Эстэр Марон - Материки

— Мда… — «мудро» изрек лунный нимф. — Слушай, а бывали инциденты, что кто-нибудь не выныривал?

Что, так не терпится избавиться от меня, любимой? Но еще больше меня удивил ответ Рильена:

— Были. Но, Слава Создателю, таких было не много. Хотя, присутствовали и еще случаи — некоторые выныривали, полностью не помня о ритуале, или же, что еще хуже — не помня, кто они такие и что там делают. Так же, бывало, что нырнет обычный демон, а выходит из-под воды уродливым монстром, не владеющим даже человеческой речью. Таких обычно убивали с согласия родственников, дабы не мучались.

Я поежилась и, видя, что еда практически готова, незаметно подлила ядовито-розового зелья. Гречневый суп на секунду заискрился, но потом все стало как прежде. Ну теперь погодьте, дорогие мои, гы-гы-гы…

« Вредность — твое второе „я“ » — Ехидно заметило подсознание.

Нет, — поправила я, — оно мое третье «я», а вот ты — второе.

Подсознание польщено замолкло.

— Ну что, мальчики — кушать! — Сладко позвала я их спустя сорок минут, удовлетворенно заметив, что суп готов, а зелье полностью растворилось и не имеет ни запаха, ни вкуса.

«Мальчики» осторожно приблизились, внимательно следя за тем, как я наливаю из общего котла по тарелкам суп, и первая дегустирую его. Убедившись, что я не собираюсь с предсмертным хрипом поваливаться на траву, или трансформироваться в какое-нибудь чудовище из подраздела «уродливо и непрактично», они безбоязно взяли у меня тарелки и стали живенько поглощать ужин. А зря, зря…

— Ммм… а что, неплохо. — Заметил нимф , уплетая за обе щеки.

У-вау! Нет, путь к сердцу мужчины определенно лежит через его пищевой тракт…

— Согласен… — поддакнул рысь, приговаривая первую тарелку и наливая себе добавки.

Я ошалело взирала на «творение рук своих». Ну ничего, утром они меня та-ак поблагодарят…

Сама же я меланхолично уплетала суп и размышляла о том, что сказал Рильен Дэмиану о ритуале. Всякие нехорошие мысли напрашивались сами собой.

Неожиданно, мое левое ухо будто огнем лизнуло. Я ойкнула, и осторожно отставив тарелку, пощупала его. Оказывается нагрелось не ухо, а серьга, та самая — серебряная с аметистовыми вкраплениями, которую я приобрела на рынке в Вукарии. А я про нее и забыть уже успела… Посудите сами — за волосы не цепляется даже в их хаотично-распущенном варианте, веса не чувствуется, хоть серьга и весьма массивная, кожу не царапает…

А сейчас нагрелась, словно тысяча углей!

Наговорив на руки противоожоговое заклятие, я осторожно сняла серьгу.

Мать моя женщина!

Серебро серьги выглядело, будто оплавившимся, но тем ни менее не текло, а наоборот — застыло сосулькой, да еще и источало мягкий серебристый свет, напополам с синими искорками. Про аметистовые узоры-руны я вообще молчу. Они сияли так, что глазу было больно, заполняя пространство резким фиолетовым светом. А потом, вдобавок, я услышала еще и голоса, исходящие от серьги. Неясный многоголосый шепот, в котором, однако, невозможно было разобрать отдельных фраз, или слов.

Когда я приблизила серьгу к глазам, чтобы рассмотреть ее получше, все внезапно прекратилось.

Я обалдело подняла взгляд на рыся и нимфа, находящихся в схожем состоянии.

— Что это было? — Тихо спросил Дэмиан.

— Н-не зна-аю…

— Айрена, — твердо обратился ко мне Рильен, — где ты приобрела эту серьгу?

Я описала ему тот вечер в Вукарии.

— Странно… — протянул Дэмиан. — А ну дай-ка я взгляну на эти руны.

Но как только он коснулся серьги, то отдернул руку с покрасневшими пальцами, как от ожога.

— Такр моэр, — прошипел он, — она меня обожгла!

Я задумчиво опустила серьгу на траву и сняла со своих рук противоожоговое заклятие. Затем, попыталась коснуться этого странного украшения. Метал был на ощупь холодным.

— Действительно странно, — поразилась я, — Рильен, попробуй ее коснуться, пожалуйста.

Тот осторожно попытался, но эффект был одинаковым — в итоге рысь с шипением баюкал обожженную руку.

Я быстро вдела серьгу в ухо и принялась рыться в сумках, ища противоожоговую мазь с экстрактом трав, ускоряющих регенерацию. Искомое было быстро найдено и я принялась обрабатывать «боевые ранения» рыся, а затем и нимфа.

Когда я лечила руку Дэмиана, тот неожиданно усмехнулся и выдал:

— Знаешь, а тебе подходит роль сестры милосердия из ордена Целителей.

Удивляясь самой себе, я не огрызнулась и не шикнула на него, а… покраснела. О-о-о-о… Созда-атель… что со мной происходит? Неужели подсознание право и он мне нравится?

« Я всегда право » — Горделиво заметило оное.

Да, да, конечно… — не стала спорить я.

Закончив с Дэмианом и стараясь избегать его пристального взгляда, я помыла в ручейке опустевший котел и, спрятав его в сумку, предложила всем улечься спать, предварительно начертив обережный круг.

Как обычно, прижавшись во сне к теплому Рильену (так, игнорировать взгляд Дэмиана!), я заснула…

…Вокруг меня была Тьма. Я сначала подумала, что это родной Хаос, но нет — это была именно Тьма, мертвая по своей натуре, но поддерживающая неестественную жизнь. Она представляла собой одну большую нежить в сущности.

Как я сюда попала? Почему?

Липкий и противный страх начал окутывать мое сознание.

Я попыталась, было, проснуться, как это было с Хаосом, но тьма не отпускала меня. Она не только удерживала меня, но и начала давить на мое астральное тело, прессуя, искривляя сознание, умерщвляя…

Закричав, я постаралась призвать на помощь магию Хаоса, моего истинного родителя и покровителя.

Он с сожалением шевельнулся где-то глубоко внутри меня, но не смог пробиться — что-то его сдерживало. И я поняла, что это не Тьма нанесла оковы на Хаос, нет — ведь она сама была его порождением, но нечто извне. Что это? Или… кто?

Тьма, тем временем, начала поглощать мою силу, выдирая ее из меня как клещами, только крови не было, как в случае ран — нет, была одна сплошная боль. Я орала раненным животным, но не могла ничего поделать. Чем больше Тьма отбирала у меня сил, тем меньше их оставалось на сопротивление ей. Я понимала, что когда она поглотит всю мою магическую энергию, то примется за жизненную. Меня хотели убить. Причем, особо коварным и болезненным способом.

А в реальном мире я просто не проснусь…

Помогите! Кто-нибудь… что-нибудь…

Будто услышав мой призыв, серьга в ухе вспыхнула вдвое ярче, чем вечером.

Тьма на миг остановилась, потом с одного края рассосалась, а луч фиолетового сияния аметистов преобразовал собой нить, потянув меня по этой «дорожке» из мира смертоносной Тьмы.

Я с облегчением последовала за ним, изо всех сил сдерживая остатки силы, те крохи, что еще поддерживали во мне жизнь.