Алёна Киселёва - Шанс на жизнь, шанс на смерть

— Есть в тебе что-то… необычное. И однажды я пойму, в чём дело. Или, может, ты сама расскажешь.

С этими словами он убрал дайорасы в ножны и, как ни в чём ни бывало, взялся за разведение костра. Что самое странное, на этот раз ни огонь в его глазах, ни остро наточенные клинки в руках меня ни капельки не испугали, будто я была уверена, что мне этот человек вреда не причинит. Хотя у меня и не возникало поводов для подобной убеждённости… Неторопливо убрав меч, я развернулась к Кейрену, успевшему подняться на ноги — серьёзно он не пострадал, только прихрамывал теперь, и кровь сочилась из неглубоких порезов.

— Спасибо, — неразборчиво буркнул он, не рискуя поднимать на меня взгляд.

— Не за что, — доброжелательно улыбнулась я и, посчитав свою миссию законченной, вернулась к своему одеялу — тело требовало законного отдыха.

Как оказалось через пять минут, тело требовало не только отдыха, но и согрева — несмотря на близость пышущего жаром костра, меня пробил озноб, не иначе как, на нервной почве… Когда сил сдерживать стук зубов не оставалось и Игнис, сидящий напротив и аккуратно подкармливающий огонь новыми ветками, начал удивлённо на меня коситься, я вспомнила о подарке Кирма и решила, что сейчас он будет как нельзя более кстати — принесёт так необходимое мне тепло и, возможно, хоть немного разрядит обстановку в нашей унылой компании.

— А давайте выпьем! — бодрым тоном предложила я, доставая на свет массивную глиняную бутыль, мысленно радуясь, что таскать эту тяжесть больше не придётся.

— Спасибо, я не пью, — равнодушно обрубил Игнис все мои миротворческие идеи. — Холодное пламя не любит огненной воды, — усмехнулся он и, посчитав трезвенника лишним на этом празднике жизни, ушёл к своей лежанке, расположившись к нам спиной.

— А я выпью, если ты не против, конечно, — вздохнул Кейрен, усаживаясь на одеяле рядом со мной.

Он был так расстроен своей неудачей, сидел так трогательно понурившись, что мне стало его действительно жалко. Я решила простить ему на время свинское поведение и подозрительные намёки и молча разлила настойку по кружкам. Пахнуло знакомым пряным ароматом, который уже и сам по себе растекался теплом в груди. Взяв одну из кружек в руки, Кейрен уныло поболтал её содержимое, проследив взглядом за случайным бликом, и залпом влил напиток в рот.

— Осторожно, настойка крепкая, — заботливо предупредила я, делая маленький глоточек.

Кейрен не ответил, молча сунул мне кружку под нос, требуя добавки. Помявшись, я пожала плечами, оставляя право выбора за собутыльником, и вновь наполнила посудину до краёв. Недолго думая, Кейрен опрокинул кружку и во второй раз, однако за добавкой не полез. Всё-таки градус у настойки был нешуточный — руку вора повело, и он чуть не стукнул меня кружкой по лбу, после чего сие страшное орудие я вынуждена была отнять. Кейрен тяжело навалился на дерево, силясь вернуть телу способность ориентации в пространстве. Он крутил головой, а взгляд его блуждал, пока не наткнулся на меня. Ценой неимоверного напряжения извилин, мой образ таки был осмыслен и найден в базе данный под названием «мозг».

— О, Леська! — радостно воскликнул Кейрен, широко улыбаясь и покачиваясь.

Хоть это сокращение мне и не нравилось, я не раз слышала его ещё в Москве и возмущаться не стала — что с пьяного взять. Воодушевлённый успехом, Кейрен продолжил поиск объектов для опознавания и довольно быстро заметил Игниса, не то действительно спящего, не то только делавшего вид. Лицо вора тут же вытянулось, улыбка сошла на нет: нерадостная реальность грубо вторглась в вызванную алкоголем эйфорию. Кейрен вновь перевёл мутный взгляд на меня и обличающее ткнул пальцем мне в грудь.

— Вот ты… и он…, — вор качнул рукой в сторону Игниса, — вы оба меня… это… прези… прези… презире… презираете, вот! — справился он наконец с заплетающимся языком. — А я… я ведь тоже не всегда был вором! Меня это… жизнь заставила!

Я могла бы ответить, что все так говорят и что в жизни всегда есть выбор, но до затуманенного алкоголем разума мои слова всё равно бы не дошли, да и не имею я привычки бить по больному месту из мелкой мстительности. А потому я молча смотрела в огонь и слушала сбивчивый рассказ Кейрена, с трудом вылавливая суть среди бесконечных запинок.

Родился Кейрен в семье потомственных магов, и поначалу никто не прочил ему иного будущего. Однако довольно быстро оказалось, что природа талантами его обделила. Магический резерв его был невелик, а сложные заклинания ему и вовсе не давались — формулы и расчёты, даже тщательно проверенные, обязательно содержали фатальную ошибку, приводящую результат к совершенно другому виду. Но в семье отказывались признавать даже саму возможность того, что ребёнок окажется неспособным к магии. В одиннадцать лет Кейрену пришлось поступать в Школу Магии, Знахарства и Прикладной Некромантии, где в то время уже учились две его сестры. На первый курс — или как там у них это называлось — его приняли без проблем, особо не интересуясь присутствием или отсутствием у него потенциала: минимальные способности к магии у него были, а остальное компенсировали известность и богатство рода, к которому он принадлежал. Такой ученик, прежде всего, играл на благо престижа Школы, а на остальное до поры до времени руководство закрывало глаза. Кейрен кое-как проучился пять лет, впереди оставалось ещё столько же, а сил уже не хватало и на выполнение стандартной программы, не то что на дополнительную специализацию, которой активно занимались остальные студенты. К началу шестого курса он так безнадёжно отстал от других, что его тихо исключили — неофициально, конечно, без огласки. Официальные исключения были делом редким и, как правило, показательным, а вообще такие прецеденты влияли на престиж и положение Школы слишком плохо. Позже, через год-два неподходящий студент как бы «погибал» на практике или при каком-нибудь несчастном случае. На уровне влиятельности Школы это никак не сказывалось, а бесталанный недоучка возвращался домой и пытался найти себя в другом деле. Только вот Кейрену оказалось некуда идти: его семью в полной мере устраивала «смерть» ошибки природы, юношу и на порог не пустили. Он остался у разбитого корыта: без дома, без денег, без работы. Всю свою сознательную жизнь Кейрен так старался соответствовать навязанному родственниками стереотипу, что посвящал бесплодным попыткам обучения магии всё своё время и теперь не умел ничего другого. Даже простая физическая работа была ему не по плечам: худощавый парень, не привыкший к труду, выдыхался слишком быстро, а желающих занять его место находилось слишком много. Не находя себе места в жизни, Кейрен начал воровать: сначала еду с прилавков на базаре — благо, при помощи элементарных заклинаний это оказалось несложно — потом кошельки у зазевавшихся покупателей. За этим занятием его и поймал дед — ещё не завязавший тогда почётный член гильдии воров. Буквально схватив мальчишку за руку, он увидел в нём достойного преемника и забрал с собой. В среде воров маги встречались довольно редко — им хватало работы и в легальном мире, а такие недоучки, неучтёнка, ценились очень и очень высоко. Кейрен втянулся в профессию быстро, и первым его самостоятельным делом стала кража нескольких магических книг из библиотеки родного дома. По ним он худо-бедно изучил телепортацию и установку порталов, после чего приступил к настоящей практике. Несколько дел на пару с дедом, несколько собственных заказов — и нового вора признали, оценили, дела и гонорары полились рекой…