Барб Хенди - Предатель крови

Вниз по реке, влекомый ленивым течением, плыл труп молодой женщины, и ее безжизненный профиль был запрокинут в серое пасмурное небо.

Боль терзала Лисила все годы, прошедшие с тех пор, как он бежал от своей первой жизни — жизни любящего сына и раба, шпиона и наемного убийцы. Сейчас он подавил эту боль, загнал ее внутрь, так глубоко, что снаружи осталось лишь тупое ледяное оцепенение. Так он делал когда-то, чтобы выжить, и теперь это умение вновь вернулось к нему.

Его внимание привлекло лошадиное фырканье.

Раненный в ногу всадник с усилием вскарабкался на спину припавшего на передние ноги коня и резко дернул поводья. Конь долго оскальзывался, но потом все же сумел выпрямиться, вогнав копыта в сырую землю. И начал с трудом взбираться на гребень склона, неся в седле обмякшего всадника.

Выхватив клинки, Лисил быстро шагнул вперед, но тут Магьер проворно заступила ему дорогу и прижала ладонь к его груди.

— Хватит! — хрипло прошептала она. — Довольно!

Полуэльф недоуменно воззрился на ее бледное лицо в капельках пота. Потом сделал глубокий вдох, еще один — и лишь тогда пришло отрезвление, пробившись сквозь бессознательную потребность завершить начатое.

Что бы ты ни совершил, не оставляй свидетелей — таково было первое правило, которому обучили его отец и мать. Ради того чтобы уберечь друг друга, они загоняли свою боль вглубь и в холодном оцепенении делали все, чтобы сохранить свою тайну и выжить.

— Как же я могу присматривать за тобой… — начала Магьер, и ее бледное лицо исказилось от гнева, за которым никто, кроме Лисила, не сумел бы различить страх. — Как, я спрашиваю… если ты очертя голову рвешься навстречу всякому, кто желает твоей смерти?! С меня довольно. Больше ты от меня ни на шаг не отойдешь!

Она запнулась и отняла руку от его груди. Лисил увидел, что ее бледная ладонь перепачкана кровью, которой была покрыта его кольчуга.

Лисила замутило. Руки Магьер в крови… по его вине.

— Лисил?.. — прошептала Магьер, и сердитая морщинка между ее бровей разгладилась.

Она смотрела на полуэльфа с тревогой, как если бы он был в опасности и сам не замечал этого. Кровь, забрызгавшая Лисила, смешалась с его потом и уже понемногу засыхала на лице и в волосах.

И этой кровью он осквернил Магьер.

Магьер медленно шагнула к нему.

Лисил торопливо отступил. Спрыгнул на склон и, стремительно сбежав вниз, к реке, побрел по мелководью на стравинскую сторону. Плеск воды за спиной подсказал ему, что Магьер последовала за ним.

Как он мог, как мог привести ее за собой в Войнорды — после всего, что ей довелось пережить в погоне за тайнами собственного прошлого?

Лисилу хотелось остановиться, лечь в холодную воду, — пусть река омоет его с головой, смоет эту нестерпимую боль… Вот только это не поможет. Сколько бы он ни лил на себя воды, сколько бы ни глушил вином свои кошмары — все равно он в крови, и ее ничем не смоешь. Что же, это он в силах пережить.

Только бы эта кровь не оскверняла Магьер!

Лисил ускорил шаг, поднимаясь вверх по склону к городским воротам. Вот он и вернулся домой. Только так он и мог вернуться домой.

Чейн осадил коня на вершине лесистого холма и из-под низко надвинутого капюшона взглянул на лежавшую внизу кое-где покрытую снегом равнину. Солнце уже низко опустилось за затянутый тучами горизонт. Тени деревьев и просторный, из плотной ткани плащ укрывали Чейна от закатных лучей солнца, и все равно он ощущал всей кожей его обжигающее прикосновение. Он дал своим чувствам обостриться — и тут же с сильным ветром до него донесся запах крови.

Далеко впереди, у стравинской границы, взор Чейна различал следы недавно завершившейся схватки. По усеянному трупами лугу брели, направляясь к городу, Магьер, Лисил и Малец. Они вошли в распахнутые городские ворота, и Чейн разглядел, что там, в глубине ворот, их поджидает Винн.

При виде девушки беспокойство, овладевшее Чейном, тотчас угасло; затем ворота, как и полагалось после заката, захлопнулись.

Вельстил остановил коня рядом с Чейном.

— Что там произошло? — спросил он.

Чейн только молча покачал головой.

Когда они только познакомились, Вельстил отличался аккуратностью, которая граничила со щегольством. Выглядел он на сорок лет с небольшим — среднего роста и сложения, темноволосый, с белоснежно-седыми висками.

Сейчас из-под его капюшона неопрятно свисали давно нечесанные пряди. Плащ из тонкой шерсти поблек и истрепался оттого, что его владелец слишком много дней провел под открытым небом, вернее — под самодельным навесом, заваленным палой листвой. Да, за минувшие месяцы Вельстил сильно изменился… как, впрочем, и сам Чейн.

Его каштановые волосы отросли почти до плеч и спутанной гривой обрамляли лицо. Чейн рассеянно подергал шерстяной шарф, которым была обмотана его шея. Хотя он давно не видел своего отражения в зеркале, он прекрасно знал, что именно скрывается под шарфом, и сейчас потер кончиками пальцев грубый шрам, который опоясывал его горло. Меньше месяца назад Магьер отсекла ему голову. Призрак той боли мучил и преследовал Чейна до сих пор. Сколько бы он ни кормился досыта, как ни напрягал волю, — уродливый шрам все так же клеймом багровел на его бледной неживой коже.

После этой второй смерти его воскресил Вельстил.

Хитроумному и скрытному спутнику Чейна еще предстояло поведать, как именно он это сделал. Сработала ли здесь та разновидность магии, которой так хорошо владел Вельстил, — магия духовной стороны мира? Или же дело было в некоем тайном свойстве Детей Ночи, которое откуда-то стало известно Вельстилу… и только Вельстилу?

Гнедая кобылка Вельстила била копытом землю, фыркая на холодном зимнем ветру. Пару лошадей Чейн и его спутник приобрели лишь две ночи назад. Кони были немолодые, не слишком хорошо объезженные, но по крайней мере резвые.

— Что теперь? — вслух спросил Чейн, и сам сморщился от звука своего голоса. Чтоб его расслышали, ему приходилось почти кричать, да и то все равно больше выходило сиплое шипение. Удар сабли, который навсегда изуродовал его шею, необратимо изменил и голос.

— Магьер отправится, в Войнорды, — ответил Вельстил. — Нам было бы не худо знать ее планы на ближайшие дни. Отправь своего нового фамильяра отыскать, где она сегодня заночует, — может, что-нибудь удастся узнать.

С тех пор как Чейн стал вампиром, он неустанно совершенствовал свои колдовские навыки. Создавать фамильяров и управлять ими стало для него делом обыденным и легким. Он воспринимал окружающий мир через их чувства и повелевал их действиями — до определенной степени.

К седлу его коня был приторочен прямоугольный предмет длиной и шириной с локоть, завернутый в кусок замши. Чейн сдернул замшу — под ней была небольшая деревянная клетка, в которой сидела красногрудая малиновка, Чейн открыл дверцу клетки, дождался, покуда птица выпорхнет и усядется на его запястье, и развернулся лицом к городу. Свободная рука его привычным движением сжала крохотный бронзовый фиал, висевший у него на шее.