Дэвид Геммел - Оседлавший Бурю

— И мое тоже.

— Что ты посоветуешь?

— Я не даю советов, Саокванта. Я лишь предсказываю.

— Твои слова всегда сбываются, — кивнул воин со сломанным носом. — Все знают, что ты ходишь путями духа. Великий Дух благословил тебя.

— Да.

— Но и меня тоже, Знающий Путь. Он велел мне защищать свой народ и охранять свою землю, одарил меня искусством великого охотника, дал мне возможность обеспечивать людей едой. Мне надо обдумать твои слова.

Сказав это, он отошел от Фиргола и скрылся в лесу. Охотники ждали больше часа. Наконец Саокванта вернулся и сел рядом с Фирголом.

— Если я вернусь на становище и убью ребенка вот этим ножом, это будет злом и опечалит Великий Дух. Ты не согласен?

— Согласен.

— Если я вернусь на становище и не дам еды умирающему от голода ребенку, разве не я буду виноват в его смерти?

— Ты, — печально согласился Фиргол.

— Эти глупцы привезли с собой детей. Они тоже умирают. У меня есть еда. Если я уйду, разве это не опечалит Великий Дух, как ты думаешь, Знающий Путь?

— Потомки этих детей не станут думать о Великом Духе, — ответил Фиргол. — Они будут неразумны и жадны, жестоки и безжалостны.

— Ты говоришь, что маленькое зло, которое я сделаю сегодня, обернется великим благом. Возможно, в этом великая правда. Но я отказываюсь понимать такую правду. Я — Саокванта, охотник. Я не позволю детям умирать от голода. Великий Дух благословил меня не за этим.

Саокванта встал и взвалил оленью тушу на плечо. Фиргол тоже поднялся. Странно, но он почувствовал, как камень упал с души, и тревога оставила его.

— Ты великий человек, Саокванта. Я знаю их язык и пойду с тобой.

Вместе они спустились к поселению. У частокола не стояла стража, ворота были открыты. Охотники вошли внутрь.

К ним обернулось несколько изможденных людей. Один, увидев принесенное мясо, упал на колени и вознес благодарственную молитву.

Здесь и далее перевод стихов Н. Просунцовой.