Яна Алексеева - Танцуют все!

Решетки со скрипом полезли вверх, двое ратников-добровольцев с хеканьем приняли на плечи запор, и ворота распахнулись. В узкую щель тут же хлынули воины, перекрывая линию возможной атаки, а за ними под одобрительным взглядом сотника просочились ребята. Скользя и спотыкаясь об ошметки изрубленных, сожженных и придавленных тел, они спустились вниз.

Наблюдая уже оттуда за тем, как воины пядь за пядью обследуют территорию и собирают в кучи останки, Лина улыбнулась.

Снова вперед.

– Не переживай, – пробормотала она, обращаясь к городу, с материнской озабоченностью кутающему своих обитателей и временных гостей в туманное покрывало спокойствия, – мы справимся. Нам не привыкать… И, повернувшись к Тилану, так и не разомкнувшему губ, приказала: – Веди!

Единственное, о чем жалела Лина, покидая приграничную весь, так это о том, что не успела позавтракать. Живот девушки, продирающейся через подлесок, был возмутительно пуст и время от времени давал о себе знать протяжным бурчанием. Она подозревала, что у Милы та же проблема. Замыкавший цепочку Лис вряд ли страдал от голода, а Тилан явно был не в состоянии думать ни о чем, кроме брата.

Сзади раздалось шуршание, хлесткий удар и злое шипение. Кажется, княжна в очередной раз не успела придержать ветку, и мощная разветвленная еловая лапа задела квартерона по лицу.

Как действовать, когда Рилана удастся найти, девушка просто не представляла. А потому просто шла, настороженно прислушиваясь и оглядываясь. Их никто не преследовал, утренний лес медленно приходил в себя после нашествия тварей, все забившиеся в норы животные и попрятавшиеся по дуплам птицы опасливо вылезали из ухоронок и тихо и нервно приветствовали рассвет. Потому их внезапное молчание стало неожиданностью, неприятной неожиданностью. Лучи света сплетались с тенями в изящном узоре, мгновенно переставшим быть мирным.

А Тилан как-то странно всхлипнул и рванулся вперед прямо через заросли каких-то колючих кустов. Он и раньше не особенно выбирал дорогу, а уж теперь…

– С-стой! Куда?!

Лина прыгнула следом, вцепилась в подол мантии, валя парня на влажную землю. Вминая его лицо в прелую подстилку, прошептала:

– Очнись! Что происходит?

– Ему плохо… Он меня зовет! – выдавил Тилан, пытаясь вывернуться из Лининого захвата и отплеваться. Девушка ослабила хватку.

– Н-да? – А это может быть ловушкой… – Где?

– Рядом уже… чхи!

– Тише! – хором шикнули на некроманта девушки и Лис.

– Так, я первая пойду, – решила ведьмочка. – И не спорь! – дернула она квартерона, с сопением полезшего было через кусты дальше. – Поднима-аемся…

И она плавно выпрямилась и шагнула вперед, мимоходом наступив на спину парня. Тот только сдавленно охнул. Его ловко подхватили под руки Милава с Лисом, подняли и, слегка отряхнув, поволокли следом.

Несколько мгновений прошли в тишине, нарушаемой только сопением ребят и тихим шорохом сучьев под ногами. Лина вытащила клинки из ножен. Прикосновение к рукоятям успокаивало, а вот странное колыхание магических течений так и подзуживало ускорить шаги.

Отведя в сторону несколько колючих еловых веток, девушка кинула взгляд на поляну, на миг удивленно замерла и бесшумно скользнула вперед, с места набирая невообразимую скорость. Над поляной клубилась магия из потоков, притянутых сюда с помощью сложного двойного рисунка, вырезанного на расчищенной от дерна земле. Сосредоточенный на ритуале маг в черном одеянии даже не успел обернуться, когда клинки, разрушающие магию, взрезали его Щиты, как бумагу. Несколько искр проскочили по лезвиям, обжигая руки. Девушка всем телом прижалась к спине творящего чары человека, укрываясь от магической бури, хлестнувшей ветряной плетью по деревьям.

Маг обернулся, не прерывая речитатива. Лина заглянула в его расширившиеся от ужаса глаза и продолжила задержанное на миг движение. «Брат» вошел в тело как в масло, «Сестра» по затейливой траектории устремилась к еще дергающемуся в попытке закончить чары горлу.

Короткий хрип. В лицо девушке плеснула горячая ослепляющая магия, срываясь с рук колдуна неоформившимся комком жгучего яда. Сложное плетение мгновенно рассыпалось. Мертвец мешком осел на землю, и не успевшие даже понять, что происходит, ребята, переругиваясь, тут же осторожно оттащили его в сторону от восьмиугольника, в середине которого лежит голый, как младенец, Рилан. Вот только у младенцев грудь и запястья не изрезаны тонким ножом, а земля под ними не пропитана кровью. Нож воткнут в изголовье октограммы.

Тилан, застывший было на краю поляны, взвыл от отчаяния, бросаясь вперед и падая перед ним на колени. Осторожно коснулся щеки брата. Милава мрачно сцепила пальцы, пытаясь подчинить себе буйство изломанной стихии, рвущейся из разорванного мечами круга.

Рилан был еще жив и лежал, невидяще уставившись в небо, щеки ввалились, посеревшая кожа пошла синими пятнами, карие глаза затянула белесая пелена. Алая жидкость Медленно сочилась из десятков порезов вместе с магией…

С магией?

Мелодия диссонансом ударила по нервам Лины. Оттолкнув склонившегося над братом Тилана, она шагнула в узор, не обращая внимания на заплясавшие перед глазами синие искры.

Ветер кидался на ребят бешеным псом, трепал верхушки деревьев. Медленно и величественно в прозрачном светлом небе начали сгущаться тучи. Белые барашки сбивались в темные стаи и кружились в суматошном водовороте, порождаемом незавершенным колдовством.

Лина расслабилась, пропуская через себя песню взбесившегося мира, пытаясь понять, что сотворил этот прихвостень Бездны. Соскользнула в транс, полупрозрачные кружева флера рвались и стонали под напором бури, десятками игл обжигая кожу. Ослепительно сияло кружево… в голову будто вбивали гвозди. Она услышала, как рвутся и хлещут по пальцам струны, натягиваемые Милавой. Некромантка взмахнула рукой, облизнула прокушенную от напряжения губу и принялась вновь вплетать свою мелодию в жуткие ритмы непокорной песни… Здесь ее талант – не помощник…

Девушка растерянно смотрела на воронку из магии, раскручивающуюся в обратную сторону над чародейским узором. Этот выкормыш Бездны собирал силу запретным, проклятым способом, и теперь она стремительным потоком уходила из него, вливаясь обратно в мир, но… Он использовал Рилана, его ауру, в качестве фильтра, изменяющего Силу, потому что в нынешнем виде она абсолютно недоступна для любого серьезного колдовства. И энергия мира, проходя сквозь парня, изменялась и жадно поглощалась магом, попутно выжигая ауру жертвы. А теперь все это возвращалось обратно, в свернувшие со своих путей русла… ведь маг только поглотил ее, но не успел усвоить, переварить, задержать… а с его смертью рухнула плотина, удерживающая напирающую энергию… попутно забирая остатки сил у Рилана, вымывая их, как отлив уносит с собой мелкий песок и рачков, безуспешно цепляющихся за камни берега. А Рил даже не сопротивлялся…