Дмитрий Распопов - Мастер клинков - Начало пути

— Ну вот что, любезнейший, даю вам ровно неделю на то, чтобы убрать свой трактир с моей земли.

После моих слов трактирщик сначала побледнел, а потом позеленел.

— А что вы думали? — продолжил я, наблюдая за цветовой палитрой его лица. — Живёте себе на моей земле, рубите бабки по лёгкой, а я с этого ничего не имею?

Трактирщик закашлялся и произнёс:

— Да ведь не знал я.

— А если вы сегодня королевского гонца отравите? — спросил я его. — Палачу тоже скажете, что не знали, что отраву нельзя класть в суп?

От одного такого предположения трактирщику стало не по себе. Я решил дожать его.

— Ну что ж, у меня остаётся только один выход из этой ситуации: завтра присылаю крестьян, чтобы они снесли ту половину трактира, что стоит на моей земле.

— Но это же конец всему, — прошептал колобок, обильно потея и вытирая фартуком красное лицо.

— Раньше надо было думать, голубчик, когда ставили, — я покровительственно ему улыбнулся, ожидая когда же трактирщик сам предложит альтернативные пути решения.

— Господин, а может быть как-нибудь договоримся? — произнёс трактирщик давно ожидаемую мной фразу.

Я скучающе посмотрел на него и, не подавая виду, что этого и добивался, спросил:

— Мне это не очень интересно. Вот разве что вы предложите что-то действительно стоящее…

Потный, красный колобок облегчёно выдохнул и стал жевать губы размышляя сколько предложить этому молодому господину с бульдожьей хваткой, скромно подумал я о себе.

— Двадцатая часть прибыли, — наконец выдохнул трактирщик.

Я молча встал и направился к выходу.

Трактирщик взвыл и бросился за мной, хватая за рукав.

— Пятнадцать!

Я спокойно вышел за дверь, но остановился, когда счёт дошёл до десятой доли.

— Вот это уже конструктивный разговор, — уважительно произнёс я и вернулся в комнату. За нашим вояжем молча наблюдала вся таверна.

Трактирщик ещё больше вспотел, и теперь по его и без того грязному лбу и волосам струился пот, попадая в глаза, что заставляло его постоянно промокать лицо фартуком.

— Замечу, не я предложил десять долей, — подняв для важности палец начал я, — мне такие копейки, в общем-то, и не нужны, я больше за правду боролся.

Трактирщик тяжело вздохнул переживая за свои барыши.

— Господин, таверна едва-едва позволяет мне жить, конкуренты совсем забрали всех клиентов.

— А что мешает улучшить меню, пригласить барда чтобы играл вечерами, улучшить качество выпивки и цены сделать чуть ниже, чем у конкурентов?

Трактирщик вытаращил на меня глаза, думая, что я шучу. Но я был вполне серьёзен.

— Но, господин, ведь на это нужны деньги, а где их взять бедному трактирщику, едва сводящему концы с концами, — прошептал он.

В голове у меня созрел план.

— Вот что любезный, предлагаю вам деловое партнёрство.

Наверное, если бы метеорит упал на землю рядом с ним, трактирщик был бы удивлён меньше, чем услышав предложение дворянина о партнёрстве. Всё же он быстро оправился от шока и осторожно произнёс:

— Что вы хотите предложить, господин?

— Ну, скажем так, я вкладываю в развитие вашего предприятия некоторые средства, на время раскрутки заведения ссужаю деньги для проведения рекламной акции, а потом, когда прибыль станет стабильной, буду забирать две пятых прибыли — закончил я.

Хоть из моей речи он понял едва ли треть, но основное он всё же уловил. Глаза трактирщика расширились и он стал заикаться.

— В-в-вы, б-б-бла-г-гар-р-родный господин вложит деньги в-в мой т-трактир?

— Именно вложу, любезный, — с улыбкой ответил я.

Я нисколько не сомневался, что и до, и после раскрутки дела трактирщика нужно будет проверять и проверять: глядя на его хитро бегающие в ожидании обещанной суммы глазки, я нисколько не обманывался в его честности. Даже мой первоначальный взнос он может припрятать и сказать, что ничего не получилось.

— Но будет это на моих условиях, — добил я его. — Завтра я пришлю к вам человека с деньгами, который будет должным образом проинструктирован, и он будет выдавать деньги под конкретные улучшения, чтобы вы, любезный, не приведи вас Единый к греху, не растратили мои деньги.

Столь категоричное заявление сбило спесь с колобка, который, вероятно, уже в уме подсчитал, сколько он получит от меня халявных денег.

— А вообще, — внезапно сказал я, — вы мне не нужны. Сломаю трактир и построю новый, за свои деньги и на своей территории. Смысл мне вкладываться в чужой карман?

Сказав это, я встал из-за стола и пошёл на выход. Трактирщик сначала остолбенело застыл, а потом, когда до него дошёл смысл сказанного мною, повторилась недавняя сцена с хватанием за рукава.

На этот раз я вышел из трактира, чтобы показать свою решительность. Трактирщик прибег к последнему методу: упал на землю и обнял мой сапог.

«Блин, что у них тут за привычка такая дурная, — внутренне брезгливо вздрогнул я, — чуть что сразу на землю и к сапогам, сначала староста, теперь этот».

— А у вас дети есть? — внезапно спросил я трактирщика, вспомнив удачный опыт применения такой тактики в отношении старосты.

Трактирщик недоумевающее поднял на меня голову и ответил:

— Сыночек, надежда моя и опора.

— И сколько этой опоре лет?

— Двадцать пять будет этой зимой, — трактирщик всё ещё не понимал, к чему я клоню.

— Значит, вот что. Сынка твоего я забираю к себе в замок, будет у меня служить. Жалование ему положу, как полагается, да под рукой будет, если его отец вздумает со мной шутки шутить.

Услышав такое трактирщик снова взвыл и припал к моему многострадальному сапогу, повторяя почти те же слова, что и некогда староста.

«Всё же шантаж — великая вещь», — без удовольствия подумал я.

— За сына не переживай, цел будет, пока ты со мной будешь честен. Слово дворянина даю — продолжил я, видя, что трактирщик вот-вот потеряет остатки соображения.

Трактирщик, услышав про слово дворянина, поднял на меня лицо, заляпанное грязными разводами. Странно было мне, четырнадцатилетнему подростку, наблюдать за этим мужиком, который был старше моего отца. Я подумал, может, зря я с ним так? Но, вспомнив скупщика фруктов и старосту, понял, что если я дам слабину, через день об этом узнает вся округа и тогда на всех своих начинаниях я смело смогу поставить крест. Нужно придерживаться линии партии о деспоте и тиране, иначе можно будет просто сваливать отсюда.

— Когда сыночка-то посылать? — спросил успокоенный трактирщик.

Я задумался. Прежде следует обговорить с трактирщиком все нововведения, которые явно будут для него шоком. Всё же я из двадцатого века, века гламура и пиара.

— Пойдём к тебе, возьми принадлежности для письма, будешь записывать все, что я тебе скажу.

Когда мы вошли в трактир во второй раз, то вся прислуга, до единого человека, выбежала на меня поглазеть. Видимо, они сообразили, что молодой господин принёс какие-то плохие вести, раз хозяин бегает за мной как собачка и о чём-то умоляет. Ведь всё, что касается хозяина, коснётся и их.