Игорь Ковальчук - Клановое проклятие

Но было бы просто странно, если бы специалисты службы внутренней безопасности не обратили внимание на уйму следов, оставленных братьями-Мортимерами, Илваром Варлэйром и Энрейдом. Конечно, выяснить, кто именно оставил эти следы, было невозможно, но сами следы существовали. Что же касается состояния сети, то Энрейд не зря носил свое прозвище. Он был хакером из хакеров, и работал так, чтобы не наследить, так что его проникновение в архив прошло мимо пристальных взглядов специалистов.

Только вот его вмешательство в систему защиты метрополии замаскировать было нельзя. Эксперты разобрались, каким образом было осуществлено это вмешательство, вот только выяснить, откуда именно, не смогли. И стало ясно, что даже если некий архимаг сам сумел раскурочить блоки и запоры, ему кто-то помогал. Кто-то определенно ему помогал.

Но кто? Веселившуюся в лесу парочку так и не заподозрили ни в чем. Да и как было заподозрить, если их сразу же прихватили и отправили под замок, просыпаться, и были они слишком пьяны, чтобы оказаться в состоянии затеять подобную шутку. Кому-то из расследовавших пришло в голову, что парочка могла быть в лесу не в одиночестве, кому-то – не пришло, но оба клановых давно уже были отпущены, и от греха подальше, напуганные собственной смелостью, разъехались по собственным делам в другие миры системы.

Брожение медленно, но верно овладевало миром Асгердана. Никто из патриархов – вот совпадение – и не подумал вернуть сбежавших пленников Блюстителям Закона. Каждый делал это по разным причинам, но причины в действительности не имели никакого значения. Ни один глава Дома не хотел добровольно отдавать своих потомков на поругание.

Копии документов, расползавшиеся по Центру вместе со слухами, давали давно желаемую информацию, которая заставляла каменеть скулы любого из патриархов, даже в целом согласных с официально заявленными целями Программы. Конечно, патриархи держали в тайне полученную информацию, таили даже от секретарей и старших детей, прекрасно понимая, что чем меньше круг посвященных, тем меньше шансов, что известие случайно дойдет до того, кому оно не предназначено. Но их отношение к законникам остро чувствовали приближенные к ним потомки, а это уже многое значило.

Точно так же и Эндо Дракон Ночи ничего не сказал Гэру Некроманту, но тот и сам почувствовал изменившийся тон поведения патриарха. И, поколебавшись, спросил у Дэйна, заглянувшего к нему в гости с очередной бутылочкой своего дикого варева:

– Может, хоть ты знаешь, что стряслось? Говорят, на метрополию Блюстителей кто-то напал, и оттуда сбежали все, кого задержали для участия в Программе. К Накамура вернулись две девушки, которые сидели у законников – Окада рассказала. Патриарх пока отправил их в периферийный мир.

– А что по этому поводу говорят у Накамура? – заинтересовался Дэйн.

– Ты же знаешь Накамура, они вообще ни о чем никому не говорят.

– Ага, знаю, – согласился Арман-Мортимер, вспоминая Такэду. Вздохнул и шумно поставил бутылку на стол. – Выпьем?

– Смотри, так и спиться недолго.

– Да ну. Как вспомню, что тогда привиделось, в прошлый-то раз, – хмуро ответил Дэйн, разливая жидкость по двум стопкам и по очереди опорожняя обе. – Брата ведь увидел. Живого. Да я ради таких видений готов хоть каждый день напиваться. Каждый день бы смотрел.

– Хм, – ответил Гэр. Как и в пресловутый прошлый раз подошел и понюхал стопку. На этот раз даже решился отхлебнуть. Жидкость нисколько не напоминала самогон, казалась чуть маслянистой, довольно противной и почему-то отдавала луком, только не настоящим, а каким-то химическим. Некромант немного подождал реакции, но ее не было. – А меня не торкает.

– И не должно. Я тут собрал компашку из выпивох, долго пытался их этой штукой напоить. Потом пришлось в извинение целый ящик водки поставить. Ни один не торкнулся.

– Ну, значит, эта штука годится только для Мортимеров.

– Ага. Я вот все думаю, как бы ее назвать. «Свойствомет»? «Чудодёровка»? Что-нибудь проще надо. Может, «минусовка»? «Раздолбаевка»?

– А последнее ничего, – Гэр в задумчивости извлек из бара бутылку коньяка, уже почти пустую. – Знаешь, у меня ведь от того дня остались лишь клочки воспоминаний. Но, кажется, я тоже видел твоего брата. Может, просто у нас получилось призвать его душу?

– А ты помнишь, что тогда делал? Смог бы повторить?

Некромант попытался припомнить. Он вспоминал, что когда под утро, с гудящей похмельной головой стирал с пола символы, начертанные накануне, обнаружил, что умудрился перепутать кое-какие знаки. Немудрено. До того он не пил даже в институте, избегал крепкой выпивки на праздниках, и уж, конечно, никогда не пригубливал даже пиво перед магическими экспериментами. Это было смертельно опасно. Общение с иным миром может принести гибель любому неосторожному или слишком легкомысленному некроманту, причем смерть страшную. И хорошо, если просто смерть.

Тогда, возя тряпкой по меловым и пастельным чертам, он похолодел от ужаса. Если бы в такой круг он вызвал бы высшего демона или кровожадного духа смерти, и он сам, и все в доме костей бы не собрали. Но ничего страшного не произошло. Впрочем, если он действительно вызывал в этот круг чью-то душу, она всего лишь обрела свободу оставаться в круге или идти бродить по миру живых. Призраки – существа безопасные, способны только напугать, и рано или поздно обязательно попадают в поле зрения службы общественной безопасности. Один простенький экзорцизм – и душа отправляется обратно во внепространство.

– Куда уж там – повторить. Твердо решил, больше в пьяном виде ни за какую магию не берусь.

– А зря, – Дэйн покрутил головой. – Ты знаешь, я убедился: если человек хороший, то в сильно пьяном виде он способен либо на глупость, либо на что-то гениальное. Только дурные люди в опьянении творят мерзости. Но ты ж явно хороший человек.

– Спасибо, конечно. Но больше я так рисковать не собираюсь.

Они так ни до чего и не договорились. Гэр несколько дней колебался, рассказать ли о своем эксперименте Мэлокайну, и о видении тоже, но решил промолчать. Зачем лишний раз трепать нервы родственникам погибшего? Им будет больно снова вспоминать случившееся.

Тем более что уже через пару дней появилась куда более важная тема для обсуждения. Блюстители Закона, выдвинув предложение воспитывать всех детей, полученных в результате осуществления первого витка Программы Генетического преобразования, не собирались останавливаться на простом предложении. Не дождавшись реакции, законники передали на рассмотрение Совету Патриархов соответствующий закон. Обоснование было только одно – зная точно все особенности генетики и, как следствие, все способности рожденных детей, только Блюстители Закона могут обеспечить им наилучшее обучение и разностороннее развитие природных способностей.