Виктор Ночкин - Земля Павшего

– Твою руку, шкипер, старый приятель! – заревел Сигвард. – Я иду!

Безумный лорд головой вперед нырнул в серые тучи, которые рвал и мял за окном бешеный ветер... Мелькнули потертые серые сапоги со стоптанными каблуками... Удаляющийся хохот смолк, растворился в завываниях бури... Хлопнула рама, зазвенели толстые стекла...

Джегед выпрямился и поглядел на Инигу. Девушка сидела на полу, широко раздвинув ноги, укрытые до колен серым шелком. Буря, вливающаяся в окно, трепала мягкие черные пряди волос. Рот Иниги скривился, из широко распахнутых глаз покатились слезы... Колдун растерялся.

Лицо девушки странно изменилось, она резко выбросила руку, указывая тонким белым пальцем:

– Вот он, смотрите! Хватайте его!

Сперва Джегеду показалось, что Инига тычет пальцем в него, потом маг сообразил и обернулся. Он увидел человека в черном, ныряющего в узкую расселину, распахнувшуюся в стене. Чужак! В Серой Чайке никто не носит черного.

Прежде щели, в которую протиснулся незнакомец, не было, но такие неожиданности ничего не значат в местах, подобных Серой Чайке. Тысячелетнее логово колдуна может изобиловать и не такими сюрпризами.

Долю секунды приятели глядели, как черная спина втягивается, растворяется в темном провале, потом кинулись вдогонку. Годвин перемахнул через раскинутые конечности хозяйки замка и стремительно помчался к расселине, которая уже начала сжиматься. Не успел – серые плиты сошлись перед ним. Лязгнул невидимый механизм. Годвин с недоумением уставился на гладкую стену, он не видел ничего, напоминающего рычаг, приводящий в действие невидимое устройство. Подскочил Джегед и с размаху ударил рукой по стене – ладонь провалилась, ушла в иллюзию. Тайный ход устроили в седой древности, до того, как Павший принес в мир колдовство, но замаскировали позже – уже при помощи магии.

Колдун потянул невидимую рукоять, внутри стены глухо заурчало, каменный блок развернулся, открывая темный зев галереи...

Инига, крикнув на бегу слугам, чтобы обыскали замок, оттолкнула Годвина и первой нырнула в темноту, Джегед – следом. Удивленный Годвин оказался в хвосте.

Госпожа Серой Чайки переоделась к ужину, на ней была не просторная роба, в которой она впервые предстала перед гостями, а узкое платье, стянутое тонким пояском, украшенным жемчугом и узорчатыми серебряными бляшками. Наряд выгодно обрисовывал стройный стан и подчеркивал тонкую талию, зато мешал бежать. Инига, ничуть не смущаясь, подхватила полы платья обеими руками, подтянула подол повыше и помчалась по темным переходам, скупо освещенным фосфоресцирующими плитами перекрытий. Джегед бежал следом и не мог оторвать взгляда от стройных ног девушки. Впрочем, в темных галереях больше и глядеть-то было не на что... Позади Годвин ругался, придерживая ножны, чтобы не цеплялись за стены.

Шагов чужака не было слышно, он успел порядочно оторваться от погони, но Инига двигалась уверенно – она знала, что проход не имеет разветвлений. После короткого горизонтального участка пошел спуск – отрезки с пологим уклоном перемежались лестницами, большей частью винтовыми, прорезанными в толще стен. Несущие конструкции Серой Чайки имели такую толщину, что в них могли скрываться не то что узкие проходы, а, пожалуй, целый лабиринт. Возможно, так оно и было, но сейчас Инига мчалась по коридору с единственным выходом.

Джегед бежал, не замечая ничего, кроме стройных ног Иниги, и с размаху врезался в спину девушки, когда она резко затормозила и стала нащупывать рукоять отпирающего устройства. Колдун не успел смутиться, Инига молча отпихнула его локтем, Джегед едва не сбил с ног Годвина... Девушка отыскала рычаг, дернула – открылась серая полоска сумеречного света.

В лицо ударил холодный соленый ветер, троица протиснулась наружу. Инига, не теряя времени, снова подобрала подол и помчалась по галерее, опоясывающей второй уровень Серой Чайки, спутники потратили немного времени, чтобы уяснить, куда они угодили – затем кинулись вдогонку. Преследователи промчались по кольцевой галерее – вскоре открылся выгнутый изящной дугой каменный мост, который упирался в настил за бруствером внутренней стены. И по мосту легко неслась черная фигурка чужака.

У входа на мост Годвин, более легкий на ногу из троих, вырвался вперед, девушка немного отстала. Крепкий ветер рвал длинные черные волосы и раздувал подол платья...

Теперь, когда беглец оказался на виду, не было нужды в проводнике. Годвин прибавил ходу. С верхней точки горбатого мостика было видно море, сморщенное высокими волнами, – и укутанный в туман парусник. Корабль приближался к берегу, бушприт глядел не на Серую Чайку, а немного в сторону – там прибрежные скалы не обрывались отвесно в бешеный прибой, а вытягивались в море, постепенно, уступами, теряя высоту... Во дворе распласталось на камнях двора изуродованное, изломанное тело Сигварда. Старик в полете миновал ступенчатые этажи строения и рухнул между стенами...

Беглец достиг бруствера, побежал вдоль стены... остановился и замер, склонившись между зубцами.

– Стой! – заорал Годвин. – Стой, не уйдешь!

Человек в черном оглянулся, уперся руками, приподнялся...

– Стой! – снова рявкнул Годвин, огромными скачками приближаясь к чужаку.

Тот поставил ногу на парапет, вскочил между зубцами, подобрался... и исчез за бруствером.

Задыхающиеся от бега преследователи добежали к зубцам стены, между которыми исчез чужак.

– Что за дрянь здесь происходит? – крикнул, перекрывая завывания ветра, Годвин. – В этом безумном месте все себя серыми чайками, что ли... воображают...

Наемник перегнулся через бруствер и увидел, как черная фигурка сползает вдоль стены по едва заметной светящейся нити. Нить исходила из призрачной паутины, густо облепившей зубцы, между которыми высунулся Годвин. Воин, ругаясь, отскочил и потер о камзол ладони, которыми касался магических волокон.

Инига сунулась следом, бросила взгляд вниз... вцепилась в нить, запрокинула голову и затянула странно глухим голосом заклинания.

– За мной, Годвин! – рявкнул Джегед, переваливаясь наружу – за бруствер. – Она удержит нас!

Годвин ошеломленно поглядел в пустоту, затем решительно полез следом. Пока они с магом скользили по светящейся колдовской нити, он раз двадцать проклял всю магию вместе взятую, и магию мерцающих веревок – в отдельности. И еще раз тридцать поклялся задницей Павшего, что никогда больше не встрянет в междоусобицы чародеев. Когда Джегед достиг подножия стены, он, в свою очередь, вцепился обеими руками в нить и стал декламировать магические формулы, удерживающие колдовской спуск. Годвин соскользнул к приятелю и глянул вверх – к его удивлению, Инига следовала за мужчинами, не обращая внимания на ветер, который вздувал на ней одежды. Захватывающий вид! Джегед пнул приятеля и рявкнул: