Маргит Сандему - Паромщик

Но вот, наконец, на исходе дня они на минуту остались одни на лужайке: Свег, Бенедикте и Сандер.

Сандер немедленно начал:

— Свег, мне кажется, что я почти наверняка знаю, где находятся спрятанные секреты.

— Ну да? — требовательно произнес Свег.

— Да. Но для этого необходимо, чтобы мы вернулись назад в Ферьеусет. Вы готовы?

Пристав посмотрел наверх, на вечернее небо, которое только начинало темнеть.

— Я не боюсь. Но в таком случае я бы хотел иметь рядом с собой эту замечательную девушку из рода Людей Льда.

— Да, но она ведь вызвалась добровольно, — сказал Сандер. — Отважишься ли ты, Бенедикте?

«С тобой я готова отправиться куда угодно», — подумала она. Но вслух, хоть и дрожала от нехороших предчувствий, сказала только:

— Конечно! Когда мы идем?

— Через десять минут, — коротко ответил Сандер.

Ни Аделе, ни Мортен, ни немцы не могли понять, что они хотят от Ферьеусета так поздно вечером. И как они отважились? Даже переночевать?

Ничего особенного, им надо только поближе взглянуть на тот большой дом, — объяснил Сандер. Ведь Бенедикте испытала там необъяснимые, загадочные переживания.

— Фу! Те глаза, — фыркнула Аделе. — Она по-прежнему пытается казаться интересной, разве вы не понимаете?

— Думай, что хочешь, — добродушно ответил Сандер. — Во всяком случае, я хочу исследовать феномены в этом доме еще раз, и лучше всего будет это сделать ночью.

Ни у кого из них не было желания идти вместе с ними.

Они шли по узкой, хорошо утоптанной тропинке в Ферьеусет.

— Когда мы придем, я бы хотел все же услышать о твоей теории, — сказал пристав Свег решительно. — Что это ты там придумал, Сандер?

— Нет, — вмешалась Бенедикте. — Мне бы не хотелось, чтобы мы говорили об этом в большом доме. Лучше нам сделать это сейчас.

Никто не возражал. Они знали, что дом необычайно плохо влиял на нее.

— Охотно, — сказал пристав. — Расскажи нам, Сандер!

— Ну что ж, — начал Сандер, который шел вслед за ним. Бенедикте шла последней и поэтому немного боялась.

Она вслушивалась в слова Сандера:

— Я полагаю, что все эти рассказы о Нертхюс отчасти лишь дымовая завеса. Я вовсе не думаю, что немцы остались здесь, чтобы разыскать товарища. Они охотятся за сокровищами, именно поэтому они в этом году вернулись в горы. И взяли с собой Мортена Хьортсберга. По какой другой причине он бы задержался здесь на шесть недель? Тем более, что они признались, что уже нашли кое-что.

Пристав так резко остановился, что они наткнулись друг на друга в темноте.

— Ищут сокровища? На чем основывается твое предположение?

— Прежде всего на том, что они утверждали, что брактеаты изготовлены из какого-то металлического сплава. Но брактеат в форме подвесного украшения может быть сделан только из чистого золота, и те три, что мы видели, выглядят именно так.

— Понятно! — сказал Свег. — Это становится интересным. Дальше!

Они стояли на тропинке, словно три заговорщика, плотно прижавшись друг к другу.

Сандер продолжил:

— Да, и поэтому я думаю, что знаю, где они ищут. Вы обратили внимание на траву, которая растет на мысе, на котором, как они утверждали, ими был найден Волсе в железном сундуке?

— Нет, — отозвался Свег. — А что?

— Я могу поклясться, что там за последние годы не было вынуто ни лопаты грунта. А Бенедикте, обладающая способностью чувствовать присутствие потустороннего мира, даже не ощутила хоть что-либо отдаленно напоминающего то, что она называет злыми силами. Где в Ферьеусете Бенедикте не успела побывать? В каком единственном здании?

— В церкви? — неуверенно сказала она.

— Точно! Вы помните, что Тенгель Злой говорил о «темных сводах»? Что он загнал что-то обратно под них? И когда мы были в церкви, я заметил, что алтарь двигали — причем совсем недавно. А церкви часто строят на том же фундаменте, что и древние языческие храмы. Я думаю, что немцы занимаются раскопками. В подземелье под церковью.

— А что они ищут?

— Что-то, о чем они наслышаны. Возможно, это связано с культом Нертхюс. Но тогда, мне кажется, им стоит поостеречься!

— Да, если все так, как ты говоришь, мы должны их предупредить, — сказала Бенедикте. — Ибо та сила, что живет в Ферьеусете — ужасно злая. Опаснее, чем они когда-либо могли себе представить.

— Мне кажется, они ощущают опасность, — сказал Сандер. — Иначе бы они не продвигались так медленно вперед, как сейчас.

Они остановились в березовом лесу. Гигантский диск луны, не совсем круглый, выкатился из-за горизонта. Все вокруг них казалось колдовским, бледно-синим и зачарованным.

Сандер сказал:

— Бенедикте, я бы попросил тебя подержать брактеат в руке. Я хочу знать, настоящий он или нет.

— Но…

— Разве ты не можешь просто попытаться? Свег уже вытащил из кармана брактеат. Бенедикте протянула руку весьма нерешительно. Он положил в нее амулет.

— Ай! — вскрикнула она, отдернув руку назад так, что брактеат упал на землю. Свег недоверчиво посмотрел на нее. В этом призрачном лунном свете его лицо напоминало посмертную маску.

— Можно мне взглянуть на твою руку, Бенедикте, — сказал Сандер, пока Свег ползал внизу, пытаясь найти маленький блестящий брактеат. Она протянула ладонь к Сандеру.

— Амулет не оставил никаких ожогов, — сказал он. — Подумай, ты сможешь выдержать еще?

— Он обладает бесконечно могущественной силой, — сказала она дрожащим голосом, но внутренне уже была готова принять неизбежное. Она снова позволила Свегу осторожно положить брактеат на ее ладонь.

Бенедикте застонала, но взяла себя в руки.

— Я теперь могу вытерпеть боль, — выдавила она сквозь зубы. — Но теперь я знаю… что такое… настоящий ожог…

— К тебе пришли какие-нибудь видения?

— О, да! О, да, помогите!

Не выдержав больше ни секунды, она бросила амулет прямо на землю. Бенедикте терла ноющую, пылающую руку, но не только боль заставила ее просить о помощи. Это были и жуткие впечатления и видения, которые понеслись перед ней с пугающей быстротой и отчетливостью. Она бессильно опустилась вниз, прижала руку к животу, потом снова подняла и подула на нее — но на ладони не было видно ни одного ожога.

С ненавистью она рассматривала брактеат, который блестел, словно бледный и злобный глаз в траве.

— Он подлинный, — прошептала она. — К тому же древний, очень-очень древний. Из него сочится кровь.

— В это я охотно верю, — сухо сказал Сандер. — Ты поступила разумно, Бенедикте, но не можешь ли ты рассказать подробнее?

— Он был посвящен обряду жертвоприношения. Ты ошибался, Сандер, жрец был один.

— Он один прислуживал Нертхюс?

— Не упоминай это злое имя! Ужасная богиня!

— Но ведь Нертхюс была не такая уж плохая. Богиня плодородия.