Наталья Михайлова - Королевство белок

— На разбойника ты, конечно, смахиваешь, а все-таки с тебя может быть толк… — сказал хуторянин, сел за стол и дал знак своим гостям тоже садиться. — У нас есть обычай. Когда соберем урожай, начинается состязание. Ты на кулаках бьешься? Ну вот, соседнее село отыскало себе какого-то бродягу. Третий год ничего с ним не можем поделать… А ты-то?

— И я бродяга… — ухмыльнулся Берест.

— Нашли против нас злодея! У нас с соседями давний спор за поемные луга. Чей боец победит — то село на будущий год и косит, — сказал хозяин. — Третий раз их берет. Ну как такое можно стерпеть? Наши местные против соседского кулачника не тянут. В последний раз и мы нанимали бойца — все равно проиграл.

— Наймите меня, я выиграю, — сказал Берест.

Ирица вспомнила битвы оленей за своих олених, за поляны, где они привыкли пастись и за то, кому быть вожаком стада. Лесовица посмотрела на Береста: он был сильный и молодой, как один из этих лесных бойцов. Хозяин между тем продолжал:

— Как тебя звать? Берест? Так вот, Берест, если наши мужики согласятся тебя нанять, я вас с женой возьму к себе жить, чтобы никто о тебе не знал. Кормить буду, одежку какую-нибудь найду. Победишь — получишь кое-что и деньгами. Тогда уходи своей дорогой — и концы в воду. С хутора пока что ни ногой. Нечего заранее соседям знать, какого мы бойца наняли. А проиграешь…

Хозяин замолчал. Берест вопросительно посмотрел на него. «Тогда, видно, поглядят, нет ли у меня на плече клейма», — догадался он.

— Тогда посмотрим, что с тобой делать, — решил хуторянин. И повторил. — Но, думается мне, с тебя будет толк.

Хозяина звали Лассел. Бересту и Ирице он отвел для жилья темную клеть в своем доме. Хозяйка Нейнел, немолодая больная женщина, всегда чем-то раздраженная, сразу попыталась привлечь Ирицу к домашней работе, а заодно и расспросить, кто да что они с мужем. Вечером хуторянка позвала лесовицу прясть. Пряла Ирица быстро и тонко. Хозяйка только дивилась. Но расспросить бродяжку ей так ни о чем и не удалось: Ирица все больше молчала или говорила: «Спросите мужа». Так ее научил Берест.

Берест, не упускавший Ирицу из виду, всегда был неподалеку. Он боялся оставлять лесовицу одну. Хозяин не досаждал ему работой: понимал, что не в работники нанял чужака.

Берест по своей охоте брался за какое-нибудь дело, но так, чтобы не ходить далеко со двора.

Тетка Нейнел подметила много чудн о го в этой парочке… А Лассел как-то раз уперся в Ирицу взглядом и сказал Бересту:

— Странная у тебя жена. Где только такую выискал?

— Ты смотри, — хмуро ответил Берест. — Я сам еще больше странный.

— Ну, мне все равно, лишь бы с моими бабами поладила, — отступил хозяин: он имел в виду старую Нейнел и свою дочь.

Однажды, хлопоча возле печки, хозяйка попросила Ирицу:

— Подай-ка ухват.

Ирица оглянулась на Береста, поймала его взгляд… Тот вдруг сам поспешно взял ухват и подал хозяйке.

Тетка Нейнел замечала и многое другое. Жена чужака не умела ни приготовить, ни растопить печь, ни прибрать, а злые дворовые псы на цепи не то что не лаяли на нее, а при ней притихали.

В доме Ирица всегда терялась, молча сидела в углу. При первой возможности она старалась выйти в сад. Тетка Нейнел решила для себя, что жена бродяги просто никогда не жила в доме, а бродяжничала с детских лет.

У хозяина был сын и двое работников. Сын — высокий парень по имени Норен, со светлыми, как солома, волосами, бровями и ресницами, — напрямик спросил Береста:

— У тебя жена что, дурочка?

Берест уронил:

— Это уж, брат, мое дело, мне с ней жить.

А потом своим острым слухом Ирица услыхала, как Норен рассказывает отцу:

— По всему видно, этот чужак за красоту с ней живет. Кажись бы, какой прок с дурочки. Но уж больно хороша, хоть сам женись, — и засмеялся.

Хозяин ответил:

— Ну, в бабе-то ум не главное, а вот что она ухвата от помела не отличает…

Ирица целыми днями пряла, как будто настала зима, и она сидела в своем лесном дупле. Как-то раз Берест был занят работой во дворе, а Норен вошел в дом и сел напротив.

— Берест тебе муж или нет? — начал хозяйский сын, на всякий случай поглядывая на дверь: бродяги, которого нарочно наняли драться на празднике, он остерегался.

— Муж, — подтвердила еще раз Ирица.

— И давно ты замужем? — не отставал Норен. — Так и шляетесь вдвоем по дорогам?

— Недавно, — сказала Ирица в замешательстве, продолжая быстро вращать прялку. — Да… Так и ходим.

— А ты брось его, — неожиданно предложил Норен. — Хочешь, я тебе ленту подарю?

— Как это бросить? — не поняла Ирица и слегка покачала головой, удивляясь.

— А что тебе от него толку? Ни кола ни двора, разве это муж? Я тебе гостинца дам. Так хочешь ленту?

— У меня одна уже есть.

— Муж подарил? — усмехнулся Норен. — А я тебе три подарю.

— У твоей сестры много лент… — подумав, сказала Ирица. — Но мне столько не надо. Я себе лучше бусы сделаю из ягод или коры.

Норен рассмеялся:

— Из ягод или коры? А ты приходи ко мне вечером, я тебе настоящие бусы подарю, стеклянные. Нет, вечером неладно… — Норен подумал, что от Береста не так-то легко отделаться: очень уж он бдительно караулит жену. — Ты ночью, как муж заснет, приходи.

— Нет. Берест не разрешает мне без него никуда ходить, — ответила Ирица.

Берест заглянул в дом: они с работником во дворе чинили телегу. Но, услыхав его шаги в сенях, хозяйский сын сам встал и вышел ему навстречу. Они разминулись в дверях, Норен вышел на двор, а Берест в сенях стал пить воду, зачерпнув ковшом из ведра.

Ирица сразу же, как только Норен ушел, перестала думать об их разговоре, в котором для нее не было ничего интересного. Бересту она ничего не сказала.

Как-то Лассел завел речь, что есть у него один неудобный покос: далеко, за оврагом. Поскорее бы его скосить, пока не пошли дожди, а все работники нужны в поле.

— Сходил бы ты, что ли? — попросил он Береста.

— А давай, — согласился тот.

На другой день, еще до рассвета, Берест взял косу и брусок, а Ирице в узелок тетка Нейнел собрала с собой поесть.

— Ждите к вечеру, — обещал Берест.

Ирица была рада оказаться на весь день под открытым небом. Пока шли к покосу, она, чтобы не задерживать Береста, не отходила от него далеко. Но по лицу было видно, насколько ей спокойно и весело, и как хочется походить одной среди утреннего леса.

На лугу Берест стал надевать косу на косовище.

— Я поброжу по лесу, — сказала Ирица. — Недалеко. Посмотрю, кто здесь водится, и ягод наберу.

— Только и вправду недалеко, — предупредил Берест. — Чтобы слыхать меня, если позову. И приходи к полудню.

Ирица скрылась в зарослях, а Берест взялся косить — широкими взмахами, почти бегом, и мокрая от росы трава падала со звоном.