Маргит Сандему - Ужасный день

Это был незабываемый миг в жизни Яна Морагана. Возможно, это было самым захватывающим мгновеньем его удивительного путешествия в долину Людей Льда.

Все вздохнули, словно после долгого напряжения.

— Это было прекрасно, — со вздохом произнесла Суль. — Но что же нам теперь делать? Как нам пройти мимо этих чудовищ, сидящих наверху? Конечно, вы можете разбить здесь лагерь. Но чем в это время заняться нам, остальным?

Засунув руки в меховые рукава, маленький Ину поклонился ей и сказал:

— Достопочтенный дух женщины с прекрасными глазами… Вам не следует ничего предпринимать. Но высокочтимый король Таргенор сейчас собирает все силы с Горы Демонов. Они здесь, близко. И я, и он придерживаемся того мнения, что Ката, Кат-гиля и прочих духов мы, таран-гайцы, берем на себя. Наши шаманы сообща набросятся на обоих ваших злых предков.

— Прекрасно, — произнес Тенгель Добрый.

— Но не сейчас, — добавил Ину. — На рассвете, когда духи слабеют и истощаются, мы попытаемся сделать это. Но они очень сильны.

— А вы очень храбры, — сухо улыбнулся Марко. — Хотите, чтобы кто-нибудь из нас помог вам?

Взгляд Ину скользнул по собравшимся и остановился на молодом Габриэле.

— Это дело является великим подвигом для наших шаманов. И нам бы очень хотелось, чтобы с нами был летописец, чтобы он смог поведать о нашей славе грядущим поколениям.

Тенгель Добрый кивнул и серьезно заметил:

— Ваша битва на рассвете не канет в забвение. Габриэл отправится с вами. И ты, Ульвхедин, будешь оберегать юношу, не так ли?

— Конечно, буду, — с той же серьезностью ответил Ульвхедин.

Габриэл глотнул слюну так, что все услышали. Он заметил, что Тува и Натаниель озабоченно посмотрели на него.

«Мне нужно выполнить это поручение, — в отчаянии думал он. — Я должен запомнить все до мельчайшей детали, чтобы память о смелых маленьких таран-гайцах жила в веках».

Усевшись чуть поодаль, он достал новую шариковую ручку. Некоторое время он сидел и обдумывал, как ему сформулировать то, что было у него на уме. Он знал, как это выразить по-английски: «То whom it might concern». Ему казалось, что это звучит ужасно изящно, но он никак не мог сделать соответствующий перевод. В конце концов он написал: «Тому, кто найдет эти книги».

Ведь он не был уверен в том, что они вернутся живыми из этого путешествия. Это была захватывающая мысль, настолько трагическая, что он даже начал всхлипывать. Если кто-то в отдаленном будущем забредет в эти горы и найдет его мертвое тело, то при нем окажутся и его записные книжки. И вся эта история получит огласку. История о том, как Люди Льда и таран-гайские духи спасли мир от Тенгеля Злого. Люди смогут узнать об этом. Много лет спустя. Да, ведь если сюда забредет человек, это будет означать, что человечество спасено. Ради спасения мира Габриэл и его бесстрашные друзья страдали… вели… Черт возьми! Выстрадали смерть. Вот как надо сказать!

Он вытер нос. Все это было так трогательно!

«Нас было немного, — написал он. — Марко, черный ангел, Натаниель, который был с ним в родстве, Тува, меченая, Ян, ирландец, и, наконец, я. Меня зовут Габриэл Гард из рода Людей Льда, и мне двенадцать лет. Я призван вести хронику, которая, возможно, оборвется с моей смертью, так и не закончившись…»

Нет, он слишком много пишет о себе, так не годится. Летописец должен быть объективным.

Все это он вывел красивым почерком на первой странице записной книжки. Он хотел привести множество имен, но у него не хватило места. Руне. И Халькатла…

Но он уже рассказывал о них раньше, так что все в порядке.

Его позвали, и он устало пошел к остальным.

Все устроились на ночлег. Не так-то легко было найти себе удобное ложе на холодном, каменистом склоне. Дождевики и теплая одежда не очень-то помогли.

Габриэл прислушивался к звукам ночи. Легли только Тува, Ян, Натаниель, Марко и он сам; остальные стояли на вахте. Он видел возле себя мощную фигуру Ульвхедина, сидящего на склоне рядом с Тенгелем Добрым и Суль. Чуть поодаль сидели остальные и тихо разговаривали. Среди них Габриэл различал Руне и Халькатлу.

Он подозревал, что Марко тоже не спит и что ему вообще не требуется сон, хотя он и хочет показать свое сходство со смертными, притворяясь спящим.

На холме тоскливо завывал ветер. Один раз до Габриэла донесся такой жуткий крик, что он в страхе вскочил. Марко тоже вскочил.

Крик этот слышался сверху. Он был протяжным и омерзительным, но вовсе не похожим на крик зверя. Он исходил от… да, выражение «злой дух» всплыло в уме затуманенных сном мыслях Габриэла. Более подходящего выражения он не нашел.

Ну, конечно… Там, на вершине горы, происходило что-то немыслимое! Кат и Кат-гиль были окружены духами!

Этот факт заставил Габриэла весело рассмеяться. Но он тут же приглушил хихиканье одеялом. Не стоило понапрасну дразнить этих духов!

Все ли он записал, как надо было? От страха, что он не справится со своей задачей, у него перехватывало дыханье. Но не так-то легко было решить, что следует оставить, а что отбросить. Он знал, что сделал все, что мог, и к тому же теперь было слишком темно, чтобы продолжать записи. Чтобы сделать зарубку в памяти, он записал: «Вой в ночи». Но он был не слишком уверен в том, что записал это на бумаге, а не на одеяле.

Ему все же удалось заснуть. Возможно, этому способствовало ощущение безопасности, вызванное присутствием остальных. Донесся сверху чей-то приглушенный, безудержный смех. Или это ему просто приснилось…

Среди ночи он очнулся, не понимая толком, спит или бодрствует. Но ему показалось, что вокруг него кипит жизнь. Он видел проносящиеся мимо испуганные лица, слышал взволнованный шепот.

Некоторые лица были ему знакомы. Лицо Тронда… Одного из тех, кто возглавлял великое воинство. Лицо Таргенора… Лицо Лиды. А эти тучи демонов?

И тут он услышал ужасающие крики совсем рядом. И во сне — или что это было? — он понял, что на них напали. Марко не было рядом с ним. Но Тува спала с ним рядом.

Четыре демона Тулы носились над его головой, сражаясь с чем-то, чему он не мог дать названия. Услышав лай и грозное рычанье, он понял, что в бой вступили волки черных ангелов. Но внезапно он увидел над собой Марко, который провел пальцами по его векам и ласково произнес:

— Спи, Габриэл, спи.

И больше Габриэл ничего не помнил.

Кто-то мягко тормошил его.

— Почтенный юноша, обладающий великой способностью рисовать знаки, — с подчеркнутым уважением произнес Ину. — Скоро утро. Нам пора идти.

Габриэл мигом проснулся. Тува и Натаниель по-прежнему спали, и он потихоньку встал, чтобы не разбудить их. Он чувствовал особенность своего положения.

Над горами царили холодные сумерки. Он не чувствовал в себе особого энтузиазма. Не мешало бы съесть и выпить чего-нибудь горячего.