Маргит Сандему - Наказание за любовь

Тува сидела рядом с ним и плакала, даже не пытаясь скрыть это. Остальные либо стояли, либо опустились на колени рядом.

— Ты не можешь, Ян, — всхлипывала Тува. — Ты не можешь нас покинуть!

Ян Мораган пытался дышать. Он знал, что это конец, и надеялся только, что все закончится достаточно безболезненно. Но это было маловероятно. Голова ужасно кружилась, в глазах рябило, в ушах гудело. Он плохо видел, но разглядел Марко, стоящего у его ног. Свет, падавший сзади, словно рисовал какой-то ореол вокруг головы этого странного человека. Он слышал, что Руне и Халькатла молили: «Сделай это, Марко! Попытайся!»

Ян Мораган держал Туву за руку. Она осторожно просунула вторую руку ему под голову. Он был благодарен им за то, что они рядом. Друзья… Были ли у него когда-нибудь друзья лучше, чем те, с кем он познакомился в свои последние дни? Ему не хотелось покидать их, он хотел бы знать, что станется с ними в той странной борьбе, которой они были сейчас заняты. Он хотел так много. А теперь он даже не узнает, оставил ли он после себя ребенка.

— Тува, — прошептал он из последних сил. — Позаботься о нем за меня! И передай ему от меня… привет!

Она кивнула, захлебываясь в слезах. Оба знали, что вероятнее всего, никакого ребенка не будет. Но мечтать не запрещено.

Тува прекрасно знала, что ей не идет плакать, в такие минуты она обычно выглядела просто ужасно. Но что значили сейчас такие мелочи? Впервые в жизни она сокрушалась не из-за своей неудачной внешности, а из-за другого человека.

Все тело Яна болело. Он чувствовал, что его организм протестует против перенапряжения, чувствовал, что все в нем готово к борьбе. Но уже ничто не могло помочь. В горячечном бреду он увидел, как Марко поднял руки.

— Отойдите в сторону, — приказал Марко. — Отойдите все, ты тоже, Тува. Встаньте там, под скалой!

Они повиновались, не отрывая взгляда от Марко.

Почему? Почему? — стонало все в Яне Морагане. Почему они не остались со мной, почему Тува не осталась рядом со мной, мне бы не было так одиноко. О, Господи, я не хочу умирать, ведь мне так много надо было бы сделать! Я только сейчас об этом узнал. Не лишай меня жизни, только не сейчас, не сейчас!

Что происходит с Марко? Ян словно в тумане видел, что он отвернулся от них, что он раскинул руки, поднял их вверх — как будто звал кого-то. Зрелище было впечатляющее: прекрасный мужчина на фоне неба.

До чего же трудно дышать… Воздух не поступает. Больно. Боль везде. Все нервы напряжены, руки, ноги дрожат, все тело.

Ян попытался вглядеться получше. Марко отошел в сторону. А на его месте теперь стоял кто-то другой… Или что-то другое.

Огромные черные крылья? Неужели я уже умер? Существо высокого роста, такое прекрасное, что глазам больно делается. Но какое-то темное! Одетое в черные одежды до земли и в черный плащ, наброшенный на плечи.

«Другие таращатся на него не меньше моего. Выходит, они тоже его видят? Марко опускается на колени подле меня. Поднимает мою голову и верхнюю часть тела. Говорит со мной. Шум такой, что я почти не слышу его».

— Лежи спокойно, Ян! Я буду с тобой! Тебе будет больно. Очень больно. Но и я, и все, кто со мной, хотим, чтобы ты жил. Ты был таким надежным — и таким отличным человеком. Почти как один из Людей Льда… Не бойся!

Тогда Ян, наконец, понял, что история о черных ангелах и Марко была правдой, и преисполнился глубокого почтения. Ничто не могло бы причинить ему больше страдания, чем боли, которые он уже испытывал. И удушье. Это было бесчеловечно!

Черный ангел приблизился. Он простер руки на Яном. И внезапно Яна Морагана ослепил режущий глаза свет, в воздухе посыпались искры, засверкали молнии, он и раньше чувствовал боль, но то, что сейчас происходило с его телом, было настолько жестоко, что он почти терял сознание. Ему казалось, что переломаны все его кости, что его рвут на части, он думал, что кричит, но на самом деле он не кричал, потому что и легкие его подвергались ударам смертельных молний.

Оставь меня, оставь меня, молил он. Дай мне умереть спокойно, не надо мучить меня в мои последние минуты, это слишком немилосердно, что я такого сделал, я не заслужил этого.

Он слышал, что Тува плачет от жалости к нему, и ему это было приятно.

Руне подошел и встал по другую сторону от него, опустился на колени.

— Я тоже прошел через это, Ян. Я понимаю, каково тебе сейчас. Большей физической боли просто не существует.

Марко сказал:

— А Руне было еще тяжелее, чем тебе, Ян. Потому что ему надо было превратиться из маленького корня в человека.

Ян начал понимать, что они вовсе не собирались просто мучить его. Но мозг его был настолько затуманен болью и агонией, что мысли никак не хотели формулироваться четко, это были какие-то обрывки мыслей.

Теперь черный ангел стоял так близко, что закрывал собой от Яна весь небосвод. Темная рука цвета эбенового дерева скользила от органа к органу, неприятные касания треском отзывались в Яне, и, наверное, временами он все-таки терял сознание, потому что не всегда мог понять, что же происходит.

Это заняло много времени. Более получаса, утверждал потом Габриэл, он почему-то засек время. Но Ян не мог считать минуты. Он чувствовал только невыносимую боль и ничего больше.

Долго-долго держал черный ангел руку над грудной клеткой Яна, там, где, похоже, было сконцентрировано наибольшее сопротивление. Ирландец откинул голову назад, как будто хотел избежать боли, сам он никак не мог понять, почему он еще жив, потому что уже не помнил, когда мог дышать нормально в последний раз. В этот бесконечный час были только маленькие затрудненные всхлипы, не проникающие, казалось, дальше глотки.

И поэтому он буквально испытал шок, когда внезапно вздохнул, и этот воздух достиг легких. Он не поверил… Он задержал дыхание, он не смел попробовать еще раз, но потом ему пришлось это сделать. Уже много месяцев он не мог дышать так свободно! Обычно в горле ощущались жжение и боль.

Изумление, осторожное, неуверенное чувство счастья были настолько сильны, что он попытался что-то сказать:

— I can breathe* note 2— просипел он, потому что забыл, что он в Норвегии и последние недели говорил по-норвежски. — Я могу дышать!

— Еще бы ты не мог, — сказал Марко, и в голосе его было столько тепла, как будто в глазах его стояли слезы.

— Я же говорил, что ты — один из нас. И как же мы в таком случае могли бы тебя бросить!

Ян все видел, как в тумане. Двигаться ему было слишком больно. Он только смеялся и всхлипывал, но все еще ощущал боль, потому что черный ангел не закончил колдовать над ним. Сейчас он простер руку над левой половиной тела Яна. Селезенка, подумал Мораган. Она давно меня беспокоила. О, вылечи ее тоже, ты, кто может творить чудеса! Оставь меня в живых, дай мне возможность жить здоровым! Я уже целую вечность не чувствовал себя совсем здоровым.