Маргит Сандему - Зубы дракона

Он тоже поднялся.

— Ну что ж, пойду дальше. Если потребуется моя помощь, ты только скажи, Елена!

— Спасибо, скажу.

Оба прекрасно понимали, что она никогда не осмелится о чем-то попросить его.

— А ты придешь на праздник урожая?

Она неуверенно улыбнулась.

— У меня есть только это платье. Не думаю, что мне стоит появляться в нем на празднике.

— А почему бы и нет, — сказал он, сам не веря в то, что говорит. Ему ведь тоже не хотелось, чтобы она подверглась насмешкам. — В один прекрасный день, Елена, я куплю тебе новое платье.

На ее лице отразился страх.

— Нет, ты поняла меня неправильно! Но ведь своей собственной жене новые одежды покупать можно, не так ли?

С этими словами он ушел, прежде чем она успела ответить или смутиться.

Он ведь был деликатным человеком, этот добрый Милан.

Елена долго провожала его взглядом, следя за тем, как он то появляется, то исчезает между скалами и кустами на пути вниз, к деревне.

Она не боялась жить одна в своем крохотном разваливающемся домике.

Мужчины Планины соблюдали моральные устои, предписываемые религией и строгим воспитанием. В Планине не было так называемых «плохих» женщин. Здесь неукоснительно соблюдались заповеди Господни.

С другой стороны, она боялась «ночного странника» больше, чем остальные. Во-первых, потому что она жила одна на самом краю деревни, а во-вторых, потому что ее дом стоял близко к тому месту, где его чаще всего видели: на верхушке горы к северо-западу.

Сама она с ним не встречалась. Ей редко приходилось выходить в темноту. А днем его не было видно. Хотя иногда он появлялся уже с наступлением сумерек. А по ночам… Она слышала много рассказов о нем от тех, кому приходилось выходить из дому ночью.

Поэтому Елена всегда очень спешила, загоняя коз домой.

Милан… Теперь он казался ей маленькой точкой в самом низу склона. Если бы жить с ним в одном доме, разумеется, в его доме в деревне, она чувствовала бы себя в полной безопасности.

Только вот его старому отцу она совершенно не нравилась, в этом не было никакого сомнения. Он вечно плевал ей вслед и выкрикивал оскорбления о нищенке и тому подобные, хотя уж ему-то рассуждать об этом не пристало. Елена тоже понимала, что Милан ждет своего времени.

Только бы он не нашел другую! Елена вполне могла представить Милана своим мужем — собственно говоря, выбора-то у нее и не было — хотя он был далеко не идеалом.

Девушки Планины не тратили зря время, предаваясь мечтаниям о сказочном принце на белом коне.

В тот же день, когда Елена встретилась с Миланом, с севера к Планине подъезжал странный, разъяренный человек.

Сёльве Линда из рода Людей Льда трясло от бешенства.

Накануне он остановился в какой-то деревеньке, название которой было ему неизвестно. Она оказалась настоящим разбойничьим гнездом!

На этот раз он, наверно, проявил неосторожность, когда прятал лошадь с каретой в кустах. Быть может, виной всему был придорожный трактир у дороги, в котором он засиделся чуть дольше, чем следовало, и выпил лишнего. Ему хотелось завоевать доверие местных жителей, и он без удержу хвалил их прекрасных лошадей, которые вполне могли сравниться с венскими, да что там, были даже лучше! Уж ему-то это было доподлинно известно, ведь он сам из благородного города Вены.

Но тут эти поганые деревенские оболтусы объяснили ему, что это как раз те же самые лошади. Деревня оказалась родиной липпизанской породы лошадей, которые поставлялись в самые лучшие конюшни Вены.

Сёльве ненавидел, когда его ставили на место. Он заявил, что, разумеется, знает это. Хотя они ему, судя по всему, не поверили.

Поэтому Сёльве был в отвратном расположении духа уже тогда, когда он только подошел к опушке леса. Худшее, однако, ждало его еще впереди.

Кареты не было и в помине. Не было и лошади, хотя он ее как следует привязал.

Только одну вещь воры оставили в неприкосновенности. Конечно!

Клетку с Хейке.

Разве странно, что Сёльве трясло от бешенства?

Он мрачно посмотрел на клетку, криво прислоненную к дереву — так, как будто ее в ужасе отбросили.

Мгновенно разобравшись в ситуации, Сёльве бросился бежать куда подальше от этого места.

На его шею как будто набросили невидимую веревку, которая сразу стала душить его.

Какое-то время он боролся, стараясь вырваться, но понимая, что это ни к чему не приведет. Он снова был во власти мандрагоры.

Ему оставалось только униженно вернуться обратно. Сначала он просто стоял и смотрел на клетку, испытывая острое чувство жалости к себе, а потом резко поднял ее в воздух.

— Кто здесь был? — спросил он сурово. Хейке сидел, сжавшись в комочек и не отвечая ни слова.

— Отвечай, негодяй, — прорычал Сёльве и пнул клетку. — Я знаю, что ты можешь говорить. Ты что думаешь, я не слышал, как ты что-то там бормочешь на своем языке? Но ты и нормально говорить умеешь, ты же говоришь со своей проклятой куклой! Так что отвечай! Что тут произошло?

Преисполненные ненависти желтые глаза смотрели на него.

Собственно говоря, Сёльве ни о чем не надо было спрашивать. Он прекрасно мог представить, что произошло.

Вор или воры случайно проходили мимо его тайника и увидели карету и лошадь. Потом они заглянули внутрь и увидели клетку. Наверняка их пронзил ужас при виде ребенка в клетке, с презрением подумал Сёльве, скривив губы. Быть может, они впали в сентиментальность и попытались выпустить мальчика на свободу?

«Боже мой, — подумал он. — Слава Богу, они не сделали этого!» Он до смерти боялся, что парень выйдет из клетки, ему казалось, что тот уже в состоянии ему страшно отомстить. К тому же Сёльве не хотел, чтобы кто-то увидел самое позорное в его жизни — его сына.

Так значит, воры видели лицо Хейке. Возможно, они заметили его любимую игрушку — мандрагору. Усмехаясь про себя, Сёльве представил, как они сложили пальцы принятым здесь образом, чтобы избежать Сатаны. А потом они отбросили клетку в траву и бросились наутек, прихватив лошадь и карету.

«Сволочи», — подумал горько Сёльве.

Его бешенство и разочарование нашли, как обычно, выход на безмолвном Хейке.

— Я ведь мог бы показывать тебя за деньги, понял? — закричал он, как много раз раньше. — Тогда я мог бы спокойно разъезжать с тобой везде, а не прятаться в лесу, как последний бродяга, мне же до вершины оставалось совсем чуть-чуть, если бы ты не помешал! Представь себе! «Приходите посмотреть на сына Тролля! Сын дьявола с Севера! Человек-чудовище!» Неплохо звучит, а? И все смогут насмехаться над тобой и дразнить тебя!

Но Сёльве знал, что он извергает пустые угрозы. Все эти планы разбивались об одно фатальное обстоятельство: у Сёльве были точно такие же, как у Хейке, желтые глаза. Людям стало бы сразу ясно, кто отец ребенка, и Сёльве бы ждали только побои и камни.