Лина Эйр - Ворон

— Еще раз ты ее оскорбишь, — тихо, но отчетливо и от этого еще более устрашающе, начал Ангел, — и я собственноручно сдам твою душу демонам с просьбой помучить тебя подольше.

Ангел Смерти посмотрел на меня и тут же свет, льющийся из его глаз пропал. Мне было так страшно, что описать словами это невозможно. Во взгляде моей матери, обращенном на меня, было столько ненависти и презрения… У меня сердце готово было разорваться от всего этого… Она ненавидит меня… Но за что? Что я такого сделала?

— В этом нет твоей вины, — Ангел Смерти стал осторожно поглаживать мои волосы.

— Но тогда, почему? — выкрикнула я. — Что я сделала, если меня ненавидит собственная мать?!

— Ты появилась на свет! — Диантэль уже поднялась с пола и с еще большим отвращением смотрела на меня.

Золотой свет вновь заструился из глаз Ангела, и мама замолчала.

— Линн, твои силы очень велики и необычны. Это ее раздражает. За это она тебя ненавидит.

— Только из-за этого? — глухо прошептала я, не веря своим ушам. Господи, ну не может такого быть!

— К сожалению, да. Это зависть. Просто у нее она зашла слишком далеко. Она не хочет признать, что кто-то из светлых может быть сильнее ее. Она будет ненавидеть любого. Ты для нее ничего не значишь, милая. Ее сердце не способно любить.

— Я не могу в это поверить…

— Но это так.

— Он прав, Селинн, — с вызовом в голосе произнесла Диантэль. — Я никого никогда не любила! Потому что мне никто не нужен! Но не только это явилось причинной моей ненависти! Ты испортила мне всю жизнь! Ты родилась вопреки моему желанию. Я никогда не хотела иметь ребенка. Слышишь? Никогда!

— Но почему? — в отчаянии спросила я, глядя на чудовище, которое я любила и считала своей матерью. Внешне она была все также прекрасна, но теперь я видела, что внутри у нее пустота. Ни зла, ни тьмы. Только пустота, поглощающая все добрые чувства.

— Ты — демоническое отродье! Вот почему! Я могла бы вернуться назад к ангелам, но ты — препятствие этому! Из-за ребенка-демона меня уже никогда не примут обратно!

В этот момент внутри меня что-то оборвалось. Она никогда меня не любила… Моя мать ненавидит меня только за то, что я посмела родиться…

— Диантэль лгала тебе все это время, Линн, — грустно проговорил Тираэль… ЧТО?! Откуда я знаю, как его зовут?!

— Ментальная связь становится сильнее, — задумчиво ответил на мой мысленный вопрос Ангел Смерти. — Теперь ты знаешь мое имя… Может, я не ошибся и ты действительно та, о которой говорится в пророчестве…

— К-какое пророчество? — еще пара таких сюрпризов, и я стану заикой.

— Древнее пророчество говорит, что придет время и у Ангела Смерти появится Ворон, — Тираэль провел ладонью по моему запястью с тусклым символом.

— Что это значит? — мрачно спросила я, догадываясь, к чему он клонит.

— Появится девушка, другая от рожденья. Она сможет призывать воронов… птиц смерти.

— Ворон станет охотницей Ангела смерти. Эта девушка и я — одно целое…

Уже почти девять сотен лет назад я похоронил все свои надежды найти Ворона, но появилась ты. Диантэль с самого твоего рождения связала твои силы, и я не мог тебя чувствовать. Но, когда ей пришлось снять свое заклятие (ведь она надеялась, что ты используешь свою магию, чтобы спасти ее), то я «увидел» тебя. Твоя сила, твой разум — они буквально кричали, взывая ко мне, хотя ты и не осознавала этого. А когда ты смогла призвать ворона, я понял, что возможно легенда не ложь.

— Не ложь… А как это проверить? — я почувствовала, что начинаю слабеть. Странно…

— Ты скоро совсем ослабнешь, — проговорил Тираэль, снова читая мои мысли. — Такая сильная остановка времени выматывает очень быстро… Даже несмотря на мою магическую поддержку.

— Почему ты знаешь наперед то, что я хочу спросить?

— Не все. Однако, возможно вскоре я смогу общаться с тобой на ментальном уровне.

— Но почему так получается? Я не понимаю…

— У меня лишь одно объяснение, Линн — ты Ворон, а это значит, что ты часть меня. Нужно удостовериться в этом. Но об этом не сейчас. Линн, твои силы угасают из-за слишком большого расхода энергии. Нужно снова пустить время. Что ты решила насчет Диантэль?

Тираэль выжидающе посмотрел на меня. Я мельком глянула на маму — на ее лице так же застыло ожидание. Она меня ненавидит. Она никогда меня не любила. Она собиралась меня убить. А я? А я не могу позволить ей умереть, потому что несмотря на все выше перечисленное, люблю ее. Она ведь моя мать…

— Я помогу ей, — даже голос у меня стал слабее…

— Она лгала тебе все это время, Линн, — Тираэль развернул меня к себе, все еще поддерживая. — И ты все еще хочешь ее спасти?

— Да, — прошептала я, чувствуя, как по щекам бегут слезы.

— Потрясающе, — Ангел Смерти осторожным прикосновением стер слезы сначала с одной щеки, потом с другой. — В твоей груди бьется действительно чистое сердце. Такого я не видел за всю свою жизнь.

— А сколько ты живешь? — внезапно спросила я.

— С начала времен, как только у людей появились души. Долго, Линн. Безумно долго.

Он грустно улыбнулся, а по моему телу волной прокатилась мучительная дрожь. Каждой клеточкой, каждой частицей своего разума я ощутила боль и одиночество Ангела Смерти. Это чувство было настолько сильным, что мне стало трудно дышать. Я с ужасом осознала, что Тираэль испытывал все это на протяжении тысячелетий. Он один…

— Линн, что с тобой? — спросил Ангел, и в его голосе послышалось беспокойство.

Я посмотрела на него и черные глаза мне глубокими и холодными… Омут печали…

— Твое одиночество и страдания…. Я их чувствую…

Тираэль, казалось, застыл в недоумении. Его глаза впились в мои, и я шестым чувством поняла, что он читает мои мысли и более того — историю моей жизни.

Сперва меня это возмутило, но уже через секунду я перестала возражать. Меня неудержимо тянуло к нему… Это было странное чувство… Будто Ангел Смерти и я были единым целым.

— Ритуал, — чуть хриплым голосом проговорил Тираэль. — Ты должна его пройти… Я уверен, что ты… Что не ошибся в этот раз.

— Какой ритуал? — прошептала я, чувствуя, что его глаза все сильнее впиваются мне в душу.

— Этот ритуал покажет, действительно ли ты Ворон… Прошу тебя, Линн, ты должна пройти его… Линн, ты как? — внезапно спросил Тираэль уже с явным беспокойством.

— Ну как тебе сказать?… Такое впечатлении, что меня заставили бегать марафон несчетное количество раз…

Я оперлась о плечо Тираэля и с невероятным облегчением прижалась щекой к его груди. Сказать, что мне было плохо, значит ничего не сказать. Ноги уже абсолютно не желали стоять, голова кружилась так, что будь здоров… А еще в глазах периодически темнело…

— Ты меня уже не боишься… — я знала, что Ангел Смерти улыбается, говоря это. Откуда? Без понятия. Просто знала.