Маргит Сандему - Женщина с берега

Собравшись с мыслями, он сказал:

— Не могли бы вы рассказать мне все, что вы знаете о Мали? Больше всего меня интересует ее происхождение. Не осталось ли каких-то записей о ней?

Надзирательница принялась искать что-то в потемневшем от времени секретере.

— Сейчас я посмотрю в журнале…

Вскоре она нашла то, что было нужно. Там было написано совсем немного, и Андре прочитал:

«Мали, дочь Петры Ольсдаттер. Отец неизвестен. Родилась 1 февраля 1894 года. При поступлении ребенок имел на себе распашонку, рубашечку и пеленки. Девочка была завернута в шерстяное одеяло. Других вещей при ней не было. Ребенка насильно забрали у матери, жившей в дровяном сарае. Мали была здорова и не заражена никакими инфекциями».

Это все.

Не было указано даже ее фамилии…

Вздохнув, Андре поблагодарил надзирательницу. Он хотел расспросить ее о годах, проведенных Мали в приюте, о том, не происходило ли с ней чего-то особенного, не болела ли она, но тут кто-то позвал надзирательницу и у него пропала такая возможность.

На улице! Насильно отнята у матери. Бедная Петра!

Несмотря на то, что Мали мало чем могла быть ему полезна, ему захотелось увидеть ее и поговорить с ней. Если Петра была из рода Людей Льда, то и Мали тоже была из этого рода! И в таком случае его долгом было помочь ей.

Но он вздрагивал при одной мысли об этом. Подумать только, иметь дело с такой отбившейся от рук девушкой!

Ладно, девушка подождет. Сначала ему нужно было пообедать, а потом прочитать историю, которая привлекла внимание Ваньи и Бенедикты.

Собственно говоря, ему следовало бы нанести визит Теодору Брандстедту, но он не решался на это.

В отеле его ждала записка, оставленная Неттой Микальсруд. Коротенькое сообщение: «Мать Петры звали Герд. С дружеским приветом Нетта Микальсруд».

«Спасибо, мой неутомимый помощник, — подумал он. — Так постепенно мы и разгадаем головоломку».

После обеда он направился в свою комнату. Сняв ботинки, удобно улегся на постель. Обложившись со всех сторон подушками, достал рукопись.

Рукопись состояла из нескольких листков, скрепленных голубой шелковой нитью. И сами листки, и эта нитка были на вид далеко не новыми.

Вместо заголовка стояло небольшое пояснение, написанное аккуратным, изысканным почерком:

«Записано Герд Свенсдаттер в году 1875 со слов ее матери, Петры Эриксдаттер».

Герд… Мать младшей Петры. Та, что, согласно молве, происходила из богатой и культурной семьи. Да, почерк явно свидетельствует об этом.

И еще Петра Эриксдаттер Нордладе. Бабушка. Та, которой принадлежал медальон.

Начинала просматриваться родственная линия. Но была ли это та самая линия? Вела ли эта линия к Кристеру Грипу?

Трудно определить.

Начав читать, Андре вскоре обнаружил, что писательница была высокообразованной, не лишенной поэтического дарования.

Но почему же тогда она вышла замуж за этого пьяницу Уле Кнудсена?

Возможно, в юности он был элегантным, очаровательным и симпатичным. Но в зрелом возрасте он выгнал из дома собственную дочь, чего Андре никогда не смог бы ему простить.

Он прочел пометку Ваньи на другой стороне листа: «И я оставила их среди реликвий Людей Льда, обнаружив весьма странное совпадение. Ванья Линд из рода Людей Льда, 6 июня 1900 года».

Сам же Андре пока не понимал, каким образом связаны медальон и эта рукопись с родом Людей Льда.

Но ведь он еще не прочитал рукописи.

И он принялся читать.

«Долина эта начинается там, где кончаются лес и луга, и представляет собой совершенно дикое место. Если ты попытаешься проникнуть туда, душа твоя потеряет всякую связь с миром людей и солнечного света.

Дорога, по которой ты собираешься пойти, распадается на узкие тропинки, манящие тебя игрой света и тени и ведущие в тупик. Они заведут тебя к скалам и к болотам, готовым поглотить тебя своей черной трясиной. Они приведут тебя к обрывам и пропастям, поджидающим неосторожных детей, пасущих скот или собирающих мох и лишайник. Возможно, да, возможно, одна из этих тропинок приведет тебя в самую чащу дремучего леса в то самое место, о котором говорят шепотом поздней осенью возле печки?

Все жители окрестных долин знают эти предания. Каждый может рассказать тебе, что происходило в чаще леса, среди молчаливых елей. Много времени прошло с тех пор, как это произошло, но и по сей день в хижинах и домах зимними вечерами рассказывают предание о девственницах Варгабю.

Никто больше не знает, где расположен Варгабю. А те, кто знал, либо умерли, либо позабыли все.

Но однажды — думаю, тогда в Швеции правил король Густав Третий или Четвертый — через лесные деревни Эльвдалена проезжали трое всадников. Все трое очень устали, к тому же шел дождь, им следовало подумать о ночлеге.

— Давайте переночуем в какой-нибудь усадьбе, — предложил один из них, высокий человек с властным взглядом. У него было воинственное имя — Дидерик Сверд note 1, все его интересы сводились к битвам и женщинам и, возможно, к выпивке в теплом трактире.

Второй был маленьким и худощавым, в глубоко сидящих глазах которого горело лицемерие и жажда плотского греха. Он недавно стал священником и теперь горел желанием выполнить свое предназначение. Тщедушные и низкорослые люди выбирают себе, как правило, профессию, дающую власть над другими людьми. Никто не знал, каково его настоящее имя, все называли его Натаном. И, подобно библейскому Натану, он угрожал всем и каждому геенной огненной.

В ответ он коротко кивнул первому, ведь Господь не предназначил священников для того, чтобы самостоятельно разнюхивать что-то. Это был удел собак, а не божьих людей.

Третий был юноша, закутанный в плащ с капюшоном, из-под которого видны были только глаза. Он сказал им, что его зовут Хавгрим. Больше ничего они от него не добились.

Ближайший двор оказался зажиточным, манившим возможностью хорошенько поесть и выспаться. Они поскакали прямо туда и были радушно приняты, их лошадей поставили в конюшни, а самих путников пригласили в теплую гостиную.

— Мир вам Божий, — сказал в качестве приветствия Натан.

— И вам мир Божий, — пробормотал в ответ крестьянин, а его жена молча кивнула. — Что заставило вас отправиться в путь в такую дождливую погоду?

Священник ответил:

— Я призван нести службу Господу в языческих пустошах Херьедалена. Мой путь лежит в Свег.

— А я направляюсь в Трондхейм с королевским поручением, — сказал Дидерик Сверд. — Упрямые норвежцы опять взбунтовались и не хотят слышать о датском правлении, считая, что могут справиться сами. Король Густав попросил меня разведать, каковы настроения среди трондхеймских крестьян, .раз уж я оказался в этих краях. Мы с господином Натаном встретились в Мооре и решили ехать дальше вместе, раз уж нам по пути».