Вадим Панов - Запах страха

Тем временем двое, которые тащили Карину, решили, что забрались достаточно далеко от дорожки, и остановились. Один из них держал девушку, одной рукой стиснув тоненькое тело, а второй зажимая Карине рот. Получалось не очень, и до Виктора периодически долетали обрывки криков. К несчастью, слишком слабые, чтобы привлечь внимание гуляющих по дорожке людей… Если по ней кто-нибудь гуляет… Второй насильник стаскивал с извивающейся девушки брючки, но не справлялся и зло потребовал помощи у «танцора». Тот не отказал.

Надежды не было. И трясущийся Крохин мог только умолять:

– Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не трогайте нас…

Он попытался прикоснуться к стоящему рядом толстяку, чем окончательно вывел жирного джигита из себя.

Брюки Карины спущены до колен, еще несколько мгновений – и девчонку разложат на траве. У толстяка оттопыриваются штаны, ему не терпится присоединиться к приятелям, а тут этот сопляк! Взбесившись, жирный со всей силы ударил Виктора по лицу.

Под кулаком что-то хрустнуло, рот наполнился кровью, в голове зашумело. Крохин мешком рухнул на землю, но нашел в себе силы отчаянно взвизгнуть:

– Карина!

– Витя!

Ее тоже бросили на землю. Не ударом, конечно, просто повалили. Блузка расстегнута, лифчик задран вверх, обнажив розовые соски небольших грудей, бедра разведены в стороны, двое смеются, что-то обсуждая на своем языке, «танцор» торопливо расстегивает ширинку, ему выпало быть первым.

– Витя!!!

А Крохин…

Внутри ничего нет, лишь горсть снега. Холодно до тошноты. Руки и ноги не слушаются, отказали, пошевелить пальцем, да что там пальцем – вздрогнуть и то невозможно. Удается только дрожать. Мелко-мелко, как вечно трясущаяся карманная собачка. И слезы на глазах. Не злые, а приторные, умоляющие:

«Не трогайте, пожалуйста, меня не надо трогать, пожалуйста, прошу вас, пожалуйста…»

И никаких мыслей в голове. Только эти.

Только эти.

Толстяк ударил Виктора ногой, хотел отвернуться, посмотреть, как там девочка, а потом увидел покорное, расплывшееся от ужаса лицо Крохина, помертвевшие, влажные глаза, приоткрытый рот, из уголка которого стекала слюна, и понял, что может сделать с этим заморышем все, что захочет. Абсолютно все. На земле лежал не мужчина, даже не юноша, а забитый, повизгивающий от ужаса раб, готовый на все, чтобы избежать боли.

Умоляющий о пощаде.

На мгновение толстяка охватило омерзение: «Мужчина не должен быть настолько слабым!», а затем оно резко сменилось чувством превосходства.

На земле распласталась жертва, и инстинкт хищника, инстинкт победителя требовал: «Добей! Насладись победой в полной мере. Растопчи это животное!»

Жирный бросил быстрый взгляд на приятелей: девчонка извивалась змеей, «танцору» никак не удавалось войти в нее, и толстяк расстегнул ремень.

– Снымай штаны, сука! Ну!

Страх накрыл Крохина с головой.

Оранжевую ленту «Проход закрыт! Проводится полицейское расследование!» нацепили прямо на деревья. Собственно, можно было не напрягаться – любопытных в глухом уголке парка оказалось катастрофически мало, и они, обескураженные обилием полицейских, к месту преступления не приближались, но порядок есть порядок. По измятой траве осторожно ползали эксперты, брали образцы, фотографировали следы. Носилки и пустые пластиковые мешки лежали поодаль, за ограждением. Приказ увозить тела не поступил, и ребята из муниципальной «труповозки» перекуривали.

– Ждал тебя, – объяснил капитан Рыжков, за руку здороваясь с подошедшим к ограждению Корниловым. – Хотел, чтобы ты увидел картину.

– Спасибо, конечно, – улыбнулся майор. – Но…

Возглавляемый им отдел специальных расследований занимался исключительно крупной рыбой – организованными преступными группировками, иногда – резонансными делами, каким в свое время стало расследование преступлений маньяка Вивисектора, и редко снисходил до поиска обычных убийц. В Битцевский парк Корнилов приехал только потому, что учился с Рыжковым в Академии и не смог отказать старому приятелю.

– Андрей, в деле есть два нюанса, которые наверняка тебя заинтересуют. Первый: убито четверо южан, у одного из них нашли пистолет, у другого – поддельные документы. Вероятность того, что они члены какой-нибудь ОПГ, – процентов восемьдесят.

– Девяносто девять, – усмехнулся Корнилов. – А второй нюанс?

– Способ убийства.

– Преступник выпил их кровь?

– Вроде того. – Рыжков усмехнулся и жестом пригласил майора за ограждение. – Сам увидишь.

Корнилов медленно сделал пару шагов и вновь остановился, разглядывая окровавленную траву.

– Как давно произошло убийство?

– Примерно два с половиной часа назад. Патрульные полицейские зашли в кафешку неподалеку отсюда, и бармен сказал им, что несколько южан направились по аллее следом за парнем с девчонкой. А ребята как раз пришли по этой дорожке и сообразили, что никого не видели. Вернулись, стали искать и набрели на это…

– Парень с девушкой?

– Бармен дал описание, но оно довольно расплывчатое. Обычная парочка.

– Понятно.

Корнилов аккуратно обошел окровавленный участок и приблизился к первому телу.

– Так что там за второй нюанс?

– Как думаешь, сколько весит этот бугай? – вопросом на вопрос ответил Рыжков.

Майор оглядел лежащего в кустах толстяка.

– Фунтов двести – двести пятьдесят.

– Согласен, – кивнул капитан. – Так вот, эксперты утверждают, что его схватили за ноги – на лодыжках есть следы рук – и ударили головой о дерево. – Рыжков ткнул пальцем в березу, на стволе которой виднелось красное пятно. Она росла примерно в тридцати футах от кустов. – А уже потом швырнули сюда.

Голова толстяка была разбита так, словно по ней били кувалдой. А может, не «по ней», а «ею».

«Схватили за ноги и ударили о дерево?»

– Красиво, – тихо произнес майор, доставая пачку сигарет. – Очень красиво.

– Второму оторвали руки, он умер от болевого шока, – продолжил капитан. – У третьего сломан позвоночник. А четвертый просто разбился.

– Просто?

– Эксперты говорят, что, судя по повреждениям, он упал с высоты тридцати – сорока ярдов.

Полицейские одновременно задрали головы и посмотрели вверх.

– Может, их с вертолета сбросили? – мрачно пошутил Корнилов.

– Может быть, – не стал спорить Рыжков. – Но вертолет никто не видел.

– А что-нибудь другое видели?

– Людей в парке было мало, так что свидетелей, кроме посетителей кафешки, нет.

А толку от них чуть.

Корнилов помолчал, затем стряхнул пепел с сигареты и покачал головой:

– Дело я у тебя не заберу, Коля, не надейся. Но обещаю прозвонить ситуацию по своим каналам и, если чего узнаю, расскажу. Безвозмездно.

Капитан, который в глубине души мечтал сплавить странное убийство в городское управление, развел руками: