Елена Смирнова - Лунный путь

Следуя светским правилам, я вдела в уши длинные серьги. Уложила волосы, просто забрав их с боков и скрепив на затылке эмалевой пряжкой. Тонкая серебряная нитка с крохотным изумрудом охватила шею, а затем я достала из шкатулки пару колец. Надела и посмотрела в зеркало.

Что ж, если бы не лицо, получилась бы вполне красивая картинка, одетая согласно последним веяниям моды.

Но лицо… да, у меня и Алемида, как выяснилось, черты лица совершенно одинаковые. Но, тем не менее, нас не спутаешь никогда и ни за что, это я поняла, посмотрев на брата и в зеркало. Различия все-таки есть, при этом ярко выраженные.

Черты лица моего брата пускай и четко очерченные, но не резкие. Наоборот — достаточно мягкие, хоть и носят легкий отпечаток властности. Алемида легко можно назвать красавцем и ничуть не солгать при этом. Он действительно красив.

Мое же лицо… да, черты те же самые, но все же что-то не то. Черты моего лица очень резкие, летящие. Словно бы холст, на котором художник стремился не нарисовать портрет, а лишь набросать его. В моем лице нет той мягкости, которая добавляет обаяния брату.

И тем не менее — близнецы. Одно лицо на двоих. Но наши лица — словно две картины, выполненные в разных стилях.

Хмыкнув и лишь пожав плечами, я вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Дома мне никто не встретился, кроме слуг, и я была весьма этому рада. Только спросила, где все и, получив ответ о том, что родители и брат уехали, а Асвилера гуляет, сама отправилась завтракать. Но даже кусок сегодня с утра не лез в горло. Все сознание захватили мысли на тему моего прошлого. Я пыталась вспомнить, что же произошло, но мне это все никак не удавалось. И все казалось, что там, в той жизни, осталось что-то важное.

Нет, все-таки вряд ли жизнь «до» была скучным бытом благородной леди, не знающей в своей жизни развлечений интереснее бала в шикарном поместье, проблем сложнее выбора туфель к платью, занятий интереснее вышивания и опасностей больше разрыва помолвки. Нет. Руки, покрытые мелкими белесыми нитками шрамов, красноречиво говорили об этом. Вряд ли я так исцарапалась иголкой. Да и этот странный, не объяснимый ничем ожог на правой руке, который перестал болеть уже вчера к вечеру.

Вчера… почти весь день я провела в кровати, не в силах встать из-за накатывавшей слабости. Что же случилось там, в разрушенном зале, где меня нашел Алемид? Ведь что-то произошло, несомненно, и это событие было каким-то образом связано со мной.

Я так резко оставила чашку, что кофе из нее выплеснулся на бело-сиреневую скатерть, темное пятно начало расползаться по ткани. Позвав служанку и сказав, что уже можно убирать, я вернулась в свою комнату. Говорят, что внутренний мир человека можно узнать по его вещам, которыми он часто пользуется, и по книгам, которые он читает. Может быть, я тоже узнаю что-нибудь о себе и своей прошлой жизни?

Комната была наполнена солнечным светом, вызолотившим вещи и стены.

Тишина и покой. И вновь мне показалось, что эти ощущения всегда были чужды моей душе. Я окинула комнату взглядом. Вполне обычная обстановка. Кровать, небольшой шкаф с одеждой (большая часть которой находится в смежной гардеробной), письменный стол у окна. Рядом со столом — полка, на которой стоят, скорее всего, наиболее любимые книги. Около противоположной стены стоит туалетный столик с зеркалом. На полу лежит мягкий ковер, стены украшают вышитые картины. Вряд ли их вышивала та прежняя я, которая жила здесь. Мне вообще думается, что раньше в не проводила много времени дома.

Я села за письменный стол и осмотрела столешницу. Ничего особенно интересного на ней не обнаружилось, всего лишь чистые листы бумаги да чернильница с аккуратно оставленным рядом пером.

Интересно, что в ящиках? Их было мало, всего три.

Сначала я выдвинула первый и воззрилась на сложенные вместе амулеты разных форм. Запустив руку в ящик, я достала их и выложила на стол. Вероятно, они все обладают какой-то силой.

Магические амулеты, — услужливо подсказала мне прежняя жизнь. Как объяснил мне вызванный родителями лекарь, мои навыки и знания сохранились. И правда, стоило лишь мне чуть напрячь мозг, и знания приходили. Этикет, история, какие-то магические формулы, рецепты зелий… все вспоминалось без малейшего труда. Но лекарь только развел руками на вопрос о том, почему я ничего не помню про свою жизнь.

Что ж, надо попытаться вспомнить сначала себя, потому что лишь в таком случае я смогу вспомнить то, что пережила когда-то. Лишь тогда смогу вспомнить своих друзей. Но сначала и прежде всего — себя.

Я перевела взгляд на амулеты. Все они были разными, но в каждом из них заключалась какая-то сила. Нет, я не чувствовала ее сама. Просто знала, что она там есть.

Судя по тому, что моя память хранит формулы различных заклинаний, я была магом или кем-то из этой области. Именно была, потому что сейчас я не чувствую в себе никакой силы, совсем никакой. Разе что только ту, которая есть у меня в руках.

И снова грустный вздох. Ну не могла же моя сила вот просто так взять и уйти, не попрощавшись. Значит, что-то заставило ее уйти. Быть может, это было мое желание. Быть может, чье-то другое.

Но, так или иначе, силы больше нет, и памяти тоже. Что ж… я снова сгребла амулеты в ящик и выдвинула следующий, мигом наткнувшись на плотную папку. Заинтересовавшись, я достала ее. Положила на стол, открыла.

В папке лежали рисунки, сделанные грифельным карандашом. Неужели я умела рисовать? Умею… довольно неплохо, надо сказать.

Рисунки были разные. Пейзажи, животные, какие-то интерьеры… но больше всего рисунков было с оружием и людьми. Однако, видимо, в последний раз рисовала я довольно давно, потому что папка успела покрытья вполне ощутимым слоем пыли, несмотря на то, что лежала в ящике.

Я убрала папку тоже на место. Эти места, как и эти лица, ничего мне не скажут. Да, они кажутся мне знакомыми, но я все-таки не могу вспомнить, откуда знаю их. Однако… я хотя бы узнала, что люблю холодное оружие. Вряд ли я бы стала рисовать его, испытывая неприязнь.

Я резко, одним движением, поднялась и подошла к окну. Бросила взгляд на открывающийся вид: ухоженный сад, ограда поместья, а за ней… поля, уходящие вдаль — туда, где виднелись крыши деревеньки. Я сжала кулак, впиваясь ногтями в ладонь.

Должна. Я должна вспомнить себя ту, прежнюю, чтобы из души ушла эта необъяснимая пустота. Словно раньше было что-то, но ушло. Растворилось в этой странной, звенящей пустоте.

Должна. И я хочу стать собой. Не только из-за себя, но и потому, что уже сейчас не могу смотреть на выражение глаз Алемида. Что же будет потом?..

Я оторвалась от окна и разжала руку. На ладони медленно таяли четыре полумесяца от врезавшихся в кожу ногтей.