Маргит Сандему - Странствие во тьме

Человек.

Невозможно. Так человек не выглядит. И Нечто было намного больше человека.

Такое высокое, что оно могло увидеть Ветле! Добраться до него там, где он лежал, распластавшись на почти горизонтальной ветви.

Ветле осторожно посмотрел, боясь увидеть чудовище.

И когда он сделал это, то готов был свалиться вниз от ужаса.

Это был человек. Или то, что когда-то было человеком.

Он был огромен и грузен, чрезвычайно грузен, и двигался вяло. Казалось, все его тело было покрыто панцирем, почти как у носорога, а на жестком бесформенном злобном лице блестели красным цветом маленькие глазки.

Видение было ужасным. Ветле чуть не стошнило, и он в отчаянии вынужден был крепко вцепиться в сук, на котором лежал.

Нет, он ошибся в цвете глаз. Они были не красными, а сверкающе-желтыми! Темно-желтыми, почти оранжевыми.

Чудовище пока не обнаружило Ветле. Оно искало его на холме. Но то, что чудовище охотилось за ним было абсолютно ясно. Оно, вынюхивая, водило носом, словно чувствуя кого-то в лесу.

«Что мне делать, если он увидит меня? — думал мальчик. — У меня нет никакой возможности убежать от него. Совсем никакой возможности».

Разве что заманить его в топкое болото?

Разве он в силах убить чудовище? Конечно, в целях самозащиты.

В Ветле все противилось мысли об убийстве живого существа. И особенно такого, которое по своей природе было столь ужасно. Бедное создание, видимо, было глубоко несчастно. Неужели оно должно окончить свою плачевную жизнь такой мучительной и трагической смертью?

Но только не с помощью Ветле!

Чудовище подошло ближе.

Мальчик начал понемногу понимать, что в голове этого страшного создания не так уж много разума. Чувствуя близость Ветле и старательно обыскивая все вокруг, оно не догадывалось посмотреть наверх. Оно прекрасно шло по качающемуся грунту, точно угадывая, куда следует поставить огромные ступни. Ладони были похожи на кувалды и, хотя было уже темновато, Ветле смог увидеть, что его поранило. Это были не когти, как он думал, а обратная сторона ладоней чудовища. Все тело его было покрыто панцирем, состоящим из частиц, похожих на рыбью чешую, но таких толстых и грубых, что человек становился почти вдвое больше нормального.

«Бедное создание», — подумал Ветле.

Но чудовище, видимо, не испытывало никаких страданий под этим панцирем. Наоборот. Оно сейчас было так близко от Ветле, что он мог разглядеть его лицо, которое светилось самоуверенностью и самообожествлением и… на нем было такое выражение, которое может быть следовало бы назвать кровожадностью? Да, точно! Глаза были маленькие и в них отражалась необыкновенная злоба.

Ветле пытался сдерживать охватившую его дрожь.

Так близко под ним. Однако вверх не смотрит!

Он, видимо, несказанно глуп.

Ноздри человеко-зверя подрагивали от того, что он усиленно принюхивался. «Сейчас, — подумал Ветле, — он дальше не пойдет, чувствуя мою близость и скоро посмотрит вверх».

Мальчик готов был упасть в обморок от ужаса в эти страшные минуты ожидания!

И тут откуда-то появился маленький черный поросенок и стрелой промчался через относительно твердую горку перед ногами чудовища в панцире. Чудовище издало крик и наклонилось, чтобы схватить зверька, но, естественно, опоздало, его движения были слишком медлительны. Охваченное азартом охоты, оно бросилось преследовать поросенка, который спрятался за одним из деревьев, и Ветле увидел, что поросенок растаял в воздухе.

Но чудовище не видело этого. Оно бросилось за ним в погоню. Эта охота, по-видимому, будет очень недолгой и скоро прекратится, но она дала Ветле время, чтобы отползти дальше по деревьям. Спуститься сейчас на горку, как хотел раньше, он не осмеливался.

«Спасибо моим древним помощникам», — подумал он. Они помогают ему уже второй или третий раз. Или четвертый?

Он лез по деревьям вслепую, не разбирая пути, во все сгущающейся темноте, но характерное хрюканье чудовища раздавалось все еще недалеко. Ветле продолжал движение, утратив чувство осторожности, и вдруг одна из веток сломалась и он свалился вниз, прямо в топкое место болота.

«Боже», — подумал он.

«Если ты по своей глупости окажешься в опасности, мы не сможем тебе помочь», — говорил Странник.

Сейчас Ветле допустил именно такую ошибку.

Он лежал и барахтался в темноте, а ноги его и тело засасывало болото с каждым его движением все глубже и глубже.

Он мало знал о том, сколь опасно бывает болото. Сейчас же он на себе испытал его коварство.

И где-то здесь в лесу находилось ужасное существо, охотившееся за ним.

Помощи ему ждать неоткуда. Он должен был выкручиваться сам, собственными силами.

При этой мысли он почти впал в панику. А этого допустить нельзя, тогда с ним будет покончено.

Темно. Нет, стало немного светлее.

Объяснение оказалось простым. Луна поднялась высоко в небо и приобрела ночную силу. Она бросала бледно-голубые тени на больной ландшафт.

Луна спасла его. Он увидел корень дерева почти на расстоянии той руки, которая еще не была засосана болотом, и он огромным напряжением всех своих сил попытался бросить тело в направлении корня.

Кончики пальцев коснулись корня, но само движение оказало противоположное воздействие. Тело еще сильнее увязло в трясине.

В панике он заплакал. Топь доходила ему до горла.

Поэтому при второй попытке он действовал более осторожно, едва осмеливался шевелить телом от страха погрузиться еще глубже. Звать на помощь он не мог, так как в лесу, кроме его самого злейшего врага, никого не было.

Он так вытянул руку, что, казалось, лопнут сухожилия, пальцы дрожали и словно растягивались. Не делая резких движений, он подвинулся к корню дерева и ухватился за него. В отчаянии Ветле подтянулся и схватился за дерево двумя кончиками пальцев. Почувствовал, что хватка ослабевает, сильно выдохнул от напряжения, вытянулся изо всех сил. Пальцы скользили. Потянулся еще раз до боли во всем теле, растопырив трясущиеся пальцы. Гладкий корень был недалеко. Трясина достала до подбородка. Он напряг все свои последние силы… и снова обхватил корень.

Ветле препятствовал, как мог, скольжению руки по гладкому корню, хотел выиграть сражение, ухватился крепче, большой палец охватил корень. Наконец-то! Он схватился за корень всей ладонью.

О, милый, любимый корешок, сейчас только не сломайся или не потяни за собой дерево, я подползаю ближе. Плечи вышли из трясины, вторая рука… О, освободись, рука, будь так любезна, во имя господа Бога! Наконец она вытянута. Обе руки крепко охватили корень.

Ветле смертельно устал, но не замечает этого. Не замечает и того, что дыхание разрывает ему грудь, а сердце бьется с тяжестью, вызывающей тревогу. В голове у него одна мысль: выбраться.