Елена Смирнова - Лунный путь

Впереди лежит город, вернее то, что осталось от него. Светлые плиты мостовой, через щели в которых проклюнулись неуверенные травинки. Ото всех зданий лишь стены, наполовину обвалившиеся, хотя где-то виднеются хорошо сохранившиеся постройки. Статуи, фонтаны, колонны… а если подняться на вон ту высокую башню, откроется захватывающий дух вид.

Остатки зданий увиты вьющимися растениями. Прямо по главной площади, оплетая ее, бегут лианы с полураспустившимися цветами. Красными, белыми, желтыми…

Я обогнула почти разрушившееся здание и оказалась на отлично сохранившемся участке. Площадка засыпана обломками — мелким мраморным крошевом, лестница с резными перилами ведет к зданию, состоящему, кажется, из одних только колонн. Стены, почти не обвалившиеся, кажутся невесомыми.

Вязь непонятных рун на антаблементе. Я не знаю этого языка и не могу прочитать. Да мне это и не нужно.

Войдя в то, что осталось от арочного входа, я оказалась внутри. Здесь сохранились даже некоторые вещи, пусть и истертые, покрытые вековой пылью. Мелкие блюда, курительница, треножник… храм. Посреди помещения — прекрасно сохранившаяся статуя с женским лицом. Тонкие, летящие черты, исполненный мудрости и печали взгляд глаз, смотрящих в Вечность. Мне стало немного неуютно, хотя она и смотрела словно бы сквозь меня. Взгляд застывший, наполненный какой-то… тоски, но тоски не просто по свободе и прошлому. Это была тоска о чем-то больше, о том, что было, но исчезло, растворилось и ушло в ту Вечность, в которую она и заглядывала.

Что эта женщина видела там, в сосущей тьме веков, мириады которых прошли мимо? Что силилась разглядеть? Что было потеряно, раз мастер сделал ей такие глаза, передав при этом и свою тоску тоже?

Если Талеис победит тебя в поединке, то туда сможешь заглянуть и ты, — совсем некстати вворачивается в мысли внутренний голос. Вздрагиваю, отмахиваясь от волос, и отворачиваюсь, выходя из храма. Может быть, я и превзойду его по мастерству.

Тихие шаги не нарушают тишины, повисшей над городом. Только тишина, и шум прибоя, и шелест ветра…

Сколько еще таких миров существует повсюду? Мертвых, застывших, с покинувшей их навсегда жизнью… миров, о которых никто никогда не узнает…

— Каиса? — не ожидая услышать голос, я обернулась так резко, что волосы хлестнули меня по лицу.

Он сидит на обломке колонны, ярко выделяясь среди белизны руин темными красками своей одежды. Черные штаны заправлены в высокие сапоги, бордовая рубашка наполовину расстегнута, струящимися складками обрисовывая контуры тела. Черно-золотые волосы беспорядочно рассыпались по плечам шелковыми прядями, крылья, против обыкновения, материализованы. Одно крыло любопытно вздернуто вверх, другое расслабленно опущено. Темно-зеленые глаза с золотой паутинкой смотрят спокойно и в то же время немного удивленно. Наверное, сейчас я тоже удивлена.

— Ты? — мои брови удивленно взлетают вверх. Вот уж кого не ожидала встретить… Одним плавным движением Мьоллен поднялся, и уже через несколько мгновений оказался напротив меня. Смахнул со лба угольно-черную прядь.

— Я, — усмехнулся он.

— Что ты здесь делаешь?

— А ты? — алед чуть склонил голову набок.

— Гуляю, — я улыбнулась краешком рта. — Не подозревала, что ты знаешь об этом месте.

— Я не могу о нем не знать, — в его глазах на несколько секунд появилось то выражение, которое застыло во взгляде каменной статуи из храма. — Это древняя столица аледов, Риал-торре-Йилайем, покинутая так давно, что воспоминания о ней стерлись даже у моей расы, не склонной забывать такое. Жаль, но этот мир… мир моего народа, мертв уже тысячи лет.

— Да уж… — я обвела остатки столицы восхищенным взглядом. От всего этого веяло такой древностью и историей, что не согласиться с Мьолленом было невозможно. — Этот город величественен даже сейчас.

— Это лишь крохи, оставшиеся от того, каким он был в свои лучшие времена… от того времени, когда эти улицы были полны народа, а на главной площади почти каждый вечер происходили либо поединки, либо танцы.

Сложно было ему не поверить. Аледы всегда были лидерами в танцах и музыке. Надо полагать, боевые искусства также были неплохо развиты. И, зная неконфликтность и бесконечную мудрость аледов, я могла точно сказать — они преподносили это именно как искусство, призванное не убивать.

— Кстати, — его лицо чуть мрачнеет. — Почему ты ушла из поместья так внезапно? Твой брат обыскал весь дом, прежде чем нашел оставленную тобой записку о том, что возникли непредвиденные обстоятельства с работой, и тебе срочно нужно уехать.

— Тебя не устраивает это объяснение? — я сделала неуловимое движение бровью.

— Абсолютно не устраивает, — легкий взмах крыла. — Что случилось?

— С чего ты взял, что у меня что-то случилось? Все в полном порядке, у меня правда возникли срочные дела…

— Да, и именно поэтому ты сейчас гуляешь по разрушенному миру в глубоких раздумьях. Кого ты пытаешься обмануть? — зелено-золотые глаза чуть щурятся, и ответ находится на удивление быстро.

— Себя. Сейчас я заставляю поверить себя в то, что у меня все просто прекрасно, — я сказала это прежде, чем поняла, что только что призналась в наличии у меня проблем.

— Значит, проблемы все-таки есть. Я прав? — крылья аледа с шелестом расправились.

— Они не касаются никого, кроме меня, — жестко отрезала я, повернувшись и быстрым шагом направляясь к выходу из города. К моему камню на берегу моря, к порталу, ведущему назад, в Долину.

Мьоллен все равно догнал меня, тронул за плечо, останавливая. Я развернулась, взглянув в глаза мужчине.

— Каиса, — мягко сказал он, глядя прямо на меня. — Почему ты не хочешь принять помощь?

— Потому что она мне не нужна. Понимаешь, это мои проблемы, только мои и ничьи другие. И я сама решу их.

— Я хочу тебе помочь, — спокойно сказал он. Я вздохнула.

— Я не хочу, чтобы из-за моих проблем становилось плохо другим, понимаешь? Я Серебряное Дитя, и меня с детства приучили к такому образу мыслей. Я не могу мыслить по-другому, да и не хочу делать этого. Я… — я осеклась.

К тому же после одного случая я никому и никогда не рассказываю о своих проблемах.

— Мьоллен, у меня нет никаких проблем. Понял? Никаких, — жестко, грубо и холодно. Наверное, не нужно было говорить эту фразу таким тоном, но по-другому у меня не получилось бы.

Снова повернувшись к аледу спиной, я почти побежала к порталу. Конечно, я была не против помощи, но… Четыре года назад Слэрейн, очень хорошо помогший мне тогда в одной проблеме, едва не лишился жизни. И мне очень не хотелось бы, чтобы дорогие мне люди тоже оказались в таком положении. И не люди тоже. Которые мне тоже очень дороги, пускай я не хочу признаваться в этом даже себе.