Кристофер Паолини - Брисингр

— Хорошо, давай я тебе помогу. Я готов, например, отправиться на охоту, — предложил он.

— В этом нет нужды. Разведи большой костер, а я добуду нам еды.

— Ладно.

Гарцвог направился к густому буковому лесу чуть севернее того места, где они остановились, а Эрагон развязал ремень, крепивший ранец к поясу, и со вздохом облегчения сбросил свою ношу на землю рядом с пеньком.

— Проклятые доспехи! — пробормотал он. Даже в пределах Империи он никогда не бегал на такие расстояния, да еще и с грузом за плечами, так что перед этим походом не сообразил, насколько это будет тяжело. Ноги болели, спина болела, а когда он попытался присесть на корточки, колени отказались сгибаться.

Превозмогая боль, Эрагон принялся собирать сухую траву и валежник для костра, а затем разжег его на сухом каменистом клочке земли.

Они с Гарцвогом находились сейчас к востоку от южной оконечности озера Тюдостен. Почва здесь была влажная, покрытая буйной растительностью; трава достигала в высоту шести футов, и в этих зарослях бродили стада оленей, газели и дикие быки с черными спинами и широко расставленными рогами, загнутыми назад. Своим плодородием и богатством всевозможной растительности и живности земли эти были обязаны Беорским горам: над ними формировались мощные облака, которые затем, уплывая отсюда, орошали дождями окрестные равнины, в противном случае они могли бы стать столь же сухими и безжизненными, как пустыня Хадарак.

Хотя они пробежали уже много лиг, Эрагон был недоволен скоростью их продвижения. Пробираясь от реки Джиет к озеру Тюдостен, они потеряли несколько часов, потому что приходилось постоянно прятаться и совершать обходные маневры, дабы избежать обнаружения. Теперь, когда озеро Тюдостен осталось позади, Эрагон рассчитывал, что им удастся двигаться быстрее. «К сожалению, Насуада не предусмотрела подобной задержки, — думал он. — Она решила, что я запросто, одним махом добегу до Фартхен Дура». Отшвырнув в сторону сломанную ветку, мешавшую проходу, Эрагон продолжал собирать хворост, но все время что-то недовольно бурчал себе под нос.

Когда час спустя кулл вернулся с охоты, Эрагон уже развел огромный костер и теперь сидел перед ним, глядя в пламя и борясь с неотвязным желанием лечь и уснуть; этого ему сейчас хотелось больше всего. Он с трудом поднял голову и посмотрел на Гарцвога; шея у него аж скрипнула от усилия.

Кулл тащил под мышкой тушу жирной оленихи с такой легкостью, словно она весила не больше мешка с тряпьем. Зажав голову оленихи в развилке толстого сука ярдах в двадцати от костра, он вытащил нож и принялся ловко разделывать тушу.

Эрагон встал на ноги, чувствуя, что все его суставы словно закостенели, и подошел к Гарцвогу. — Как ты ее убил? — спросил он. — Из пращи, — пророкотал в ответ кулл.

— Хочешь зажарить мясо на вертеле? Или ургалы едят его сырым?

Гарцвог повернулся к Эрагону, искоса глянув на него сквозь свой закрученный в кольцо рог. Глубоко посаженный желтый глаз кулла загадочно поблескивал.

— Мы ж не звери, Огненный Меч!

— А я этого и не говорил.

Ургал только крякнул и вернулся к своему занятию.

— Это займет слишком много времени, если оленину жарить на вертеле, — заметил Эрагон.

— Я собирался приготовить что-то вроде рагу, а остальное потом можно поджарить на раскаленных камнях.

— Рагу? Но как? У нас ведь даже котелка нет. Наклонившись, Гарцвог соскреб с руки грязь и достал из поясной сумки нечто, сложенное квадратом. Он кинул этот странный предмет Эрагону, и тот попытался схватить его на лету, но так устал, что промахнулся, и предмет упал на землю. Выглядел он как очень большой лист пергамента. Эрагон поднял его, «лист» раскрылся, и стало видно, что это нечто вроде плоского мешка, фута полтора шириной и фута три в длину. Край его был усилен полосой толстой кожи с нашитыми на нее металлическими кольцами. Эрагон перевернул мешок и внимательно осмотрел его со всех сторон, пораженный полным отсутствием каких-либо швов и тем, насколько он мягкий.

— Что это? — спросил он.

— Желудок пещерного медведя. Я убил его в тот год, когда у меня впервые выросли рога. Этот мешок надо подвесить на палке или опустить в яму и наполнить водой, а потом кидать в воду раскаленные камни. Камни нагреют воду, и можно будет приготовить рагу. Это вкусно, можешь не сомневаться.

— А камни не прожгут мешок насквозь?

— Ну, пока что не прожгли.

— Он что, заколдованный?

— Нет, никакой магии. Просто он очень прочный.

Гарцвог резко выдохнул, ухватил оленя за задние ноги и одним рывком разломил тушу надвое. Грудину он разрубил ножом.

— Это, видимо, был очень крупный медведь, — заметил Эрагон, продолжая разглядывать бывший желудок зверя.

Гарцвог глухо хохотнул:

— Крупнее, чем я сейчас, Губитель Шейдов.

— Ты что же, и его убил камнем, пущенным из пращи?

— Нет, его я задушил. Собственными руками. Тем, кто достиг возраста мужчины, не положено иметь никакого оружия, чтоб доказать свое умение и мужество. — Гарцвог немного помолчал, продолжая быстро и ловко работать ножом, потом прибавил: — Впрочем, многие ургалы даже не пытаются убить пещерного медведя. Охотятся на волков или горных козлов. Вот поэтому я и стал боевым вождем, а другие не стали.

Эрагон оставил его разделывать мясо, а сам вернулся костру. Выкопал рядом с ним яму, уложил в ней желудок медведя, просунул подходящие палки сквозь металлические кольца и закрепил их на земле. Затем набрал с дюжину камней размером с яблоко и бросил их в костер. Дожидаясь, пока камни раскалятся, он с помощью магии наполнил желудок на две трети водой и соорудил из побегов ивы нечто вроде щипцов, связав их куском сыромятного ремешка.

Когда камни раскалились докрасна, он крикнул:

— Камни готовы!

— Кидай их в воду!

Эрагон импровизированными щипцами достал камень из огня и опустил его в мешок. Вода тут же забурлила, исходя паром. Он опустил в воду еще два камня, и вода закипела.

Гарцвог бросил в кипящую воду две пригоршни нарезанного кусочками мяса, затем добавил в варево добрую щепоть соли из висевшей на поясе сумки и несколько побегов розмарина, тимьяна и другой дикой зелени, которые собрал, пока охотился. Потом нашел плоский обломок глинистого сланца и поставил его ребром в огонь. Когда камень нагрелся, он поджарил на нем несколько полосок мяса.

Пока готовилась еда, Эрагон и Гарцвог вырезали себе ложки из древесины того пенька, возле которого Эрагон бросил свой ранец.

Эрагону так хотелось есть, что, казалось, рагу готовится слишком долго, но уже через несколько минут мясо было готово, и они с Гарцвогом жадно набросились на еду, клацая зубами, точно оголодавшие волки. Эрагон проглотил вдвое больше того, что, как ему казалось, мог бы съесть, а остальное умял Гарцвог, и уж этой-то порции точно хватило бы на шестерых.