Дэвид Эддингс - Сияющая цитадель

— Он слишком ценная добыча, чтобы им рисковать, — сказала она. — Если его разорвут в клочья, собрать его будет трудновато.

— Как пожелаете, ваше величество, — пожал плечами Кааладор. — Как бы то ни было, становится все очевиднее, что весь этот мятеж был чистой воды трюком. Единственной его целью было вынудить нас раскрыть свои возможности. Больше всего меня тревожит то, что Крегер и его дружки явно знали о том, что мы используем преступников Материона в качестве соглядатаев. Мне очень жаль, Стрейджен, но это чистая правда.

— А ведь такая хорошая была идея, — вздохнул Стрейджен.

— Вначале — несомненно, но беда в том, что Крегер сталкивался с этим и раньше. Телэн рассказывал мне, что твой друг Платим гонял по следу Крегера целые толпы нищих, шлюх и карманников. Даже лучшая в мире идея износится до дыр, если использовать ее слишком часто.

Стрейджен поднялся, бормоча ругательства, и принялся расхаживать по маленькой комнатке, поблескивая в свете свечей белизной атласного камзола.

— Я подвел вас, моя королева, — признал он. — Я позволил себе увлечься чересчур блестящей идеей. После такого вопиющего промаха вы вряд ли сможете по-прежнему доверять моим суждениям, так что мне остается только готовиться к возвращению в Эмсат.

— Да не будь ты таким ослом, Стрейджен, — сказала она. — И пожалуйста, сядь. У меня мысли разбегаются, когда ты вот так мечешься по комнате.

— А она кумекает насчет поставить мужика на место, а, Стрейджен? — рассмеялся Кааладор.

Элана задумчиво постукивала себя пальцем по подбородку.

— Прежде всего, сохраним эту мелочь в тайне. У Сарабиана и так уже глаза лезут на лоб. В политике он еще сущий младенец. Я стараюсь побыстрее привести его во взрослое состояние, но мои возможности не безграничны. — Она скорчила кислую гримасу. — Мне слишком часто приходится делать перерыв, чтобы он срыгнул.

— Воображаю эту картинку, — ухмыльнулся Кааладор. — И чем же он так давится, ваше величество?

— Главным образом убийствами, — пожала она плечами. — У него слишком слабый желудок, чтобы их переварить.

Кааладор моргнул.

— Ну, не он один такой.

— Политики не могут позволить себе такого рода тонкости. Ну ладно, если Крегер и его дружки знают о нашей шпионской сети, очень скоро они попытаются в нее проникнуть, верно?

— Ты быстро соображаешь, — одобрил Кааладор.

— Сообразительные дольше живут. Начинайте думать, господа. Сейчас у нас удобное положение, но долго это не продлится. Как мы можем использовать его к вящей своей выгоде?

— Мы могли бы нащупать настоящих заговорщиков вместо мелкой сошки, ваше величество, — задумчиво проговорил Стрейджен. — Если они и впрямь попытаются проникнуть в нашу сеть, им придется завербовать кое-кого из наших людей. Скажем так — начнем распространять заведомые небылицы, одну расскажем какому-нибудь карманнику, другую шлюхе, третью нищему. А потом нам останется только сидеть и ждать, какому из этих придуманных ходов попытается противодействовать наш противник. Это укажет на предателей в наших рядах, а из них мы сможем выжать нужные имена.

— Неужели мы не сможем придумать ничего получше? — страдальчески поморщилась она.

— Мы поработаем над этим, ваше величество, — пообещал Кааладор. — С вашего разрешения, я бы занялся и кое-чем еще. Мы знаем, что Крегер действовал здесь, в Материоне, но нам неизвестно, что именно о наших методах он сообщил в провинции. Нам нужно выжать побольше из нашей шпионской сети, прежде чем она станет совершенно бесполезной. Я свяжусь с ворами Арджуны. Мне очень хочется любым способом выведать, не наткнулся ли этот чокнутый ученый из университета случаем на чистую правду или же он взял всю свою теорию с потолка. Думаю, что полное жизнеописание некоего Скарпы всем нам покажется увлекательным чтением. В любом случае успех либо провал наших шпионов в Арджуне скажет нам, сколько Крегер на самом деле знает о размахе нашей деятельности. Если он считает, что мы ограничились Материоном, у нашей сети есть еще недурной шанс поработать.

— Займитесь и остальными, — сказала Элана. — Узнайте все что возможно о бароне Пароке, Ребале и Сабре. Постарайтесь по меньшей мере выяснить, кто такие на самом деле Ребал и Сабр.

— Провернем в лучшем виде, как желают ваш-ш-величество.

— Я обалдею от счастья, как хрюшка в навозе, Кааладор, — отозвалась она.

Кааладор согнулся в приступе неудержимого смеха.

— Наверное, все дело в перемене погоды, ваше величество, — говорила Алиэн. — Ночи определенно становятся холоднее, а днем уже не так тепло, как было пару недель назад.

— Она выросла в Симмуре, Алиэн, — возразила Элана, — а там погода меняется куда резче, чем здесь, в Материоне.

— Но ведь мы в другой части мира, моя королева, — заметила баронесса Мелидира, — а кроме того, на морском побережье. Возможно, причина именно в этом. Дети порой куда восприимчивее к таким вещам, чем взрослые.

— Вы обе придаете этому слишком много значения, — сказала им Миртаи. — Ей нужно что-нибудь укрепляющее, вот и все. Она вовсе не больна, просто хандрит.

— Но она же все время спит, Миртаи, — страдальчески проговорила Элана. — Она засыпает, даже когда играет.

— Наверное, она растет, — пожала плечами великанша. — Со мной было то же самое, когда я была маленькой девочкой. Расти — это, я думаю, очень трудная работа.

Предмет их споров дремал на диванчике у окна, небрежно обхватив руками Ролло. Ролло пережил два поколения неумеренного обожания. Его волочили за заднюю лапу, бросали где попало, засовывали в какую-нибудь щель и забывали порой недели на три. От постоянных тычков мордашка Ролло приобрела слегка озабоченное выражение. Ролло никогда не казался озабоченным, когда он был ее игрушкой. Мурр, с другой стороны, выглядела довольной. Хозяйка, которая не двигается с места, ее, Мурр, устраивала как нельзя больше. Когда принцесса Даная спала, она не придумывала, какие бы еще глупости сотворить со своей кошкой. Мурр втайне полагала, что всякий день, когда ее не обряжают в кукольные одежды, — самый что ни на есть удачный. Она лежала на бедре своей маленькой хозяйки, уютно подобрав лапки под грудь и прижмурив глаза, и из ее горла исходило негромкое довольное мурлыканье. Когда Мурр не мешали дремать, она была вполне довольна окружающим миром.

Принцесса Даная дремала, и ее мысли куда больше были заняты разговором, который вела Флейта на острове Тэга со Спархоком и его друзьями, чем беспокойством своей матери по поводу ее здоровья здесь, в Материоне. Даная зевнула и, устроившись поудобнее с набивным медвежонком и живой кошкой, крепко заснула.

«Дражайшая! — начиналось письмо. — Мы добрались до Тэги и намерены порыскать по окрестностям, чтобы разузнать, что здесь творится. Какое-то время мы будем далеко от столицы, поэтому я решил, что разумно будет сообщить тебе о нашем благополучном прибытии. Не тревожься, если от меня долго не будет известий. Я не знаю, сколько времени займет у нас общение с местным населением.