Елена Смирнова - Лунный путь

То, как начал развиваться Длаир, мне понравилось. Сохранив память о войне как о чем-то страшном, они делали все, чтобы забыть о ней. Многие из спасшихся были магами, и они, не имея возможности, да и желания возвращаться назад, стали создавать свою концепцию силы и чар, весьма отличную от той, которая была распространена в Долине. Они создали магию не для борьбы, а для созидания, назвав ее Искусством, а себя Творцами. С тех пор магия и искусство сплелись воедино, и появились Музыканты, Художники и другие. Даже поединки стали не поединками ради нанесения ран одним человеком другому, а поединками ради красоты.

Они создали почти идеальный мир. А боевая магия… если о ней и вспоминали, то только с усмешкой и полным непониманием того, как чарами можно убивать. Странный мир. Но мне он почему-то очень нравился.

Итак, насколько мне удалось разобраться в сложной иерархии чаровников (слова маг, магия и заклинания здесь были практически архаизмами), основных ветвей было две — Дом Музыки и Дом Художников. Два самых влиятельных направления чаровничества, облекающих силу в нечто более-менее материальное. Но помимо главных, существовало и множество побочных ветвей, как то чары танца (если честно, я слабо представляла себе эту ветвь, но была уверена в том, что она не менее сильна, чем остальные), чары стихов, чары оружия (эта ветвь заинтересовала меня больше всего), и масса более мелких направлений. Чары были связаны со всеми сферами жизни, пронизывая их, и эти люди не представляли себе, как без них можно жить. Собственно, я тоже уже почти не представляла.

— Это город? — удивленно спросила я, повернувшись к Орлену. Он чуть приподнял бровь, видимо, удивившись моему вопросу не меньше.

— Что-то не так?

— Да нет, — я чуть смутилась. — Все так…

То, что расстилалось передо мной в низине, не могло быть городом, несмотря на здания, мосты, арки, колонны, скульптуры, фонтаны, улицы и стены. Это было… произведение искусства, отточенное и совершенное, и не верилось в то, что это создал человек… по красоте, от которой у меня захватило дух, Селиар мог соперничать только с Долиной, да и то… нет, я не могла назвать его красивее и лучше Долины, но и хуже он быть никак не мог. Просто он был… другой. И если в Долине природа и постройки органично сплетались друг с другом таким образом, что различие все равно было заметно, то в этом городе… природа словно бы перетекала в здания, а камень сам собой становился живым. Никогда не думала, что такое вообще возможно… даже опустевший город не выглядел бы мертвым, а Селиар был еще и наполнен людьми.

Я медленно повернулась к своему проводнику, смотревшему на город хотя и с восхищением, но восхищением обыденным. Он уже давно привык к этому месту, являющемуся ему родным домом, но все равно не мог сдержать эмоций. Я втайне порадовалась тому, что Орлен не видел человеческих городов моего мира: просто была уверена в том, что тонкие губы скривятся в разочаровании. Да и не надо этим людям в Аллотар, они не поймут психологии живущих там, да и сами не будут поняты.

— Пойдем, — Орлен мягко тронул меня за плечо, отвлекая от любования городом, над которым как раз уже начало золотиться марево заката. — Нам нужно еще поговорить с Музыкантами или Художниками. Хотя… — он на несколько секунд замялся, вслушиваясь во что-то. — Рабочий день уже закончен, и скорее всего тебя примут завтра, так что надо найти тебе ночлег.

Я кивнула и начала спускаться вниз по дорожке, ведущей вниз. Сумка, постоянно сползающая с плеча, мешалась, Орлен ее только что заметил и, рассыпавшись в извинениях о своей глупости, накинул ремень себе на плечо.

— Знаешь, по тебе сразу видно, что ты чужая, — вдруг сказал он, когда мы спустились-таки вниз и я возрадовалась тому, что вскоре смогу вымыться и пообедать.

— Почему? Неужели так сильно выделяюсь? — я сорвала какой-то белый цветок с лиловыми крапинками на лепестках и покрутила его в руках, принюхавшись. Жаль, но он ничем не пах. — Волосы, конечно, понятно, но остальное…

— Понимаешь… — мужчина чуть замялся, стараясь яснее сформулировать мысль. — Я сам не знаю, что именно, но помимо волос и одежды есть что-то еще… по тебе видно.

— Подожди… а уж одежда-то чем тебе не угодила? Обычное платье, сапоги…

— Покрой платья немного другой, у нас такого никогда не носили.

— Ясно, — тряхнула я головой. — Лавки, торгующие одеждой, надеюсь, еще не закрыты?

— Зачем они тебе?

— Во-первых, я хочу переодеться во что-нибудь чистое. Во-вторых, если уж я и так выделяюсь, то не хочу выделяться всем, — еще за время жизни в Аллотаре мне надоело, что на меня постоянно косятся и чуть ли не показывают пальцем, особенно в не слишком крупных городах. — Вот только…

— Что?

— Я не знаю, принимают ли ваши лавки эти деньги, — я достала из сумки увесистый мешочек, тяжело звякнувший в моей руке.

— Один момент, — Орлен достал откуда-то небольшую узкую трубочку, которую я сначала приняла за флейту. Но это не флейта, точно. Мужчина наиграл небольшую мелодию, предварительно вытряхнув из моего мешочка на свою ладонь кучку монет. Я только ахнула — защищенная от подделки, чеканка на монетах поменялась. Вместо четкого профиля там теперь была выгравирована арфа, оплетенная побегом плюща. По окружности змеились знаки. — Теперь примут.

Он стряхнул монеты мне в руку, и я взяла одну, придирчиво покрутив перед глазами. Действительно, настоящая.

— Как ты это сделал?

— Я просто немного поменял ее сущность.

— Так это что, у вас так легко подделывать деньги? Да и вообще другие предметы?..

— Нет, ты меня немного не поняла. Если бы передо мной был, скажем, камешек, а я бы попробовал сделать полновесную золотую монету, ничего бы не получилось. Сущность меняется незначительно, на внешнем уровне, и превратить один материал в другой невозможно, как невозможно и глобально поменять форму предмета. Если бы на месте монеты была золотая статуэтка сложной формы, монеты бы не получилось. Это весьма удобно при обмене денег, поскольку если ты обладаешь Силой, то стоять в длинной очереди к меняле, который норовит обмануть, не приходится. Ведь хотя у нас и одна страна, в разных провинциях в ходу разные деньги.

— Ясно, — я небрежно высыпала монеты с королевским профилем в сумку, где они мигом укатились на дно, и заполнила мешочек монетами здешнего образца. Замечательно, значит от голода и холода я не умру, а как выяснилось в процессе беседы, расценки здесь приблизительно такие же, к которым я привыкла: все-таки этот мир строился на базе моего, поэтому между этими двумя мирами очень много общего и это не может не радовать. Я любила изучать незнакомые традиции и обычаи, но сейчас у меня на это не было никакого настроения. Хотя… я никуда не тороплюсь, праздник все равно ежегодный. Но сначала нужно разобраться с тем, как выбраться из этого места, и уже потом решать, оставаться здесь или нет. Спокойно знакомиться с необычной культурой я буду лишь в том случае, если в моей душе поселится уверенность в том, что я смогу отсюда беспрепятственно уйти в любую минуту.