Маргит Сандему - Сад смерти

Вскоре лес кончился, ландшафт изменился. Появились голые, неприступные скалы. В лицо повеял легкий морской ветер, еще минута — и они услышали рокот волн, разбивающихся об отвесный берег.

Труднопроходимыми тропами Сармик привел их в широкую, защищенную бухту, полную гальки, которая шуршала, когда на нее накатывались ленивые волны. Именно здесь находились рыбачьи лодки Таран-гая. И здесь все они могли увидеть, насколько события последних лет опустошили страну. Слишком многие лодки лишились хозяев, некому было сейчас защитить их от ветров и непогоды, лодки постепенно разрушались.

Даниэль смотрел на группу у большой лодки, которой они собирались воспользоваться. Там были и Шира, маленькая, слабая, дрожащая на холодном утреннем ветру. Она выглядела настолько растерянной и беззащитной, что Даниэлю захотелось схватить ее в охапку и защищать от всех напастей.

Но он не мог идти вместе с ними! Ради Ширы он должен был оставаться на берегу. Ировар попросил его вернуться назад, в Нор, в их жилище, и ждать, когда они вернутся. Если они вернутся. И поэтому было бы лучше, если бы Даниэль отправился со шхуной, промышлявшей тюленей, в Архангельск, а потом к себе домой, в свою страну. Он уже сделал свое дело, рассказал о Венделе, видел его дочь. Именно благодаря приезду Даниэля приступили к решению этой необходимой, но чрезвычайно сложной задачи — освободить его собственный род и таран-гайцев. Больше Даниэль ничего не мог сейчас сделать, и Сармик согласился с ним. На душе у Даниэля было очень тоскливо. Ведь он же хотел помочь Шире, а не быть ей в тягость!

Пока он бродил по берегу, он услышал яростную перепалку между теми, кто стоял у лодки, обсуждая, как следует ей править. Он впервые услышал, как Шира повысила голос. Первый раз услышал, что она злится.

— Нет, — кричала она возбужденно. — Нет, ты с нами не поедешь, Мило. Я не выношу твои кровожадные ухмылки, твое наплевательское отношение к людям. Я не хочу, не хочу, чтобы ты был рядом!

— Но Шира! — в ужасе вздохнул Ировар. — Ты еще никогда не вела себя так! Ты с ума сошла, ты не можешь обижать другого человека, особенно теперь, ты совсем потеряла рассудок? Неужели ты хочешь разрушить все, что мы создали, ты и я?

Она разрыдалась.

— Прости меня, дедушка, но я не могу согласиться, чтобы он ехал с нами. Я так боюсь, так боюсь всего, что должно случиться, и я просто не вынесу, если рядом со мной сейчас будет находиться такое злобное существо!

Сармик быстро проговорил:

— Мило, будет лучше, если ты останешься.

Мило ругался долго и искренне. Даниэль был рад, что не понимает, как Мило обзывает Ширу. Но ее он, разумеется, понять мог. Черный таран-гаец с клыками был одним из самых отвратительных людей, которых приходилось встречать Даниэлю. В каком-то смысле он был еще отвратительнее Мара, потому что Мило был человеком. Мара не следовало учитывать, ведь он был проклятый, может быть, худший из всех потомков Тенгеля Злого. Орин раздраженно заявил:

— Если Мило остается, я тоже останусь.

Орин и Мило, оскорбленные, отправились в обратный путь к скалам.

Шира вытерла глаза и, дрожа, перевела дух. «Странно, что она ничего не говорит о Маре, — подумал Даниэль. — Она, конечно, не осмеливается. Или знает, что с него, как с гуся вода». Хотя и Даниэль, и все остальные знали, что Map попытается помешать Шире.

На душе было горько. Даниэль вытащил из сумки письменные принадлежности. Эта сумка всегда висела у него через плечо. Машинально прислушиваясь к голосам двух стариков и нервным замечаниям Вассара, он уселся на камень и стал писать прощальное письмо Шире. На своем самом хорошем юракском, но русскими буквами — он знал, что Ировар понимал их.

Утро было серым. Солнца не было, лишь тяжелые тучи над широким горизонтом. А на море стоял такой густой туман, что разглядеть Гору четырех ветров было невозможно. Да и большой уверенности в том, что ее вообще можно видеть с берега, у Даниэля не было. Он вспоминал, что, когда он плыл сюда, остров появился еще до того, как они увидели берега Таран-гая.

Никто не обращал на него внимания. Он быстро писал письмо:

«Ночь бледнеет, рассвет серым туманом лежит у кромки воды, Шира. Твое время пришло. Я ухожу тихо, потому что не люблю прощаться. Пусть это письмо попрощается с тобой за меня. Потому что, мой дорогой друг, я не думаю, что увижу тебя до отъезда. Но как болит за тебя мое сердце!

Неужели это происходит на самом деле? Могу ли я верить всему тому, что вы рассказываете, и тому, что я вижу в этой дикой, поразительной стране? Или же это, как я и утверждаю, результат того наркотического опьянения, в котором мы все время находимся, поскольку жуем этот корень? Но если это так, как же объяснить тогда всю историю Людей Льда? Я никак не могу понять, какой из двух миров подлинный — суровый и холодный день сегодняшний, где все пусто, немилосердно и так реалистично, или твой мир, где ничто не менялось с того времени, когда люди еще добывали железо на болотах и мрачные суеверия размахивали над миром своими тяжелыми крыльями? Я много думал над тем, что произошло после того, как я пришел в твою страну у Ледовитого океана. Но я живу лишь на краю той злой сказки, в которую входишь ты, я не могу нащупать все нити в той огромной сети, которую плетут вокруг нас.

Мы расстаемся сейчас, мой удивительный друг и родственница, потому что я не принадлежу к числу избранных и таким образом недостоин сопровождать тебя на твоем трудном пути. Пусть с тобой будут все наши защитники. Я хочу этого больше всего на свете.

Твой друг Даниэль».

Он написал это длинное письмо, подошел к Ировару, который помогал отвязывать лодку.

— Передай это Шире, — тихо сказал он. — До свидания.

Ировар понимающе кивнул и не стал привлекать внимание к тому, что Даниэль уходит.

И молодой швед быстрым шагом двинулся от берега, по направлению к скалам вдалеке.

Прошло какое-то время прежде чем они, наконец, спустили лодку на воду и заняли свои места.

— Где Даниэль? — спросила Шира.

Сармик был вынужден признаться, что они не осмелились взять его с собой, потому что он сомневался, да и вообще был чужаком. Ировар при всех зачитал вслух его прощальное письмо.

Шира застонала от отчаяния.

— Но я не могу отправиться туда без Даниэля! Вы же прекрасно понимаете это! Он был моим другом, он так много понимает. Вы все — типичные мужчины, поэтому вы плохо соображаете. Даниэль гораздо лучше вас разбирается в том, как девушки думают и что они чувствуют. Я должна бежать за ним и привести обратно.

— Нет-нет, — сказал Сармик, пораженный ее паническим страхом. — Вассар, быстро беги и догони Даниэля. Прости нас, Шира, мы не подумали.

— Мне кажется, Даниэль тоже был весьма огорчен, — задумчиво сказал Ировар. — Мы считали, что делаем, как лучше, Сармик, но мы, конечно же, уже не помним, что думают и чувствуют молодые.