Алексей Игнатушин - Псы, стерегущие мир

– Да что такое? – нахмурился волхв и вышел в коридор.

Встречные челядины пужливо сторонились. Внезапно слух разорвал звериный вопль отчаяния. Сердце волхва дрогнуло и облилось кровью. Не помня себя от страха, он сказал заветное слово – в глазах на миг померкло, перед взором распахнулась уютная палата.

– Ее нет! – заорал взбешенный Яромир. Князь яростно пинал подушки, расшвыривал в стороны ворохи шкур. Печально звенела золотая посуда, дробно катились фрукты.

Вольга мигом осознал случившееся, хрипло застонал, убиваясь по своей дурости. На шум сбежались стражи, пламя жирников и светцов плясало на обнаженных клинках.

По терему побежал беспокойный гул, влился в уши холодной струйкой, начал мутить народ.

Яромир взвыл, по щекам потекли ручьи горючих слез. Вольга глянул на бледное лицо, и сердце сжалось от жалости. Князь ревел по-звериному и лихорадочно трясся, потом схватил женский платок из невесомой ткани и прижал к груди. По терему побежали встревоженные оклики:

– Князь, что случилось?

– Какая беда?

Яромир остановился, лицо его ожесточилось. Волхв с тревогой отметил в глазах князя нехороший блеск.

– Княже, куды?

Князь пролетел мимо, пальцы Вольги сжали воздух. Стражники опешили при виде растрепанного князя, затопали следом.

– За мной! – заорал Яромир хрипло. – На2 конь!

По терему прокатилась грозная волна. Ничего не понимающие гридни обнажили оружие и побежали за князем. Кровь закипела в предчувствии битвы. Вольга с проклятьями поглядел вслед, воровато огляделся – никого, – и метнулся к ставням. В лицо ударили ледяные капли, одежда мигом промокла, расквашенная земля громко чвакнула под ногами.

– За мной! – орал и орал Яромир, сорвав горло. Дружинные подхватили призыв дружным ревом. В тереме возникли толчея, давка, ругань.

Ошалевший конюх наскоро оседлал княжьего коня и вывел под сильные струи. Яромир взлетел, как петух на плетень, конь ринулся к воротам детинца. Из темноты вынырнула огромная, как ствол векового клена, рука. Стрый сильным рывком прижал испуганно заржавшего коня к размокшей земле.

– Погоди, князь, – прогрохотал могучий голос, неотличимый от ворчания туч. – Объясни, что случилось?

Вольга подскочил к Стрыю, рядом стояли любопытные князья, с их лиц исчезал пьяный угар. Воины за спинами держались хмуро, зыркали по сторонам угрюмо. Яромир вперил в могучана ослепший взгляд и закричал, будто глухому:

– Он похитил Умилу!

Изумленный ропот заглушил далекий раскат грома. На лицах присутствующих проступило негодование, ярость.

– Вот тварь!

– Да как сумел?

– Скотина, по самому больному для мужчины!

Яромир от слов поддержки приосанился, ярче молнии сверкнул глазами и прогрохотал безумным голосом:

– Немедля ворваться в их стан и порубить! Всех до одного!

Союзные князья отшатнулись от ненависти, глянули на светлого князя с удивлением. Вольга сочувственно хмыкнул, когда князья несмело переглянулись меж собой и угрюмо замолчали. Яромир посмотрел на них непонимающе. Во двор детинца вбегали оружные воины, многие в бронях, строились в боевой порядок.

– Что с вами? – спросил Яромир у мешкающих союзников. – Ужель суженую отбить не поможете?

Вышатич оскорбился:

– Как можно?! Завсегда поможем, но прими совет, князь, – не дело сейчас скакать на степняков.

Будто плотину прорвало – князья закивали, затараторили часто, сплевывая дождевые капли:

– Верно! Чересчур опасно.

– Кони ноги сломят, не видно ни черта!

– Да и они наверняка держат войско наготове, рассчитывают на такой безрассудный шаг.

От пронзительного вопля бывалые воины вздрогнули. На шее князя вздулись уродливые жилы, лицо – белее муки.

– Да поймите, только она нужна ему, больше ничего. Он еще десять лет назад поклялся добыть ее, копил силы, стал тамошним правителем. Не нужны ему земли, это предлог для войска. Только моя жена интересует. Ее получил и может попросту уйти, и я никогда больше не увижу любимую!

Во дворе застыли статуи: в распахнутые рты с намокших волос текли струйки, капли били в застывшие глаза. Стрый отступил на шаг, выпустил повод княжьего коня. Волхв ответил на беспомощный взгляд пожатием плеч, но в голове кипело варево мыслей, посох в ладони поскрипывал.

Берислав опомнился первым, переспросил со стальной ноткой в голосе:

– Скажи, князь Яромир, знал ли ты это до начала войны?

Яромир дернул раздраженно головой, в глазах появилось откровенное неприятие тупости союзников.

– Знал, знал! Довольны? Теперь вперед, разгромим захватчиков, спасем Умилу!

Вольга охнул и мысленно проклял женщин: холодный и трезвый ум князя впервые отказал, и Яромир ляпнул совсем не те слова. Стрый почуял напряжение, загородил князя, даже рассерженные князья отводили взгляд от гневных глаз могучана.

Годун сказал несмело:

– Значит, обманом сюда пригласил, мол, пусть пируют, а как беда, так не откажут.

Князь Силослав подхватил бешеным тоном:

– А Путяту с Твердятой – на закланье! Ну и сволочь же ты, Яромир! А я у тебя еще хлеб ел.

– Чужой кровью решил юбку выкупить! – крикнул Вышатич.

Стрый зыркнул хмуро, но смолчал. Вольга подошел ближе – ночной двор осветило горящее навершие посоха. Яромир непонимающе оглядел князей. Глаза его расширились, лицо заливала смертельная бледность.

– Завтра духу моего тут не будет! – громогласно заявил князь Велибуд.

– И моего, – поддержали князья.

Стрый рыкнул грозно. Небо ответило яркой вспышкой, злобным ворчанием туч.

– И как же проберетесь мимо степняков? В поле раздавят.

Вышатич смерил могучана разочарованным взглядом, сплюнул в грязь.

– Договоримся. Коль степнякам наши земли не нужны, нам здесь делать неча.

– Может, еще присоединитесь? – хмыкнул Стрый оскорбительно.

Князья загомонили, дружинные хмуро придвинулись к своим правителям, на остальных поглядывали мрачно, оружие подрагивало. Вольга крякнул на зауми – ярко полыхнуло. Ладони прижались к ослепленным глазам, бранные крики разбудили город.

Волхв сказал сурово:

– Можете считать, что князь Яромир обманул вас, хотя он собрал из вас могучее войско, способное дать отпор такой силе. Без него рассеяли бы вас, как семена одуванчика. Считать так можете, но затевать свары нельзя. Как бы то ни было, враг не просто явился за женой князя, он попутно уничтожает нашу землю, которой вы клялись помочь в случае беды! Решайте, время до рассвета есть, но без шуток: и так вас кормили и поили, а вы, свиньи, еще и ноги на стол.

Стрый стащил Яромира с коня, Вольга поддержал, и потащили раздавленного горем князя к терему. За спиной было зловещее молчание, даже дождь бил злобно, холодно, жестоко. Стрый сглотнул горечь, в груди похолодело: похоже, князья сделали выбор.