Джулия Джонс - Корона с шипами

— Пожалуй, руки у меня и вправду почти чистые, — промямлила она.

Герта кивнула:

— Ага, тогда протяните-ка их.

Герта перекинула через послушно вытянутые руки своей госпожи моток шелковой пряжи. Ангелина вдруг почувствовала боль в животе, несильную, совсем как накануне утром. В самом деле, что за дурацкая мысль взбрела ей в голову — отправиться на прогулку. Это оказалось не лучше, чем ужинать на кухне прошлым вечером, самой разжигать огонь в камине или рыскать по подземельям замка в поисках сокровищ. С отъездом Эдериуса все стало пресным и скучным.

По словам Герты, дела Изгарда в Рейзе шли как нельзя лучше. Он уже захватил все города и деревни в предгорьях Ворс и быстро продвигался на запад. Города и деревни, любила повторять Герта, которые по праву и закону принадлежат Гэризону. А затем служанка пускалась в объяснения — по каким таким законам Гэризон должен владеть этими территориями, но Ангелина почти сразу переставала слушать.

Она ничего не имела против отъезда Изгарда. Муж порой пугал ее. Например, после занятий любовью он вдруг становился ужасно сердитым, заставлял ее одеться и уходил из спальни. Он даже обзывал ее нехорошими словами, а если сильно возбуждался, то мог и прибить. Впрочем, надо отдать Изгарду должное — потом он всегда извинялся.

Первую неделю после отбытия супруга Ангелина словно на крыльях летала. В любой момент, когда вздумается, она могла сбегать наверх проведать Эдериуса. Писец рисовал для нее картинки, рассказывал сказки и разрешал сколько угодно малевать его толстыми кистями. В свою очередь Ангелина заботилась о том, чтобы скрипторий содержался в порядке и всегда был чисто выметен, а обед Эдериусу приносили горячим. Черную работу выполняли слуги, но заботу о здоровье старого узорщика Ангелина взяла на себя. Стоило Эдериусу кашлянуть или пожаловаться на головную боль, она со всех ног мчалась на кухню и заваривала лечебный чай с медом и миндальным молоком, который так помогал папочке. Эдериус рассыпался в благодарностях, похлопывал ее по руке, нежно улыбался и до капли выпивал целебный напиток.

Ангелина нахмурилась. Ей так недоставало Эдериуса! Изгард вытребовал его к себе, на фронт. Две недели назад в Серн пришла депеша, в которой говорилось, что искусство писца нужно армии и ему надлежит немедленно отправиться в Рейз. Эдериус собрал все краски и кисти в большой березовый сундук и покинул крепость в сопровождении дюжины охранников. Они едва успели попрощаться.

— Будь осторожна, милая девочка, — сказал он Ангелине, — да хранит тебя Господь.

— Стойте спокойно, госпожа! — Окрик Герты грубо оборвал воспоминания Ангелины. — Хватит грезить наяву. Не опускайте руки, нитки должны быть туго натянуты.

Ангелина повиновалась, хотя руки ныли от напряжения. Пусть уж Герта поскорей кончит распутывать этот моток.

Герта раздраженно фыркнула. Шпильки в ее зубах воинственно ощетинились, точно пики.

— Если хотите знать мое мнение, это от воздуха у вас голова пошла кругом. Еще бы — такая знатная дама и вздумала, видите ли, отправиться на прогулку! Нет, вы подумайте, на прогулку! Тут уж добра ждать не приходится.

И именно в этот момент Снежок решил подкатиться хозяйке под ноги.

Смотри, я прибежал! Смотри, Снежок здесь!

Ангелине страсть как захотелось нагнуться и погладить песика, но наручники из шелка крепко держали ее.

— У вас что, начались месячные, Ангелина? — не унималась Герта. — Что-то вы сегодня бледноваты.

Герта считала себя вправе вмешиваться даже в самые интимные дела королевы. Ангелина с удовольствием посоветовала бы старой няньке не совать нос куда не надо, но строгие слова не шли с языка. Она покачала головой.

— Еще пара дней, и можно будет с уверенностью говорить о задержке, госпожа, — заявила Герта. Щпильки у нее во рту победно засверкали. — В таком случае не может быть и речи о вашей поездке к Изгарду через горы.

— Речи о чем? — Ангелина ни разу ни о чем таком не слышала. Лично ей Изгард никогда не писал. Он присылал сообщения сенешалю, Герте или лорду Браулаху, в настоящее время военному коменданту крепости Серн.

Герта наконец освободила Ангелину от шелковых оков.

— Ну как же, госпожа, — если к концу месяца окажется, что вы не беременны, вам придется отправиться в Рейз, к супругу. Сын нужен королю не меньше, чем победы. Поход может затянуться на месяцы, даже на годы, а пока вы здесь, в Гэризоне, а Изгард за сотни лиг отсюда, в Рейзе, мало надежды на появление на свет наследника, которого так ждет страна.

Ротик Ангелины беспомощно приоткрылся. Присоединиться к Изгарду в Рейзе? Ей ничего подобное и в голову не приходило.

Герта ошибочно истолковала изумление госпожи как испуг и ободряюще похлопала ее по руке:

— Не волнуйтесь, госпожа. Если вы понесли — вам никуда не придется ехать, обещаю. Пока война не закончится, вы побудете здесь, в полной безопасности.

Ангелине вдруг припомнила давешнюю боль в животе.

— Но ведь если окажется, что я беременна, меня отпустят в Вейзах? Или домой, в Хольмак? — Перспектива провести девять месяцев взаперти в крепости Серн, разговаривать лишь с Гертой и гулять только в этом унылом дворе отнюдь не прельщала Ангелину. Кроме Снежка, у нее здесь нет ни единого друга.

— Если вы носите в утробе наследника престола, госпожа, — ответила Герта, — король ни в коем случае не позволит вам вернуться в Вейзах. Слишком велик риск, вспомните эти узкие горные дороги, отвесные скалы, оползни. Норовистую лошадь может напугать даже скатившийся на тропинку камешек. Сами знаете, что недавно стряслось. Эта негодяйка, молочница Энна, свалилась с лошади. Олениха перебежала им дорогу, и кобылка Энны взбрыкнула. Конечно, если б девчонка не кокетничала всю дорогу с управляющим, беду, может, и удалось бы предотвратить...

Ангелина не понимала, какое отношение имеет флирт с управляющим к выскочившей на дорогу оленихе, но решила замять эту тему. Ее больше интересовало другое.

— Однако же с девушкой не случилось ничего страшного, — заметила она. — Энна просто ушибла ногу, но потом она сразу же вновь уселась на лошадь и ни разу не пожаловалась на боль.

Герта принялась качать головой и цокать языком, Ангелине казалось, что старуха никогда не уймется.

— Экая вы непонятливая, госпожа! Не важно, было ей больно или нет. Беременная женщина становится хрупкой, все равно что истанианская майолика, разбить ее ничего не стоит, любая встряска опасна для плода, который она вынашивает. Достаточно выбоины на дороге, каприза норовистой лошади, даже самого легкого удара и, — Герта выплюнула шпильки на ладонь, — пиши пропало, вы теряете ребенка.

Сравнение с майоликой показалось Ангелине довольно забавным, и, чтобы скрыть улыбку, она наклонилась погладить Снежка. Песик посапывал, свернувшись клубочком у ног хозяйки.