Дженни Ниммо - Зеркальный замок

ВСЕ ОДАРЕННЫЕ ВЕДУТ СВОЙ РОД ОТ АЛОГО КОРОЛЯ И ЕГО ДЕСЯТИ ОТПРЫСКОВ. АЛЫЙ КОРОЛЬ БЫЛ АФРИКАНСКИМ ПРАВИТЕЛЕМ-ЧАРОДЕЕМ, КОТОРЫЙ УЕХАЛ ИЗ АФРИКИ В ДВЕНАДЦАТОМ ВЕКЕ В СОПРОВОЖДЕНИИ ТРЕХ ВЕРНЫХ ЛЕОПАРДОВ.

Манфред Блур — староста академии Блура, сын директора. Владеет даром гипноза. Потомок Борлата — жестокого тирана, старшего сына Алого короля.

Аза Пик — оборотень. Ведет свой род от племени дикарей, обитавших в северных лесах и державших странных животных. На закате Аза умеет превращаться в дикое волкоподобное существо.

Билли Гриф — понимает язык животных и птиц. Один из его предков беседовал с грифами, которые сидели на виселицах и питались мертвецами. За этот дар его изгнали из родной деревни.

Лизандр Вед — родом из племени африканских мудрецов. Умеет общаться с духами умерших и особенно своих предков-ведунов.

Танкред Торссон — повелевает бурями. Его скандинавские предки получили свою фамилию от имени бога-громовержца Тора. Танкред умеет вызывать бурю, гром, молнии, ветер и дождь.

Габриэль Муар — наделен даром ощущать переживания владельцев той или иной вещи, особенно одежды. Происходит из рода медиумов.

Эмма Толли — умеет летать. Фамилия ее происходит от испанского рыцаря из города Толедо, чья дочь стала женой Алого короля. Таким образом, толедский рыцарь — общий предок всех одаренных детей.

Чарли Бон — обладает даром слышать голоса людей, изображенных на картинах и фотографиях. Происходит из рода Юбимов, богато одаренного разнообразными магическими способностями.

Доркас Мор — умеет заколдовывать одежду. Среди ее предков — бессердечная Лола Дефарж, которая в 1793 году во время революции во Франции с удовольствием наблюдая, как везут на гильотину королеву Марию-Антуанетту, вязала шаль.

Идит и Инез Бранко — близнецы, владеющие даром телекинеза. Дальние родственницы Зелды Добински, которая в академии Блура больше не учится.

Джошуа Тилпин — наделен даром магнетизма, то есть способностью притягивать людей и предметы. Пока что его происхождение неведомо даже Блурам, поскольку Джошуа в один прекрасный день просто пришел к дверям академии и объявил, что будет здесь учиться. Деньги за его обучение вносит неизвестное лицо через частный банк.

Алый король и его супруга ехали верхом вдоль кромки берега моря. Стояла осень, но в холодном ветре уже чувствовалось дыхание зимы. Спускались сумерки, на небе сгущались вечерние облака, и лучи закатного солнца пробивались сквозь них слепящими лезвиями света.

Королевская чета уже направила, было лошадей в сторону дома, но внезапно королева натянула вожжи и, застыв, как конная статуя, стала пристально всматриваться в горизонт. Король проследил за ее взглядом, и взору его предстал остров удивительной красоты. Его берега в лучах солнца переливались всеми мыслимыми оттенками синего цвета.

Из груди королевы почему-то вырвался то ли вздох, то ли приглушенный стон ужаса.

— Что с тобой, любовь моя? — встревожился Алый король.

— Дети… — еле слышно прошептала королева.

Когда дело касалось их детей, материнское чутье неизменно оказывалось стократ сильнее отцовского. И вот в тот самый миг, когда королева увидела в морской дали остров с синими берегами, ледяная рука страшного предчувствия сжала ей сердце.

Но о котором из наших девяти отпрысков ты беспокоишься? — спросил Алый король.

— Ах, я и сама не знаю, мой повелитель, — ответила королева.

И они повернули домой. Но когда, подъезжая к Алому замку, королева увидела своих сыновей, Борлата и Амадиса, на нее тотчас снизошло ужасное озарение. Перед глазами королевы встал остров с синими берегами, пожираемый пожаром, весь в клубах черного дыма, и земля, которая обращается в пепел. А потом она увидела, как из пепла и снежных вихрей вздымается сверкающий замок с зеркальными стенами, и, проникнув очами души за эти стены, королева узрела маленького мальчика с волосами белее снега, который выбрался из колодца и закрыл глаза, сдаваясь в плен смерти, окружавшей его со всех сторон.

— Наш долг — сделать так, чтобы наши дети никогда не видели этот остров, — обратилась она к королю, — и чтобы никогда нога их не ступала на эти зачарованные синие берега.

Король поклялся, что сделает все возможное, дабы исполнить ее просьбу. Но меньше чем через год королеве предстояло умереть, а королю, раздавленному горем, — покинуть Алый замок и своих детей. Королева умерла через девять дней после того, как родила дочку, Аморет, — десятого своего ребенка. И эту маленькую девочку некому было защитить.

На окраине города под звездным ночным небом молчаливой, темной громадой высилась академия Блура. Завтра по истертым каменным ступеням поднимутся три сотни детей, испуганно понизив голос до шепота, пройдут через мощеный двор и скроются за массивными дубовыми дверями. Но пока что в академии царила тишина. Казалось, здесь нет ни единой живой души.

Однако случись вам проникнуть в сад, располагавшийся за академией, вы непременно заметили бы, что в окнах верхнего этажа — маленьких окошках под самой крышей — то и дело мигают какие-то странные огоньки. А уж если бы вам каким-то чудом удалось заглянуть в одно из этих окошек, вы увидели бы древнего-предревнего старика, Иезекииля Блура, который перемещался по комнате на инвалидном кресле, таком же старом, как и сам Иезекииль. Что касается самой комнаты… о, тут было на что посмотреть!

Старый Иезекииль предпочитал важно называть эту комнату «моя лаборатория». Лаборатория представляла собой вытянутое чердачное помещение с низким покатым потолком и могучими закопченными балками. Под колесами инвалидной коляски поскрипывали рассохшиеся от старости половицы. Лаборатория была заставлена разномастными столиками, а на них в беспорядке теснились склянки, флаконы, реторты, колбы, высились стопки книг, щетинившихся закладками. Под потолком висели связки сушеных трав, белели какие-то кости, поблескивало оружие, а вдоль стен громоздились запыленные шкафы, забитые разными разностями, и казалось, что достаточно неосторожного шага — и они рухнут прямо на вас.

Стоило сквозняку пролететь по лаборатории, как оружие под потолком зловеще позвякивало, а сушеные травы начинали с шорохом перешептываться. Вот и сейчас, когда старик в своей коляске покатился по комнате, под потолком раздались звяканье и шорох.

В центре лаборатории, возле стола на козлах, стоял праправнук Иезекииля, Манфред Блур. За лето он вытянулся и повзрослел; прадед гордился тем, что, окончив академию, Манфред не поехал в колледж, как другие выпускники, а предпочел работать у него, Иезекииля, в подручных. Правда, несмотря на высокий рост, Манфред так и остался тощим юнцом с нездоровым цветом лица — одни кости да прыщи.