Маргит Сандему - Черная вода

И они увидели ее далеко в стороне. Габриэл, интересующийся астрономией, вспомнил пример со звездой Арктурус, которая с безумной скоростью — сто тридцать пять километров в секунду — приближается к земле, хотя за две тысячи лет местоположение ее на небосводе не изменилось.

Примерно то же самое было теперь с Эллен. Она двигалась к ним с очень большой скоростью, но прошло немало времени, прежде чем очертания ее тела стали явными.

Натаниель бросился ей навстречу, словно голубая молния, схватив ее на лету. Сияя от радости, со слезами на глазах, он помог ей забраться «на борт».

И они бессильно опустились друг перед другом на колени. Что они говорили друг другу или пытались сказать, было непонятно для остальных, фразы распадались, обрывались на полуслове.

— Я так… рад… — только и сумел выдавить Натаниель.

— Мне кажется, вы уже успели поздороваться, — сухо заметила Тува. — Теперь и нам не мешает поприветствовать Эллен.

— Да, да, конечно… — растерянно проговорил Натаниель, вставая.

Время, время, всегда их подгоняет время!

Прошло много драгоценных секунд, прежде чем Эллен смогла, наконец, оправиться от потрясения этой ни с чем не сравнимой встречи.

Вытерев слезы, она, плача и смеясь одновременно, сказала:

— Мы должны помочь Фекору, демону бури. Он спас мне жизнь, и теперь прочно прикован к скале и…

— Мы знаем, — сказал Марко. — Никого нельзя бросить здесь. Никого!

Все с благодарностью вздохнули.

— Никто не задавался вопросом: кто-нибудь выйдет отсюда? И если выйдет, то как?

Великая Пасть была тем и знаменита: кто туда попадал, того можно было считать навеки пропавшим.

Об этом теперь никто не осмеливался думать. Теперь речь шла о Фекоре.

— Ян, — распорядился Марко. — Дай-ка мне меч Таргенора! Мы уже убедились в том, что он разрубает магические цепи.

Вид у Яна был растерянный.

— Но я отдал его Натаниелю!

Натаниель просто окаменел на месте, по-прежнему держа за руку Эллен.

— Госпожи, — прошептал он. — Я положил его на землю, освободив Орина, Халькатлу и остальных. Он… он остался там!

— У нас нет времени, чтобы спуститься за ним, — с сожалением произнес Марко. — У нас есть время только на три вещи: спасти Фекора, попытаться разгадать загадку красного света и выбраться отсюда. Тайфун, Тронд и Тамлин! Вам поручается освободить Фекора. Постарайтесь что-нибудь придумать! А нам, пятерым избранным, нужно попасть в красный тоннель до прихода Тан-гиля! Орин, ты пойдешь с нами! И наш демон бури тоже.

— Шестерым избранным, — поправил его Габриэл. — Теперь нас шестеро, включая Яна и Эллен.

Натаниель хотел сказать: «Но ведь Эллен требуется отдых…» — и в то же время он не мог больше расставаться с ней.

Взгляды их встретились, они крепко держались за руки. Теперь они были вместе, и ничто не могло их разлучить.

На прощанье Эллен бросила умоляющий взгляд на тех, кто остался на скале.

— Помогите Фекору, — попросила она. — Иначе я буду не рада тому, что живу!

Они пообещали ей что-нибудь придумать. Но все почувствовали себя одинокими и покинутыми, когда шестеро вместе с Орином и демоном бури исчезли во тьме.

Они приблизились к красному свету. Теперь они были более уверены в своих силах. Натаниель, снова обретя Эллен, не мог скрыть своего ликования. Он вел всех за собой, с легкость, продвигаясь вперед. Конечно, присутствие Орина и демона бури имело большое значение: Орин беспрестанно просил духов Огня и Воздуха посодействовать им, а демон бури вел их через воздушный поток.

Тува, Ян и Габриэл радовались тому, что их взяли — теперь им никакие трудности не страшны.

— Я слышу какой-то звук, — крикнул Марко.

— Я тоже, — ответил Натаниель. — Это похоже… на приглушенный плач.

Красный свет был таким ослепительным, что у всех слезились глаза. Путь к «замку» оказался куда более долгим, чем они думали. Они даже и не предполагали, что смогут так далеко продвинуться вглубь красного тоннеля.

Пройдя еще немного, пришлось остановиться. Двигаться дальше они не могли.

— Орин! — крикнул Натаниель. — Попроси дух Огня уменьшить яркость свечения! Иначе мы ослепнем…

Ничего нельзя было разглядеть, Перед ними маячило нечто непостижимое. «Замок» закрывающий доступ к кувшину с черной водой. Но не прошло и минуты, как ослепительно-яркий свет потерял свою резкость, стал более приглушенным, и они смогли, наконец, различить контуры того, что устрашающе маячило в огне.

Зрелище это было действительно страшным.

Замок был сделан из человека, занимавшего почти все узкое отверстие. Из живого человека!

У Тувы вырвался возглас протеста. Из глаз у нее полились слезы. Все хорошо понимали ее чувства, испытывая жалость и сострадание к этому существу.

Они услышали позади себя крики и обернулись.

К ним бежали Виллему и Халькатла.

— Остановитесь! Не подходите близко! — крикнул им Марко. — Зачем вы здесь появились?

Те остановились, но не настолько близко, чтобы увидеть трагическую картину.

— Болотные жители сдержали свое обещание, — крикнула им Виллему. — Как только вы впятером покинули пещеру, они принялись разрушать ее. Со стен уже сыпется земля, еще немного, и произойдет обвал!

— О, Господи! — воскликнул Натаниель. — Ян! Вы с Габриэлом немедленно возвращайтесь назад! Вы будете служить гарантами того, что не все еще вышли из пещеры.

Оба они тут же пошли назад вместе с Виллему и Халькатлой.

— Не забудьте о Фекоре, — в отчаянии крикнула им Эллен.

Повернувшись, Виллему сказала:

— Мы помним о нем. Но Тамлин сказал, что это будет трудно сделать. Фекор вдавлен в скалу. А камень — царство Шамы. Так что четверо природных духов нам уже ничем не помогут.

— Черт возьми, сказал Натаниель. — Успокойся, Эллен, мы освободим его!

— Спасибо, — прошептала она.

И снова они уставились на красное пятно.

— Это невозможно! — чуть не плача, произнес Марко. — Как можно быть таким жестоким? Как можно сделать нечто подобное с девушкой?

— И к тому же с собственной дочерью! — сквозь слезы добавил Натаниель.

Вытерев слезы, Тува воскликнула:

— Тийли?

Несчастное создание оказалось на редкость красивой девушкой. В чертах ее по-детски чистого лица было что-то восточное. Длинные черные волосы развевались на ветру. Девушка была совершенно обнаженной и стояла, упершись ногами и руками в скалу, так что ее тело напоминало букву «X». Сначала она была просто не в состоянии говорить. На ее невинном лице было написано нечеловеческое страдание. Она тоже плакала — от усталости и отчаяния — но все же на лице ее появилось слабое выражение удивления, ведь она не могла даже надеяться, что кто-то придет к ней.

— Семьсот лет… — сказал Натаниель, и тут же в дикой ярости воскликнул: — Семьсот лет этот зверь держал ее здесь! Живую! В полном одиночестве! Такие страдания достойны быть отображенными в самом высоком искусстве! Это ее безутешную мольбу услышали однажды Тенгель и Силье, проходившие мимо: «Да, я знаю, что Тан-гиль рассчитывал тогда всего лишь на пятьдесят лет, но это никоим образом не оправдывает его!»