Маргит Сандему - Скандал

Молин усмехнулся, но глаза его глядели дружелюбно. Он крепко взял за руку импульсивного юношу.

– Никто не подозревает тебя в корыстных намерениях, Кристер. Что касается меня, то я не мог бы пожелать Магдалене лучшего мужа. Но сперва давай-ка дадим ей подрасти! Да и ты еще слишком молод.

Кристер потупился.

– Разумеется, Ваша милость. Я только не хочу, чтобы она была одинока! И к тому же эти зловещие убийцы, охотящиеся за нею.

– Этих зловещих убийц мы арестуем. А я буду беречь Магдалену для тебя, пока ты ждешь. Возвращайся через несколько лет, и увидим, что из тебя и из нее получилось. И как обстоят дела с вашими чувствами.

– Спасибо, Ваша милость, – пробормотал Кристер. – Но мои чувства никогда не изменятся!

– В последнем, думаю, он прав, Ваша милость, – вставил Хейке. – Мы, Люди Льда, очень верные. Если полюбим, то уж на всю жизнь.

– Это прекрасно, – сказал Молин. – Еще одна деталь, говорящая в пользу юного Кристера. Но все-таки мы чуточку подождем, ладно? И все с этим согласились.

По дороге в Нуртэлье мчался экипаж.

Коммерции советник Бакман сидел прямой и натянутый, стараясь не унижать свое достоинство дрыганьем и трясением головой, как его дамы. Он был очень озабочен своим внешним видом и репутацией. Мнение окружающих значило для него бесконечно много.

Нарочный из Нуртэлье явился в препоганую неделю и здорово подбодрил его. Теперь они попляшут, все эти линчепингские приказчики.

Ах, как несладко ему пришлось! Как унизительно! Его опять прокатили в торговой коллегии. Повышение было почти в кармане, Бакман был вне конкуренции! А эти идиоты выбрали вместо него Андерссона. Андерссона! Само имечко говорит, что за квалификация у этого человека!

Много ночей Бакман не мог сомкнуть глаз, ворочался и вынашивал планы мести.

Теперь свершилось! Ах, как он их умоет, всех этих интриганов из коллегии! Он, которому давно следовало пожаловать дворянство, и теперь уж точно пожалуют, с таким-то состоянием. Он хотел бы зваться «фон Бакман». Или лучше «фон Бакенштерна», так звучит благороднее. А эти линчепингские мальчики на побегушках должны лебезить и заискивать перед ним. К чему ему теперь повышения? Пусть себе вкалывают, сколько влезет, а он будет почивать на лаврах.

– Ты собрала все траурные одежды? – спросил он свою супругу номер два.

– О, да! Все готово.

– А ты, Магдалена, – обратился он к сидящей в повозке девочке, – пока будешь в том доме, носи, не снимая, шляпку с вуалью. Старик почти слеп, но там могут быть другие… Если у него все тот же старый слуга, это плохо. И наверняка друзья Молина тоже околачиваются в доме.

– Но мы с Магдаленой очень похожи, – возразила девочка.

Бакман скептически посмотрел на нее. Конечно, они кузины – две Магдалены – и фамильное сходство должно присутствовать. Но оно невелико.

Он поглядел на безрадостную хмарь за окном. И опять нахлынули мысли.

Эта женщина, сидевшая в повозке, его вторая жена… Ах, как он был очарован молодой, изысканной Идой Берг! Он должен был обладать ею, должен! Мужчина ведь имеет право на маленькое приключение, верно?

Но Ида не довольствовалась этим! Она не желала иметь соперниц. «Разведись с женой, тогда поговорим о постели!»

Развестись с дочерью Молина? Тогда он потеряет все!

Она его не волнует, это верно, он никогда не любил ее. Всего лишь оценил возможности, которые открывал брак с такой наследницей.

К тому же она не смогла подарить ему сына.

Он поглядел на нарядного карапуза, сидевшего рядом с ним. Наконец-то у него есть сын! Плоть от плоти его!

Кузен Иды, доктор Берг, был частым гостем в ее доме.

Вместе они вынашивали смелые планы…

Но сам он ни во что не был замешан! И не мог взять в толк, как ключ от его дома оказался в сумочке Иды. Если он его туда положил, то напрочь забыл об этом.

Он был абсолютно невиновен.

Проклятые увальни, не успели убраться до их с Юлиусом прихода! Ничего не оставалось, как взять Юлиуса в долю.

Ладно, все утряслось.

Если бы только девочка не начала видеть кошмары! К чему бы это могло привести?

Видела она что-то или нет?

Доктор Эрик Берг позаботился и об этом. У Бакмана руки чисты. Доктор сказал, что Магдалена сумасшедшая и должна быть изолирована. Бакман согласился. Но настаивал, чтобы с девочкой хорошо обращались. О да, Ида и доктор Берг присмотрят за этим!

Ее отправили в очень респектабельный приют, заверили они. «Милосердие» – название гарантирует качество. Наилучший уход, разумеется, Бакман позаботился о своей бедной больной дочери. Нет, она никогда оттуда не выйдет, можно не беспокоиться. А санитары в подобных заведениях привыкли, что сумасшедшие рассказывают об убийцах в своих семьях, поэтому не будут обращать внимание.

Доктор Берг сначала намекнул, что лучше всего девочку… ну, не стоит продолжать, верно?

Однако Бакман тогда набросился на него. Да что он вообразил? Что коммерции советник хочет лишить жизни собственное дитя? Он на повышенных тонах говорил о своей чести и любви к дочери. Губы доктора немного скривились, но он уступил. Пусть девочка живет, но никому больше не причиняет беспокойства.

Взгляд Бакмана забегал по дождливому пейзажу за окном. Ясно, что у него не было времени навещать дочь! Да и травить девочке душу напоминанием о мире за больничными стенами… Все должны понять, что он не мог навещать ее! К тому же его заверили, что у нее все в порядке… Он исправно платил кучу денег только за то, чтобы быть уверенным в хорошем уходе.

Бакман украдкой взглянул на вторую Магдалену. Она с такой готовностью согласилась сотрудничать, когда им пришлось изолировать настоящую дочь. А ведь без дочери нельзя, именно она наследует дедово состояние! Иначе все коту под хвост. Ей пообещали пять тысяч – огромная сумма, неудивительно, что она сразу клюнула. Притворилась, что опечалена судьбой кузины, но быстро оправилась.

Но старый хрыч никак не умирал! А годами терпеть чужую девицу, разгуливавшую в твоем собственном доме, было отнюдь не весело. Конечно, она племянница Бакмана, и их долг – заботиться о ней, с тех пор как доктор Берг спровадил на тот свет ее папашу. Но разве он обязан питать к ней отцовские чувства? Неплохо было бы иногда использовать ее как няньку, но кажется, она не особенно в восторге. К тому же начала полнеть. Она не имела права, она должна походить на настоящую Магдалену!

Но теперь, наконец, все незаслуженные страдания советника Бакмана позади. Старик при смерти! Наконец-то, наконец-то! Доктор Берг в своих зашифрованных письмах жаловался, что он невероятно живуч. Но теперь скоро конец!

Старик настаивал, чтобы приехала внучка. Хотел увидеть ее перед смертью. Можно было бы так не спешить… Если бы не… Если бы в завещании не было условия, что она должна присутствовать. Судя по письму, так и есть. Потому-то Бакманы и мчались через всю Восточную Швецию, словно это вопрос жизни и смерти. Действительно, жизни и смерти. Но не их.