Маргит Сандему - Околдованная

— Я думаю, что мы оба вполне теплокровные. Тебе не кажется, что мы перестаем владеть собой?

— Да, — сказала она, застыдясь. — Прости меня!

Он положил свою руку на ее.

— Никогда не проси у меня прощения, Силье! Ты не веришь, что я понимаю тебя? Ты просто говоришь вслух то, что я думаю. А теперь я должен идти.

Она сделала отчаянную попытку продолжить разговор.

— Ты… я часто думала…

Он остановился.

— Я часто думала о том первом вечере, когда мы встретились. С тобой была тогда целая группа мужчин. Всадники, которые слушались тебя. Кто они были?

— Люди Льда, — сказал он с улыбкой. — Мы были посланы вождем, чтобы привести домой Хемминга. Мы услышали о том, что его взяли в плен, и его отец считал, что мне нужны были люди, чтобы освободить его. Они сразу вернулись сюда. Прощай, Силье! Береги себя!

Он ушел. Она ничего не могла сделать, чтобы удержать его. Но теперь он приходил чаще. Он забегал каждый день, чтобы убедиться, что им хорошо и что никакие юнцы не осложняют ей жизнь.

Силье была очень рада тому, что зима теперь действительно кончалась. Люди Льда утверждали, что зима была мягкой, но ей так не казалось. Однако этой зимой дикие звери пощадили их. Раньше случалось, что стаи волков пробирались через ледник, и тогда положение Людей Льда становилось очень тяжелым. Но, к счастью, в этом году обошлось. Благодаря Тенгелю и Элдрид Силье пережила зиму благополучно. Ей по-прежнему требовались силы, чтобы справляться с чрезвычайно трудной Суль и поддерживать жизнь в Даге. Он не годился для суровой жизни в горах. А Элдрид была озабочена своим. Корм для скота подходил к концу, и она сама совершенно вымоталась, так как в течение многих лет управлялась на хуторе совсем одна. Чтобы немного разгрузить ее, Силье каждый день помогала ей на скотном дворе. Женщины очень сблизились друг с другом, и Силье доверилась Элдрид, рассказав о своей тоске по Тенгелю.

— Тенгель так глуп, — сказала Элдрид. — Подумать только, как хорошо было бы ему у тебя! Но его я тоже могу понять. Я видела больше, чем ты, результатов злого наследия. Достаточно того, что я сама никогда не хотела рожать детей.

— Видишь ли, Элдрид, я никогда не верила по-настоящему во все эти разговоры о злом наследии. Я не верю ни в колдовство, ни в ведьм. Я отказываюсь верить в это.

Элдрид выпрямилась. Ее глаза стали мечтательными.

— Так или иначе, ты права. Самая большая опасность от силы, которую они получили, не в колдовстве и чарах, а в злой воле. Они считают, что могут вредить людям и животным. Это то, что сломало так много моих родственников. И это то, против чего борется Тенгель.

— Я думаю, что он беспокоится без причины, — сказала Силье. — Я не верю в то, что он имеет что-то от этой силы, кроме исцеляющих рук. Я видела это сама, а помогать другим — какое же это зло!

Элдрид повернулась к ней, но по-прежнему с отсутствующим видом.

— Тенгель? Радуйся тому, что он такой, каков сейчас. Я видела, как он делал такие вещи… В детстве и ранней юности. Но затем он чего-то испугался, не знаю, чего… и пытался уйти от этого. Ханна злится на него, она считает, что у него большие способности. Нет, Тенгель знает, видимо, что он делает, если не хочет связывать себя с женщиной.

Силье посмотрела на нее, но Элдрид больше не говорила. Она начала доить одну из коров и делала это так энергично, что корова начала лягаться. Силье вздохнула. Ей нигде не брезжила надежда.

Началось таяние снегов. Реки и ручьи вышли из берегов, снег стал пористым и серым. На озере обрушились запруды, а река заполнила через ледник почти весь туннель. Стены домов пахли разогретой на солнце смолой, а у Суль, копавшейся на дворе в журчащих ручейках, появился на лице свежий загар. Весна пришла быстрее, чем ее ждали. Со временем уровень воды понизился, и путь в окружающий мир был снова открыт. И у Элдрид появилась надежда. Может быть, корма все-таки хватит до тех пор, когда скотину снова можно будет выгонять на пастбище.

Силье нанесли визит. Красавец Хемминг. Ей это не понравилось. Суль была у Элдрид, а она оставалась с Дагом. Красивый Хемминг все еще имел над ней какую-то власть, как, очевидно, и над всеми женщинами, которых встречал. Но Силье не питала к нему никакого теплого чувства. Она видела в нем слишком много безответственности. И все же не могла не восхищаться его внешностью — ослепительной улыбкой и глазами, которые словно говорили, что именно она была для него чем-то особенным.

Он был опасным гостем. Если бы она знала причину его визита, то вела бы себя еще более осмотрительно. Накануне вечером Хемминг пировал вместе с другими молодыми людьми, живущими в долине. Они выпивали и болтали о Силье. Оказалось, что не только парень из семьи Браттенг пытался подъезжать к ней, но и еще несколько, однако они не осмелились зайти так далеко. Нет, с этой девушкой им было не по пути.

Хемминг сразу же поднял брошенную перчатку.

— Один раз я мог бы взять ее, — сказал он лениво. — Но тогда я ее обидел. Взял у нее кое-что из ценных вещей вместо ее невинности. Но я могу уложить ее, когда захочу.

Другие собутыльники не поверили ему. В конце концов договорились о том, что пока он будет находиться у Силье, остальные спрячутся в роще и будут ждать результатов его визита. Они видели, что Хемминга впустили. Уже одно это было неплохо. Они дерзко подкрались поближе, спрятавшись за пристройкой на дворе, и приглушенно засмеялись, когда один из них провалился в подтаявшем сугробе.

Силье очень скоро поняла, зачем пришел Хемминг. Она попросила его уйти. Ради его отца и старой дружбы она не желала никакого скандала. В ответ он только насмешливо ухмыльнулся. Когда она пошла к двери выпустить его, он вскочил, так как не мог допустить, чтобы другие парни видели, как его выпроваживают. Он схватил ее и заломил ей руки, помня о том, как она обошлась с Браттенгом. Он намеревался завоевать ее медленно и осторожно, потому что, несмотря на все, считал насилие презренным выходом из положения. Ему никогда не приходилось прибегать к насилию, чтобы обладать женщиной. Но ожидающие снаружи парни сделали его нетерпеливым.

Вопреки ожиданиям, Силье оказалась сильной, и она была разъяренной. Она укусила его в руку, так что он застонал от боли, но он и не думал сдаваться. Он повалил ее на пол, зная, что многие девушки становились податливыми, стоило их только возбудить. Они оба боролись молча и ожесточенно. Постепенно к Хеммингу пришла уверенность, что он победит, и он начал последние приготовления. Тут Силье оцепенела. Он закрыл ей рот ладонью, прежде чем она успела закричать. Но при этом у нее освободилась рука, и она моментально воспользовалась ею самым худшим способом. Хемминг вскрикнул от боли, и в этот миг в дверях появился Тенгель. Юнцы разбежались врассыпную, как испуганные цыплята, когда он, большой и устрашающий, прошел через двор хутора. Он видел их и хотел было сначала бежать за ними, но в эту минуту услышал крик Хемминга. Тенгель бросился в дверь и сразу все понял. Он поднял Хемминга за воротник, чуть не задушив его. Силье поднялась, шатаясь. Подавив рыдания, она поправила платье и попыталась привести в порядок волосы. Ярость Тенгеля была неописуемой. Никогда раньше она не видела его лицо таким ужасным. Хемминг перепугался до смерти.