Олеся Шалюкова - Баба Яга

— Вот значит как, — кошка вздохнула. — А кто ты такой, Тим?

Мужчина улыбнулся.

— Я наемник.

— Ты так много знаешь о том, что было.

— Я призван помочь Тьме.

— А если честно? — Чернушка наклонила мордочку вбок.

— Если я скажу тебе, кто я, то дальше ты отправишься с другими людьми. Мы встретимся потом. Тебя устроит такая цена твоему любопытству?

Кошка задумалась. Потом в воспоминаниях внезапно мелькнуло, как она гневно расхаживала по комнате, пытаясь понять, кто он такой. И кивнула. В глазах Тима мелькнула и пропала усмешка.

— Я Тьма.

Чернушка оцепенела.

— Хорошие у меня знакомые! — нервно вырвалось у нее. — Вместо того, чтобы как все примерные леди плести интриги, я с завидным постоянством влипаю в происки высших сил!

— Все это тебя коснулось еще тогда, когда ты сбежала из дома.

Кошка вдруг тоненько завыла, скрутилась в клубочек, ее колотило. Потом она начала рассказывать.

— Была ночь. Я спустилась вниз. Огляделась. У меня были два кинжала и полуторный меч. Владела я ими на отлично. Но это могло и не помочь, если противников будет слишком много. Я дошла до перекрестка. Сильно похолодало. Мимо ехала карета. Остановилась. Кучер предложил подвести. Но мне стало страшно, как никогда раньше. Я отказалась и бросилась бежать. Карета помчалась за мной.

Меня поймал кучер. Кинул в карету. Там сидело настолько прекрасное создание, что я забыла о своем страхе. Черный ангел…

Он коснулся моего лица. Романтичная пятнадцатилетняя девчонка. Я влюбилась в него с первого взгляда. Потом он нагнулся ко мне… поцеловал. Дальше я помню только адскую боль. У меня забирали то единственное, что было самым важным. Мою душу. У меня остались только разрозненные кусочки, когда он выкинул меня из кареты на вспаханное поле… Потом, — кошка всхлипнула. — Я помню ласковые руки и нежный голос. Который звал меня к себе, просил не умирать. Говорил, что я последняя надежда. Я осталась… Валсия! — Чернушка подняла голову. — Так зовут мою вторую маму! А меня зовут Лада…

Тим кивнул.

— Да. Лада.

— Я не помню последний год. Что там случилось?

— Я не могу рассказать. Ты должна вспомнить его сама.

— Да, я понимаю, — Чернушка опустила мордочку на лапы. — А еще я зеркальный оборотень. Откуда они появились?

Тим дрогнул.

— Мой народ. Оборотни. Просто пропали, после того, как появился Смерть. Из последних сил, что у меня еще оставались, я спрятал их от его взгляда. Но нескольких он успел поймать. Через них — с помощью магии крови, вышел на остальных. И заблокировал моих оборотней. Оставил им только два облика. Разбил их на кусочки. Теперь они были либо одним отражением, либо вторым. Хотя раньше, самый слабый оборотень владел пятью составляющими. И был един во всех.

— То есть, если он в одном облике маг, а в другом воин…

— Не было такого разделения, — вздохнул Тим. — Либо ты воин-маг, либо маг-книжник, алхимик. Кто угодно! Но единый.

Чернушка вздохнула.

— Кто теперь я?

— Оборотень. Истинный оборотень, — мужчина посмотрел в окно. Солнце поднималось в зенит. — После того, как ты вспомнишь последний год — и еще пару кусочков, то сможешь вернуть себе человеческую форму. Только тебе не придется обращаться в Ягу, чтобы колдовать.

— А сколько у меня форм?

— Пока вижу четыре. Пятая свободна, — Тим запустил руку в волосы. — Человек, кошка. Орел. Водная змея. А пятый облик, как правило, сборный. То есть у человека может вырасти хвост и крылья…

Чернушка подскочила.

— То есть? Я смогу летать в образе человека?

— Когда окрепнешь и обретешь власть над своими образами.

Кошка поморщилась.

— А почему я ничего не помнила, про Смерть? Про Валсию? Про поцелуй Смерти?

— Он постарался. Подправил тебе воспоминания. Ты была немного не права, когда считала, что Яга — твой вторичный облик. Вторичный — Лада. После поцелуя Смерти ты постарела на очень много лет. Смерть стер воспоминания о себе. А Валсия потом подправила тебе память, чтобы ты не сошла с ума. Но воспоминание о поцелуе, потянули за собой все остальное.

— Понятно. Значит, теперь мне осталось вспомнить последний год. Так что про имя Лада мне придется пока забыть. Я просто Чернушка. Черная кошка.

— Это правильно, — кивнул Тим. — Теперь мы переместимся в Миргород. Там я оставлю тебя в таверне. Когда придут путешественники, я отправлю тебя с ними.

По дороге ехали двое всадников. Молодая красивая женщина верхом на игривой тонконогой кобылке. Да высокий задумчивый мужчина на кауром жеребце.

— И что ты все ведешь себя как ребенок? — задумчиво спросил мужчина, глядя на спутницу.

Та ответила ему веселым смехом.

— Ну, подумай сам! Какая разница, как и с кем мы поедем. Официальное посольство едет по соседним дорогам. Что они, что мы проедем через природные телепорты. Так какая разница, что я еду не с ними? Мне этот придворный церемониал в глотке стоит!

— Могла бы и не ехать вообще.

— И опустить тебя одного! — тут же возмутилась женщина.

— Ты королева, — устало и видимо в который раз повторил мужчина.

— А ты будущий король, — тут же ответила она.

— Мы это уже обсуждали. И ты прекрасно знаешь…

— Что я никогда не выйду за другого. Ведь люблю только тебя.

Мужчина схватился за голову, потом устало махнул рукой.

— Кай, что же ты такое творишь?

— Молчи уж, страдалец, — усмехнулась молодая королева. — Не стану, не стану! Вот коварно соблазню тебя, и вынужден будешь жениться!

— Твой совет этого не одобрит, — вздохнул Диан. Но этот спор они вели не в первый раз, впрочем, оставаясь каждый при своем. — И в кого ты такая упрямая?

— Да мне до совета нет никакого дела! — возмутилась Кай. — Замшелое старичье! Ни разу ничего дельного не предложили, а все туда же — носы вверх.

— Успокойся. — Мягко сказал демон. — Не все сразу.

— А, — королева только отмахнулась. — У меня от них изжога и головная боль. Иногда хочется вспомнить боевое прошлое и перебить на фиг! — молодая женщина внезапно помрачнела. Но тут же заставила себя улыбнуться. — В любом случае, пусть у меня будет хотя бы эта поездка. Последняя.

Демон посмотрел на нее. Улыбнулся.

— Наперегонки до Мирграда? Как раз успеем к полудню приехать.

— А то! — Кай весело подхлестнула кобылку, и два всадника помчались вперед.

Жизнь сидела на небольшом парапете. В горах, в старом полуразрушенном храме, и смотрела вниз. В ущелье спали облака, и парил одинокий орел.

— Что ты здесь делаешь? — раздался сзади голос. Цокнули копыта, и на пол, вымощенной мозаичной плиткой, стал пегас.

— Я сюда часто прихожу… Старый храм. Здесь все не так как в нашем… — женщина пожала плечами, зачерпнула в ладонь воды из углового фонтанчика. — Иногда, мне кажется, что я слышу чей-то голос. Он зовет меня, просит откликнуться. И я когда-то это умела. А сейчас — не помню. Голос плачет. Здесь я его слышу четче. Иногда разбираю слова.