Маргит Сандему - Демон и дева

Винга почти забыла, что она тоже человек. Она стала словно частью леса. Дровосеки рассказывали о злой фее, или лесной нимфе, небольшом существе, одетом в лохмотья. Она иногда мерещилась им за деревьями. Существо это было с длинными распущенными волосами и испуганными глазами. Поговаривали о том, что это, скорее всего, давным-давно исчезнувшая Винга Тарк.

Случалось, конечно, что люди проходили мимо заброшенной усадьбы. Усадьба разваливалась на глазах и мало кому могло прийти в голову, что дом обитаем. Крыльцо настолько прогнило, что никто не решался взойти на него. А маленькая Винга просто перепрыгивала через ветхие ступеньки. Она нарочно не ремонтировала крыльцо.

Она стала дикой, как волк, и боязливой, как молодая кобылка. Она привыкла к голоду и холоду. Передвигалась тоже как зверь — быстро и осторожно. По ночам вздрагивала от каждого шороха. А днем ее пугал любой непривычный звук.

Говорить она не разучилась, так как поверяла все свои тайны козе.

После первого проведенного в одиночестве года она разучилась плакать.

Больше всего Винга любила сидеть на холме и смотреть вниз, на согн.

Гростенсхольм. Пустой, заброшенный дом. Ветер воет в разбитых окнах на башенке. Шелушащаяся краска на стенах. Опавшие листья, покрывающие все вокруг. Собирать их было некому. Вспаханные поля. Их, верно, пахал арендатор с Линде-аллее. Господский дом пустовал.

Но в последнее время в усадьбе стали появляться признаки жизни. К стенам приставили лестницы. В конюшне и хлевах появились животные.

Винге становилось и грустно, и радостно от увиденного.

Может, это кто-то из ее рода? Вдруг приехали из Швеции? Осмелится ли она сойти вниз?

В один прекрасный день к дому подкатила коляска. Мужчина выглядел как хозяин. Это был не кто иной, как тот, кто предложил ей переехать в дом мадам Фледен.

Герр Снивель.

Ему нечего делать в Гростенсхольме! Вингу охватила злость и негодование. Однако она не посмела спуститься вниз — стала слишком боязлива.

Элистранд располагался слишком далеко, и с холма не было видно, живет ли там кто-нибудь.

Прошло время Людей Льда в Гростенхольмском согне.

Осталась одна Винга. Она мало что знала о двух семьях Людей Льда, что жили в Швеции. Их осталось так мало. Одну женщину звали Ингела, у нее был сын Ула. Еще Арв Грип. Он жил бобылем.

Вот и все. Винга даже не знала, где они живут. Да, по правде говоря, она почти забыла об их существовании.

В один из весенних дней 1794 года она собирала себе на суп хилые, тоненькие травинки.

Винга любила весну. Стало теплее, и по ночам уже не нужно было крепко прижиматься к козе. А снег так и норовил проникнуть в дом через щели в стенах и потолке. Не нужно было больше обдирать кору с берез, растирать ее в порошок, чтобы потом испечь хлеб. Больше не нужно было экономить корм для козы и слушать ее голодное блеяние.

Весной они обе — девочка и коза бегали где придется, собирая животворную зелень из-под почерневшей листвы. Коза безжалостно обрывала молодые побеги берез, а Винга весело обрывала верхушки у молодых сосенок.

Она, конечно, понимала, что вся жизнь свелась к борьбе за выживание. Да больше ни на что не хватало времени.

Но где-то глубоко в ее сознании работала мысль. У нее была цель, но с годами она все меньше и меньше думала об этом: она хотела получить назад то, что у нее так бессовестно украли!

В лесу послышались молодые радостные голоса. Винга сразу напряглась. Огляделась. Коза паслась в ложбине и была практически не видна. Винга, словно газель, помчалась было в укрытие. Но передумала. Пробралась поближе к тому месту, откуда слышались голоса. Было страшно, но любопытство, как у дикого зверя, победило. Она присела на корточки, укрывшись за поваленными соснами.

Молодой парень и девушка. Они шли, взявшись за руки и болтая без умолку.

У Винги от тоски сжалось сердце. Их было двое, и они были вместе! Она совсем не думала о том, что один из них — парень, а другая — девушка. Об этой стороне жизни она пока еще ничего не знала. Но они были вдвоем! И этого Винга не могла забыть.

Парочка остановилась. Они посмотрели друг на друга, крепче сплели пальцы. Глаза их сияли. Винга почти забыла, что так бывает. Такое она видела разве что во сне. Глаза отца, матери, полные любви, нежности и тепла.

У нее перехватило горло. Из глаз ручьями потекли слезы. Мама… папа! Ей так хотелось, чтобы эта парочка ушла поскорее. Винга хотела горевать в одиночестве.

По счастью, испытание длилось недолго. Пара медленно удалялась. Может, им показалось, что из-за поваленных деревьев за ними внимательно наблюдают чьи-то глаза… Да нет, это просто солнце блестит в прошлогодней листве, да может еще белка удивленно пялится на них — кто это там ходит по моему лесу?!

Когда парень с девушкой пропали из виду, Винга быстро вернулась в дом. Прикрикнула на козу:

— Ко мне! Мы идем домой!

Коза не то что собака. Но эта настолько привыкла к девочке, что смотрела на Вингу как на вожака. Коза моментально последовала за ней. Их во всем мире было только двое. И Винга олицетворяла в себе для козы еду, тепло, общество, защиту от диких животных. Диких зверей, положим, вокруг Гростенсхольма не водилось, но ведь никогда не знаешь…

И вот они снова дома. По дороге домой они заодно искали что-нибудь съедобное.

— Вороны сегодня что-то раскаркались. Верно, вьют гнезда. Слышала сегодня утром скворца? Думаю, он хочет свить гнездо в том ящике, что я выставила в прошлом году. Он, верно, осматривался. Послушай, это мои листья. Ты что, не можешь найти себе другого места? Тебе-то есть из чего выбрать. Ты можешь съесть осот или волчье лыко. Для тебя все — еда. Извини, я пошутила. На! Мне, конечно, не хочется, чтобы ты ела волчье лыко. У меня ведь никого нет кроме тебя.

Винга опустилась на колени и прижалась лбом к подруге. Коза утонула в рассыпавшихся русых волосах.

И снова девочка задумалась о грустном. Настанет такой день, когда она потеряет козу. Вряд ли козий век так же долог, как ее. Как страшно!

Тут она подняла голову и напряженно, словно дикий зверь, прислушалась.

— Тесс! Что это? Быстро в дом!

Они быстро перелетели через лужайку, взлетели на крыльцо. Винга знала, на какие доски можно наступать.

Девочка выглянула в щель в стене. Успокоенно вздохнула.

— Уф, это лось! С ним мы знакомы. Страшнее людей для нас ничего нет. Они могут схватить нас. Меня засунут в этот страшный дом, отнимут тебя. Только мы им этого не позволим!

Они улеглись вместе. Винга уткнулась носом в жесткую козью шерсть.

Пока коза ела, Винга ждала. Ей не хотелось варить суп, пока пара не отошла достаточно далеко. Через некоторое время девочка разожгла огонь в очаге, взяла горшок, привезенный из Элистранда, и принялась стряпать. От такого варева в презрении отвернулся бы даже самый последний нищий. А для этих двоих и такая еда была редкостью. Первые весенние ростки!