодно бросалась в глаза, потому зависело все не от красноречия юриста – доказать, что молодая женщина ни при чем, мог бы даже стажер или студент юридического колледжа. Загвоздка была в том, захочет ли суд слушать эти доказательства?

Загвоздка в том, чего именно захочет добиться суд, какую цель преследуют законники. Ну, скрыть тот факт, что один из Блюстителей был вырожденцем, – конечно, куда уж без этого. Но ведь не только. Оттон Всевластный – Мэльдор это знал – уже предложил себя в жертву, он охотно, даже с вызовом принял вину на себя. Только ли потому, что законники не надеются «сожрать» столь крупную рыбу, они упорно пытаются привязать к делу Моргану?

Или у них есть еще какой-то резон?

Конечно, о Мэлокайне отец подумал сразу. Это самый лучший способ – задеть Мэла через его жену. Если и в самом деле охотятся на ликвидатора, то он должен об этом знать. Адвокат лишь головой покачал. И от одного-то врага нелегко бегать, а уж от двух, и таких мощных…

Сына надо предупредить. Но как? Мэлокайна отец не видел уже больше двух недель, не говорил с ним по телефону несколько дней. Он оставил сообщение на астрале, но отзыва не последовало, и добралось ли сообщение до адресата – кто знает. Да даже если предупреждение и доберется до Мэла, чем оно поможет? Мэльдор не мог сообщить ему ничего определенного – почему его ищут законники, что хотят, и чем ему грозит поимка.

На попытки узнать, что же именно Блюстителям нужно от ликвидатора, уходили остатки заработков адвоката, но пока результатов не было.

После беседы в Биали Мэльдор кинулся к себе в офис, и едва успел на встречу с клиенткой, весьма богатой дамой, мечтавшей отмазать сына от серьезного преступления. Надежд у нее не было, но за консультации она платила большие деньги, и адвокат подробно объяснял ей, как затянуть дело, как попытаться облегчить наказание и изобрести смягчающие обстоятельства. Он знал, что рано или поздно парень все равно окажется на Звездных каторгах, и вернется оттуда надломленным, уже неопасным, а может, и вовсе не вернется. Эти оттяжки его не спасут, так почему бы не решить пока свои финансовые проблемы за его счет? И, может быть, сохранить матери сына, который после каторги уже никому не сможет причинить вреда.

Потом было еще несколько встреч, одна из них – в лаборатории криминалистической экспертизы. Дело того парня, что сидел сейчас в Биали, приобретало интересный поворот, да еще работник государственного нотариального архива пообещал на днях переслать ему копию одного любопытного документа, кажется, завещания, пока не известного следствию. В любых других обстоятельствах Мэльдор испытал бы немедленный душевный подъем, как гончий пес, почуявший след, но сейчас ему было все равно.

Под вечер он позвонил жене и сообщил, что будет поздно. Его тревожило состояние Деборы. Обычно взрывная и бойкая, она поникла, даже как-то выцвела, и на известие о задержке, в ответ на которое обычно разражалась целой прочувствованной тирадой, в этот раз не отреагировала вовсе. Лишь угукнула и ответила, что сама собирается к подруге, где и заночует. Она ни о чем не спрашивала, ни о чем не просила – просто бесцветно сообщала.

Муж, всегда считавший ее хоть и замечательной, очень яркой и необычной женщиной, но из рук вон плохой матерью, почувствовал перед ней вину. С ним это было впервые. Угрызений совести он не испытывал даже тогда, когда, после короткого студенческого романчика и ссоры, после высокомерно брошенного: «На черта ты мне сдался, студентишка – ни денег, ни положения!», а потом после долгой разлуки она пришла к нему, испуганная, и он дал волю легкому злорадству.

Разумеется, он сделал это по-Мортимеровски. Наверное, Дебора и не догадалась, что он в какой-то степени злорадствовал. Принял ее ласково, участливо расспросил, что случилось. И когда перепуганная девушка сказала ему, что случайно схлопотала серьезное проклятие, и не знает, как теперь быть, сделал вид, что озабоченно задумался. Ему приятно было чувствовать на себе ее обеспокоенный, умоляющий, полный надежды взгляд.

– Так отправляйся в управление по борьбе с незаконным использованием магии.

– Ну тебя. Чтоб я туда нос сунула…

– Ну а мужу почему не хочешь пожаловаться? – спросил, подумав, Мэльдор.

Дебора и здесь не ощутила тонкого, очень тонкого укола.

– Муж уехал год назад и вернется только через год. Да и… – девушка зарделась.

– Ну, что?

– Он сразу пойдет разбираться к тому… к той, что наложила на меня проклятие. А это одна склочная баба, с которой я не хочу, чтобы он встречался.

– Да-да, я понимаю, это матушка какого-то парня, с которым ты приятно проводила время, уже будучи в браке. Поэтому не можешь ни мужу сказать, ни пожаловаться в законном порядке, поскольку на суде все всплывет, да?