Вадим Панов - Запах страха

В квартиру девушка проникла без особых проблем: навела морок, поковырялась в замках универсальной отмычкой, а вот дальше… Дальше возникли непредвиденные трудности.

Марина не собиралась тратить время на внимательный осмотр квартиры, ибо ее не интересовали ни сам Мурза, ни его увлечения. К тому же девушка была на сто процентов уверена, что никаких улик против нее или Крохина в доме Мурзина нет, а потому отвела на пребывание в квартире от трех до пяти минут – ну, сколько, скажите, нужно времени, чтобы взять материал для поиска по генетическому коду?

Марина вошла в прихожую, включила свет и… и не смогла сдержать удивленный возглас:

– Здесь живет холостяк?!

В квартире Сергея было чисто. Нет, вот так: в квартире Сергея было ЧИСТО. В прихожей царил идеальный порядок: шкафчики закрыты, тумбочки задвинуты, на полке перед зеркалом пусто, лишь тонкий, едва заметный слой накопившейся за время отсутствия хозяина пыли. Даже тапочки стоят в тумбочке – Марина не поленилась, проверила. Удивленная девушка прошла в единственную комнату. Все то же самое: диван собран, белье и одежда аккуратно сложены в шкафах. Чистый пол, чистый ковер. И пыль на мебели казалась инородным телом, а не привычной деталью интерьера.

– Это не человек, а ходячий пылесос!

Марина не удержалась, заглянула на кухню, убедилась, что там царит такой же порядок, и, обуреваемая самыми нехорошими предчувствиями, направилась в ванную. Зеркало без разводов, идеально вымытая плитка, сверкающая белизной ванна. В шкафчике целый набор чистящих средств. Всё на своих местах, все дверцы аккуратно закрыты. Зубная щетка и бритва отсутствуют. Разумеется, зачем холостяку две зубные щетки и две бритвы? Те, которыми пользуется, взял с собой, чтобы выбросить в конце экспедиции. А в тумбочке лежали новые, еще не распечатанные.

Изумленная Марина вернулась в комнату, растерянно остановилась в центре и громко, от души, выругалась.

Такого она не ожидала.

– А ведь мне нужно как-то тебя найти, Мурза! – Это была первая за две минуты фраза, целиком составленная из цензурных слов.

Поездка грозила обернуться фиаско.

Поругавшись еще и отведя душу, Марина сняла туфли, куртку, закатала рукава блузки и со вздохом приступила к тщательному осмотру квартиры.

– Сэндвич мой!

– Не будь жадным, это наша семейная черта, – пробурчал Тамир, не выпуская утащенную еду. – Не позорься.

– Поговорим об этом, когда я наемся, – ответил Доминга, не позволяя приятелю воспользоваться бутербродом по назначению.

– Тогда будет поздно.

– Я переживу. И потом, с каких это пор шасы узурпировали право на жадность?

– Вы не умеете ею пользоваться.

– Кто сказал?

– Все знают.

Между собой навы называли логово «ласвегасов» помойкой и не стеснялись указывать, что от канализации оно отличается лишь отсутствием неприятного запаха. Ходили даже слухи, что обещание комиссара направить провинившегося на уборку аналитического центра делало даже самого строптивого нава исполнительным и послушным. При этом логово было не грязным – просто не убранным. Двухэтажное помещение, находящееся в одной из выходящих на Ленинградский проспект башен, переполняли компьютерная аппаратура и запчасти к ней, артефакты и запчасти к ним, а также еда, готовая к употреблению, еда, находящаяся в употреблении, и обертки от еды, побывавшей в употреблении. Вечно чем-то увлеченные Доминга и Тамир считали уборку пустой тратой времени, а голем-уборщик их отвлекал.

Сейчас, к примеру, «ласвегасы» были увлечены дележом последнего бутерброда.

– Это мой сэндвич!

– Я его заказал! Ты ветчину не любишь!

– Я оплатил счет!

– И уже сожрал все свои бутерброды!

Будучи натурами увлекающимися, «ласвегасы» могли препираться до вечера, однако пиликанье одного из компьютеров заставило их повернуть головы.

– Сигнал.

– Пойди посмотри.

– Отпусти сэндвич.

– Между прочим, голос подала та машина, что следит за телефоном Кина. Надо доложить комиссару.

– Займись этим.

– Почему я?

– Вы, навы, легко находите общий язык, – язвительно объяснил Тамир.

– Ах да, ты же мой вассал! – вспомнил Доминга.

– Что угодно доброму сеньору?

– Мой сэндвич.

– Сначала его нужно внести в список податей.

Доминга тяжело вздохнул и предложил:

– Пойдем вместе.

– Пойдем, – согласился шас.

Не выпуская сэндвич раздора из рук, аналитики подошли к компьютеру и уставились на монитор.

– А разговор-то уже закончился.

– Мы его записали.

– Но не проследили, – угрюмо буркнул Тамир, проглядывая выданный программой слежения отчет. – Абонент слишком быстро положил трубку.

«С вами говорит Мститель».

«Я слушаю».

«Вы помните, что контракт не закончен?»

«Пора продолжать?»

«Просто подтверждаю нашу договоренность».

«Мне бы хотелось, чтобы вы уточнили сроки. У меня много заказов».

«Сегодня или завтра».

И тут же послышались короткие гудки.

Неизвестный говорил обычным, спокойным тоном. Не прозвучало никаких посторонних звуков, из которых можно было бы сделать вывод, что ему помешали или отвлекли. Тем не менее диалог резко оборвался.

Сантьяга остановил запись и поднес к уху телефон:

– Скажите, Кин, заказчик всегда так неожиданно заканчивает разговор?

– В первый раз, – без раздумий ответил хван.

– То есть он вел себя не как обычно?

– В начале разговора мне так не показалось, но потом его поведение резко изменилось.

– Благодарю. – Комиссар помолчал. – Если заказчик позвонит еще раз, пожалуйста, сообщите нам.

Киллер понял, что Сантьяга не верит в повторный звонок, и мысленно согласился с выводом нава: похоже, заказчик почуял неладное.

– Разумеется, комиссар.

– И позвольте еще раз поблагодарить за то, что вы согласились на временное прослушивание телефона. Больше в этом нет необходимости.

– Всегда к вашим услугам, комиссар.

Довольный хван положил трубку.

Сантьяга повертел в руке телефон и оглядел «ласвегасов».

– Значит, местонахождение заказчика засечь не удалось…

– Местный звонок, – повторил Тамир. – Из Москвы.

Но комиссар его не слушал. Задумчиво улыбнулся и пробормотал:

– А он осторожен…

Марина так и не поняла, что заставило ее оборвать разговор.

Потратив почти сорок минут на самый тщательный осмотр квартиры, девушка так обрадовалась, обнаружив зацепившийся за диванную ткань волос, что едва не подпрыгнула. Маленькая победа показалась невероятно большой, эмоции переполнили, и Марина сразу же бросилась звонить хвану. Просто чтобы сообщить, что контракт не окончен.

А вот дальше что-то произошло.

Внутренний голос? Запоздалое понимание бессмысленности поступка? Инстинкт?