Маргит Сандему - Томление

А в следующий момент взгляд Жюли остановился на Сесилии. Снова ледяной, ненавидящий взгляд.

«Она все знает! — невольно пришло в голову Сесилии. — Она знает, что мы были вместе с Мартином и разговаривали обо всем. Что мы хорошо понимаем друг друга. Она к тому же подозревает, что между нами было что-то большее!»

Ну и грязное же у нее воображение, у этого очаровательного создания с кудряшками.

Сесилия ответила ей долгим взглядом, дружески улыбнувшись, что должно было совершенно взбесить соперницу.

Мысли в тот момент у Жюли были вовсе не благочестивые.

«Так вот она какова, эта легкомысленная девица, которая охотится за моим мужем. Одно непонятно — что Мартин нашел в ней? Она совершенно некрасива, а со мной ее и сравнить нельзя! Темно-рыжие волосы… Уже это указывает на ее распутство. А какой наглый у нее взгляд! Да, именно наглый, хотя она и старается принять невинный вид. Нет, меня-то не проведешь! Я-то знаю, что она нацелилась похитить моего мужа, чтобы самой стать первой дамой в приходе. И вот она изо всех сил пытается соблазнить его, этакая негодница.

Однако она скоро уезжает, и времени у нее почти не осталось! Жаль, что я не успею насолить ей. Может, попортить кровь той, другой? Нет, это госпожа Лив, и она сильная женщина…»

Жюли плохо разбиралась в людях, и если бы она присмотрелась к Лив получше, то обратила бы внимание на ее ранимость и мягкость характера. Но Жюли не привыкла заглядывать в людские души.

А рядом с той сидит другая, экая кулема. Жюли до сих пор никак не могла взять в толк, как этой Ирье удалось сделаться хозяйкой Гростенсхольма.

Нищая батрачка, крестьянская дочь… И стала выше жены священника по положению! Немыслимо!

Служба окончилась, и все медленно стали продвигаться к дверям храма. Жюли раскланивалась со всеми прихожанами, стоя у входа. Священник тоже стоял у дверей, но с другой стороны.

(Здравствуйте, матушка Альвхильда, как ваш младшенький? Приятно слышать! А вот и ты, Петер, здравствуй, тебе помогает кошачья шерсть? Неужели это малышка Мерете, она у вас самая младшая? Как же она выросла! )

Наконец, к двери подошло семейство Мейденов. Они шли последними, так как сидели на первой скамье в храме. Жюли протянула свою маленькую, мягкую ручку, Лив пожала ее, и они обменялись ничего не значащими приветствиями.

— А это фрекен Сесилия, как я понимаю? — сказала Жюли, глядя на Ирью.

Мартин выглядел затравленным, но он был в это время занят разговором с другими прихожанами.

— Это я, — произнесла Сесилия, открыто взглянув на Жюли. Война была объявлена. — С кем имею честь?..

— Я жена приходского священника, — в бешенстве ответила Жюли, возмущенная тем, что не все знают, кто она такая.

— Ах да, конечно же, Мартин говорил мне о вас, — вкрадчиво ответила ей Сесилия.

Говорил? Говорил?

— Вы хотите сказать, господин Мартиниус, — поправила ее Жюли ледяным тоном. — А это ваша родственница из Эйкебю, не так ли? Это не ее ли прозвали Былинкой? Какое смешное имя!

— Баронесса Ирья — моя золовка, — поправила Сесилия. — И мы были очень рады принять ее в свою семью. Мы с ней росли вместе. Так что былинка оказалась крепкой. Ее нынешнее положение подтверждает это!

Жюли больше не могла притворяться. Голос ее оставался все таким же нежным и приветливым, но в выборе слов она перестала стесняться.

— Да, семья Мейденов всегда отличалась любовью к низам: таков ее круг общения и таковы спутницы жизни!

— Не правда ли? — парировала Сесилия оживленно. — Именно в этом сила нашего рода.

— Сила в том, чтобы опускаться все ниже? А что поговаривают об этом датские дворяне?

— Но мы живем в Норвегии и ведем себя как норвежцы. А норвежское дворянство всегда поступало так, как считало для себя нужным, после того как были отменены всяческие привилегии.

«Неужели у нее на все найдется ответ?» — раздосадовано подумала Жюли. И нанесла удар ниже пояса:

— Но похоже, это дурно сказывается на потомстве?

«Ах ты, чертовка!» — подумала Сесилия и выпустила все когти, чтобы защитить Кольгрима.

— Мы пока этого не заметили, — беззаботно ответила она. — Напротив, всегда полезно вливать свежую кровь в древний род. Я понимаю, что вы еще не успели увидеть Маттиаса, сыночка Ирьи. Это прелестнейший ребенок во всей округе. Ну а у вас как, есть собственные дети?

Для Жюли это было уж слишком. Она готова была произнести: «Я не настолько безнравственна», но тут же решила, что лучше будет не касаться интимных сторон своего брака. Иначе эта гнусная особа решит, что господин Мартиниус нуждается в «утешении»!

Поэтому она выдавила из себя тусклое «нет» и отошла к своему мужу, даже не попрощавшись с Мейденами. Сесилия, которая походила на разъяренную кошку, дернула за собой Ирью, и обе они поспешили за Лив и Дагом. Она посчитала, что выиграла эту дуэль.

— Имей в виду, ты должна обходить эту женщину стороной, — предупредила она Ирью.

Ирья, более простая и добродушная по натуре, решила, что Сесилия слишком грубо разговаривала с этой милой и приветливой женой священника.

Сесилия должна была уезжать на следующий день, однако поездку пришлось отложить еще на день. Так что она могла побыть еще немного дома, вместо того чтобы сидеть в ожидании в Осло. И этот лишний день ей пригодился.

После обеда она пошла на кладбище. Она принесла с собой цветы и обошла все дорогие ее сердцу могилы.

Ее будущее представлялось ей неутешительным. Она должна возвращаться в Данию, в королевский дворец, и единственное, что ободряет ее, так это воспитание маленьких детей.

А как же Александр? Какими глазами она посмотрит на него? Она очень надеялась, что они никогда больше не встретятся.

Но как ей разлучиться с Мартином, который так напоминал Александра? И который так несчастлив в своем браке…

Она находилась на кладбище довольно долго. На нее снизошел удивительный покой, пока она созерцала могилы своих близких, представляя себе, что души умерших ведут с ней неслышный разговор. Ей очень не хватало совета старших. Дедушки Тенгеля. Или бабушки Шарлотты. Или Силье, которая многое понимала чисто интуитивно.

Постепенно темнело. Сесилия собрала с могил увядшие цветы и пустые вазы и отнесла их на задний двор, за храмом. И тут она заметила, что между деревьями, возле церковной ограды, маячит какая-то фигура.

Сесилия была не из пугливых. И привидений она не боялась. К тому же. это был скорее всего человек. Но откуда он мог так быстро появиться? Ведь когда она шла через кладбище, дорога была совершенно пустой.

В сумерках было трудно распознать, кто это такой, но когда человек приблизился к ней, она узнала в нем священника.

Сесилия не удивилась: она словно ждала его. Сердце ее забилось. Она и хотела, и не хотела встретиться с ним вновь.