Маргит Сандему - Немые вопли

— Речь идет о Туве. У нее и раньше не все было в порядке, просто мы не хотели ни о чем говорить…

— Пойдем с нами на вокзал, — сказал Натаниель. — Эллен спешит на поезд. Мы можем поговорить по дороге. Так что же такое с Тувой?

Они перешли на другую сторону улицы к вокзалу, где уже был подан поезд.

— Да, ты же знаешь, в чем дело. Ей двадцать два года, и жизнь ее пока что не баловала. Но мы даже не думали, что…

— Надеюсь, она ничего с собой не сделала?

— Нет, но ей трудно найти себе друзей, ее внешность отпугивает большинство, и, Натаниель… Я страшно боюсь, что она может стать на сторону Тенгеля Злого!

Все резко остановились.

— Нет! Этого быть не может!

— Кто знает, — устало произнес Рикард. — Она очень сильно мечена, и необдуманные насмешки со стороны товарищей действуют на нее куда сильнее, чем мы думаем. Вот поэтому она и связалась с одним парнем, ее старым школьным приятелем. Это настоящая вульгарная чернь, Натаниель, но нашей девочке выбирать не приходится. Возможно, она влюблена или просто счастлива оттого, что он смотрит на нее и разговаривает с ней. Но он просто пользуется ею. Она помогает ему в его преступных делах.

— О, нет! — вырвалось у обоих.

— Но это так. Она ведь умеет колдовать. И гораздо эффективнее, чем мы думали. Сама она не участвует в разбое, но она отводит взгляды людей, так что парень беспрепятственно ускользает от наказания.

— Но, Рикард, это просто ужасно!

— Да. Бедная Винни, она связалась с нашим проклятым родом и вынуждена была родить меченого ребенка. Но мы все равно любим Туву.

— Мы это знаем, — сказал Натаниель. — Но что я могу сделать?

— Дело в том, что они удрали. Они где-то здесь, в горах Вальдреса. И поскольку ты находишься здесь, я подумал, что, возможно, ты поможешь нам. Найди ее и, если сможешь, поговори с ней… Внуши ей другие мысли…

Они подошли к поезду, Эллен нашла свое место и высунулась в окно, чтобы поговорить с ними.

— А ведь она — одна из тех, кому предстоит бороться против Тенгеля Злого, — сокрушенно произнес Натаниель. — Да, конечно, я помогу тебе найти ее. И охотно поговорю с ней — если она захочет слушать меня. Вам известно хоть приблизительно, где она?

— Да. Но есть другая опасность. Ленсман послал на поиски отряд добровольцев. В этом, конечно, нет ничего страшного, но среди них есть один фанатик. И он вооружен!

— Да, но… — вырвалось у Эллен. — Я останусь здесь! Я хочу помочь!

— Это слишком опасно, — заметил Рикард. — Парень может совершить отчаянный поступок, не говоря уже о том охотнике на людей.

Натаниель вздохнул.

— Опять эти праведники!

— Да, можно так сказать, — ответил Рикард. — Всегда находятся такие, кто присваивает себе право судить других. Такие люди просто расцветают, верша суд над другими. Мы должны найти их, Натаниель!

— Разумеется, я пойду с тобой, — кивнул он. — Ты не можешь подождать, пока я попрощаюсь с Эллен? Станционные смотрители уже вывешивают флажки отправления.

Рикард пожал Эллен руку и отправился в отель, чтобы подождать там Натаниеля.

— О, Натаниель, как это ужасно, — жалобно произнесла она. — Я много думала о Туве после того, как побывала у вас. Я думала о том, что может чувствовать молодая девушка, настолько некрасивая. Люди думают, что внешность — это все. И, к сожалению, внешность очень много значит для парней.

Оба замолчали, переживая за Туву. Потом стали говорить о своих делах.

— Я знал, что этого между нами не будет, — в отчаянии произнес Натаниель.

— То, что по-твоему должно будет произойти, уже произошло, я поняла это, когда горничная помешала нам бросить вызов судьбе.

— Да, — сказал он и вдруг выпалил: — Эллен, останься со мной! Я не могу терять тебя сейчас! Останься! Потом я привезу тебя домой на машине.

— Хорошо, — ответила она преисполненным решимости голосом. — Мы отправимся на поиски Тувы. Я иду!

Поезд тронулся с места. В проходе толпились школьники, мешая ей пройти. А поезд шел все быстрее и быстрее…

Эллен бессильно опустилась на сиденье.

— Бесполезно бороться, — прошептала она самой себе. — Если у Натаниеля было виденье, значит, так оно и есть. Единственное, что мы можем сделать, так это держаться друг от друга подальше. И это единственное, чего мы не хотим.

Эллен вернулась к своей неинтересной работе в Осло, а Натаниель приступил к выполнению своей очередной задачи.

Теперь их связывали только тоска и ощущение потери.

— Пошла к черту, сказал я!

Тува подалась назад. В ее желтых кошачьих глазах затаилась обида.

— Но я могу помочь тебе…

— Ты мне только мешаешь! Разве ты не понимаешь этого, чертово пугало? Любая полицейская свинья сможет найти меня по одному только описанию твоей внешности: «Карликового роста ведьма с безобразнейшей рожей, какие только бывают в мире, похожая на старуху, с клочковатыми волосами и адски-желтыми глазами…»

— Никто обо мне такого никогда не говорил!

— Но я сейчас говорю.

— Но ведь я вызволила тебя из тюрьмы!

— Да, да, да, да! Разве я не отблагодарил тебя за это? Разве я не взял тебя с собой сюда? Но ты просто свинья, разве ты не понимаешь это своим скудным умишком? Отправляйся в деревню и скройся с глаз! Но не говори никому, где я, иначе я разрежу на куски твое гнусное, кривое, корявое тело! Поняла?

— Я буду держаться на расстоянии от тебя и заботиться о том, чтобы с тобой ничего не случилось, — пообещала Тува. — Ты же знаешь, я могу сделать так, что они не смогут увидеть тебя!

— Чертова ведьма! — выкрикнул он. — Я не хочу иметь дела с ведьмами! И если я снизошел до того, чтобы попросить у тебя помощи, это еще не значит, что я влюблен в тебя! Ты просто чокнутая! Прочь от меня! Уйди! Исчезни!

Тува попятилась назад. Но не ушла. «Он говорит так только потому, что напуган, — подумала она. — Ведь еще вчера он говорил, что я надежный товарищ. Ни один парень не говорил мне никогда таких слов. Я должна помочь ему».

И она потащилась сзади него, но так, чтобы он ее не заметил.

В полдень он напал на их след.

Это был окурок сигареты. Он лежал у переправы, предваряющей вход в безлюдную долину Гейтеботн.

Ион встал, улыбнувшись уголком губ. Потом провел пальцами по стволу ружья. Прикосновение к металлу вызвало на его холодном, жестоком лице что-то вроде нежности. Это было очень дорогое оружие — с нарезным стволом и оптическим прицелом, он любовно ухаживал за ним. Оно стоило ему месячного жалованья и предназначалось для охоты на диких оленей и другую крупную дичь.

Но сегодня он вышел на другую охоту.

Сегодня он охотился на человека!

Иона обдало брызгами грохочущего поблизости водопада. На крутом откосе, спускавшемся к реке, лежал почерневший снег. Наклонившись, Ион зачерпнул из реки пригоршню воды и выпил.