Евгений Малинин - Ученик

Данила глубоко вздохнул:

– Он тебе сколо осень понадобится. Я тосьно знаю. – Он строго поднял вверх крошечный указательный пальчик. – Не потеляй!

Он начал кряхтя сползать на пол. Я встал с кровати и взял его на руки.

– Давай-ка, друг, я тебя отнесу в твою постель.

Данила обнял меня за шею и, когда мы вышли на лестницу, зашептал мне в ухо:

– Мамка уговаливает папку, сто ты не дядя Илюха, сто ты сюжой дядька и колдун. А папка говолит, сто она сосиняет елунду. Они все сепсются и сепсются, спать мешают.

– А ты их не слушай. Спи. А то завтра с утра мы купаться поедем, а ты спать будешь.

– На Сенеш?

– На Сенеж.

– Здолово!

Я отнес его в детскую, уложил в постель, укрыл одеялом и посидел рядом, пока не понял по тихому сопению, что он уснул.

Только поднимаясь по лестнице к себе на чердак, я понял, что Данила спит довольно далеко от своих родителей и, конечно же, не мог слышать их шепот. Вернувшись к себе, я достал Данилкин подарок и задумчиво покатал его по ладони. Затем, тщательно спрятав шарик во внутренний кармашек сумки, я лег и погасил лампу.

Утро было солнечным и звонким от птичьего щебетания. Окно моей комнаты выходило на запад, и поэтому утром солнце в него не попадало. Это создавало отличные предпосылки для долгого, ничем не нарушаемого сна, часиков этак до …дцати. Однако, если в доме обитает мальчишка в возрасте от трех до десяти лет, который считает вас своим другом, на продолжительный спокойный сон вы рассчитывать не должны. Иначе – прощай дружба. Так что уже в половине восьмого снизу из розовых кустов раздался нетерпеливый тоненький голосок.

– Дядя Илюха!.. Дядя Илюха!.. Вставай!.. Завтлакать пола!.. А то на озело опоздаем!..

Я не мог взять в толк, как можно опоздать на озеро, однако точно знал, что законы мужской дружбы требуют немедленного и достойного мужчины ответа. Поэтому я кубарем скатился с кровати и, распахнув окно, выглянул во двор. Данила стоял под окнами, задрав голову и от нетерпения переступая ногами, обутыми в синие сандалии.

– Я уже давно встал и практически готов к выходу. Спорим, я первый буду на кухне?

Данила, не отвечая, дунул вокруг дома в сторону кухни.

Я натянул плавки, а поверх них шорты и, быстро накрыв смятую постель одеялом, рванул вниз по лестнице, зная, что за Данилой мне уже не угнаться. Настроение было прекрасное, я чувствовал себя отдохнувшим и полным какой-то веселой энергии. Выскочив на залитый солнцем двор, я внезапно осознал причину столь отличного своего состояния. Меня, как большинство гениальных людей, ночью осенило, и я понял, как мне надо себя вести в создавшейся ситуации.

Во-первых, никому ни при каких условиях, никогда больше не рассказывать, где я был эти несчастные пять дней. Если уж абсолютно доверчивая Светка и квазирационалист Юрик – мои самые верные и надежные друзья – пришли в полное смятение от моего рассказа и особенно от демонстрации моих новых способностей, то люди, знающие меня не столь хорошо, могут… Да что угодно могут. От собственного помешательства до, что более вероятно, насильственного определения меня в дом скорби. Доказывай потом, что ты не шизик. Это «во-первых» было легко выполнимо, поскольку мой неведомый покровитель, похоже, устроил мне на эти пять дней железобетонное прикрытие, которое было для всех абсолютно достоверным.

Во-вторых, никому ни при каких условиях более не демонстрировать своих вновь приобретенных способностей. А что такие способности у меня появились, я уже ни минуты не сомневался. Реакция моих друзей показала, что такая демонстрация ничего, кроме растерянности, страха и агрессии, не вызывает. Правда, это было легче сказать, чем сделать, учитывая мою способность быстро загораться, мой азарт и привычку действовать не раздумывая. Так что придется себя перевоспитывать.

В-третьих, мне обязательно необходимо разобраться, где же я все-таки находился эти пять дней, кто и как меня туда отправил, и можно ли еще раз попасть в этот чудесный и страшный мир. По правде говоря, я с удовольствием повидался бы там кое с кем еще раз. Перед моими глазами сразу возникла Лаэрта. Но в этом направлении у меня оставалась только одна малюсенькая щель в лице чистенького, прохладного, незнакомого деда. Если он мне не поможет, я никогда ничего не выясню.

В-четвертых, мне необходимо попробовать свои способности в магии и определить, что я смогу учудить здесь, на Земле.

И в-пятых, при всем при том мне необходимо вести себя… нет продолжать жить так, как будто со мной ничего и не произошло. Ну, съездил человек в Нижний Новгород, в котором и ранее бывал неоднократно. Ну, похоронил какого-то дальнего родственника, не оставившего ему никакого наследства. Ну, попечаловался на похоронах. И будя. Жизнь идет, и она прекрасна.

Поэтому, когда я ворвался на кухню, наступая на пятки визжащему от удовольствия Даниле, и увидел не выспавшееся, явно растерянное лицо Светланы и не менее не выспавшуюся, хмуро безразличную физиономию Юрки, я громко расхохотался, как человек, чей сложный, тщательно подготовленный розыгрыш блестяще удался. Данила ржал не менее довольно, да еще нахально тыкал пальцем в своих родителей, как будто был со мной в сговоре.

Мои бедные растерянные друзья сначала тупо наблюдали за нашим весельем, а затем сами стали неуверенно улыбаться. До них постепенно доходило, что их старый и хороший друг Илюха Милин просто подло их разыграл.

Короче, морально-психологическая атмосфера в «доме Облонских», то бишь Ворониных, пришла более или менее в норму, и мы дружно принялись за реализацию наших воскресных планов.

Вареные яйца и хлеб с маслом, изображавшие собой наш завтрак, были уничтожены в несколько минут. Мы еще, обжигаясь, допивали черный кофе, а Данила, прикончивший, не отрываясь, свой стакан молока, уже приплясывал возле машины в обнимку с огромной ярко-зеленой надувной лягушкой.

Пока мы с Юркой укладывали в багажник одеяла, полотенца, мяч и ракетки с воланами, Светланка собрала здоровенную корзинку харчей. Я думаю, в нормальных условиях такого количества продуктов нашей компании хватило бы на несколько дней, но Светлана заявила, что после купания аппетит всегда бывает очень хороший, и она будет рада, если закуски хватит для этих оголодавших крокодилов, – она обвела нас рукой. Самый главный крокодил – Данила – сразу заявил, чтобы на его долю отложили половину взятого запаса, чем привел свою мамочку в полный восторг и еще больше повысил наш общий тонус.