Кристофер Паолини - Брисингр

«У них, видимо, есть и другой выход отсюда. Он где-то у подножия Хелгринда».

«Возможно, но вряд ли они способны достаточно быстро туда добраться».

Казалось, они страшно долго, никак не менее часа, провели в темном туннеле, но Эрагон знал, что на самом деле они пробыли там не более десяти-пятнадцати минут и спустились примерно на сотню футов в недра Хелгринда. Остановившись на относительно ровной каменной площадке, он мысленно сказал Рорану:

«Темница Катрины примерно в пятидесяти футах от нас, чуть дальше и справа».

«Мы не можем рисковать, — ответил Роран. — Нельзя освобождать ее, пока мы не знаем точно, живы эти раззаки или гдето прячутся».

«Ну а если они так и не объявятся? Я по какой-то причине совершенно не способен чувствовать их присутствие. Они могут до скончания веков тут от нас скрываться. Ну что, будем ждать невесть сколько или все же освободим Катрину, пока есть такая возможность? Я, кстати, могу установить вокруг нее кое-какую защиту, это спасет ее от многих неприятностей»

Роран несколько секунд молчал, потом все же сказал:

«Ладно, идем за ней».

И они снова осторожно пошли вперед по низкому проходу с грубым щербатым полом. Эрагону приходилось постоянно следить за тем, куда он ступает, чтобы не потерять равновесие.

В результате он чуть не пропустил послышавшийся справа слабый шорох одежды и легкий звон стали.

Он в ту же секунду прижался к стене, заслонив собой Рорана, и нечто острое пронеслось мимо его лица, успев довольно сильно ободрать ему правую щеку. Порез сразу стало жечь, словно туда плеснули кислотой.

— Квейква! — выкрикнул Эрагон. Это слово означало «молния».

Красный свет, яркий, как полуденное солнце, вспыхнул в туннеле и, не имея конкретного источника, сразу осветил все вокруг, не отбрасывая теней, отчего окружающие предметы стали казаться странно плоскими. От яркого света у Эрагона даже слегка закружилась голова, однако на одинокого раззака, что стоял перед ним, свет подействовал гораздо сильнее: он уронил свой лук, закрыл лицо и заверещал громко и пронзительно. Ему ответил точно такой же вопль, и Эрагон понял, что второй раззак у него за спиной.

«Роран!»

Резко обернувшись, Эрагон увидел, что Роран уже сражается со вторым раззаком, с силой размахивая своим молотом. Ошеломленный внезапной вспышкой света, монстр пытался отступить, но в какой-то момент замешкался, и молот упал ему на голову.

— За моего отца! — громко крикнул Роран и ударил снова. — За наш дом! — Раззак был уже мертв, но Роран снова поднял свой молот. — За Карвахолл!

Последний удар расколол панцирь раззака, точно сухую тыкву. В безжалостном рубиновом сиянии расширяющаяся лужа крови казалась фиолетовой.

Описав посохом круг и отбросив в сторону стрелу или меч, которые наверняка были направлены в него, Эрагон повернулся лицом к оставшемуся в живых раззаку и увидел, что туннель перед ним пуст. Он чертыхнулся, пробежал несколько шагов и обнаружил на полу скорчившегося «жука». Размахнувшись посохом, Эрагон что было силы воткнул его в грудь мерзкой твари. Раздался глухой треск.

— Сколько же времени я ждал этого момента! — вырвалось у Эрагона.

— И я тоже.

Братья посмотрели друг на друга.

— Ох! — невольно вскрикнул Эрагон и схватился за раненую щеку, поскольку боль в ней стала вдруг почти нестерпимой.

— Она раздувается! — воскликнул Роран. — Сделай же что нибудь!

«Раззаки, должно быть, смазали свои стрелы колдовским маслом сейтр», — подумал Эрагон. И, вспомнив, чему его учили эльфы, сперва очистил рану, а потом наложил на нее целительные чары. Затем он несколько раз открыл и закрыл рот, проверяя, хорошо ли работают мышцы лица, и с мрачной усмешкой сказал:

— Можно себе представить, хороши бы мы были без помощи магии!

«Поговоришь позже, — услышал он в ушах голос Сапфиры. — Как только те рыбаки доберутся до Драс-Леоны, прикормленные Гальбаториксом городские заклинатели быстренько сообщат ему, чем мы тут занимаемся. А нам совсем не нужно, чтобы Гальбаторикс обратил свое внимание на Хелгринд, пока мы отсюда еще не убрались».

«Да, ты права», — поспешно согласился Эрагон.

Погасив сверкающее красное сияние, он промолвил: «Брисингр раудхр!» — и перед ним повис маленький красный огонек, как и в прошлые ночи, но на этот раз огонек, точно пришпиленный, висел в шести дюймах от потолка а не сопровождал каждое движение Эрагона.

Теперь, когда у него была возможность осмотреть туннель, Эрагон заметил, что в каменных стенах по обе стороны от него имеется множество дверей, штук двадцать, по крайней мере. Он указал Рорану, куда идти, и сказал:

— Девятая от нас справа. Ты ступай за Катриной, а я проверю остальные темницы. Раззаки вполне могли оставить там кое-что интересное.

Роран кивнул. Присев на корточки, он осмотрел труп раззака, но никаких ключей не нашел и, пожав плечами, сказал:

— Что ж, значит, придется дверь рубить.

Подбежав к указанной двери, он бросил щит на пол и принялся молотом срубать дверные петли. Каждый удар сопровождался немыслимым грохотом, разносившимся по всему лабиринту.

Эрагон ему не помогал. Впрочем, в данный момент его брат в помощи и не нуждался. А Эрагону и без того было чем заняться. Подойдя к первой темнице, он прошептал три слова и, услышав, как замок со щелчком открылся, рывком распахнул дверь. В крошечном помещении была только черная цепь да груда гниющих останков. Это печальное зрелище было совсем не тем, чего он ожидал; однако, уже зная, где находится предмет его поисков, изображал неведение и открывал одну дверь за другой, чтобы не вызывать подозрений со стороны Рорана.

Еще две двери как бы сами собой открылись и закрылись под воздействием магического заклятья. И наконец распахнулась четвертая дверь. Волшебный огонек осветил внутренность темницы, и Эрагон увидел того самого человека, которого, как он надеялся, никогда в жизни больше не увидит: это был Слоан.

Мясник сидел, неловко привалившись к стене слева от входа; обе его руки были цепью прикованы к кольцу над головой.

Рваные лохмотья едва прикрывали бледное, истерзанное тело; кости проступали под ставшей полупрозрачной кожей. Синие вены страшно набухли. Запястья были до крови стерты наручниками. Седые остатки волос отвратительными грязными лохмотьями свисали вдоль щек, отчасти скрывая его покрытое оспинами лицо.

Удары молота Рорана заставили Слоана очнуться от забытья; он поднял голову навстречу свету и дрожащим голосом спросил:

— Кто это? Кто там?

Волосы упали с его лица, открывая странно темные глазницы. Эрагон пригляделся: вместо век там теперь виднелось лишь несколько почерневших клочков кожи, под которыми зияли страшные кровавые раны, да и вокруг вся кожа была в ссадинах и порезах.