Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

Холодно.

— Если холодно, садись поближе к огню. — Еж деловито подтащил гостю табурет. — Гору-то не протопишь, как вашу Башню.

Спарк присел. Он пока еще не понимал, зачем его на целую октаго отпросили у Лотана, но чувствовал, что происходит нечто важное, и это каким-то образом с ним связано.

— У нас много спорили о той твоей leciono, где предлагалось разделить магов на «думающих» и «делающих»… — ежик свернулся прямо на каменном полу, ничуть не обращая внимания на ту самую сырость, которой только что пугал своего гостя, и продолжил:

— А меня заинтересовало вот что: эти группы как-то сообщаются между собой. Те бумаги, ты назвал их чертежами… Там есть язык символов, ведь правда?

Гость кивнул.

— Еще я думал, — неторопливо перечислял ежик, — Что Лотан прав. Надо разделить Akademio… Пусть будут школы попроще, которые только используют магию, и учат даже без нее. И пусть останется Akademio, которая будет только придумывать новое волшебство, и продавать его этим школам… Я бы хотел придумать такой язык символов, чтобы магию можно было описывать понятно для всех…

Спарк замер, прикусив язык. Введение удобных арабских цифр и общепринятой записи вычислений бросило вперед математику. Нотная запись позволила сохранить на века музыку. На Земле существовал язык алхимиков: сложная система символов Зодиака, имена планет, превращений и тому подобное… Ее Спарк никогда не знал. Чем он сможет помочь Дилину? Ведь здешняя магия для пришельца темный лес.

Распахнулась дверь, размашисто вошел высокий дед в темно-зеленом с красной вышивкой на груди. Спарк узнал Сеговита, главного по магическим предметам и приборам. Вошедший объявил с порога:

— Дилин, дело плохо! Скор и Доврефьель установили достоверно, что переброска вперед невозможна ни при каких условиях, Барат и Мерил начинают искать причину… Ректор просит тебя готовиться к предсказанию… Кто это у тебя?!

Тут Сеговит узнал гостя, и, прежде чем окаменевший Спарк успел открыть рот, маг исчез.

— Midzado da sinfaro! — выругался еж, подскочил на полметра и забегал кругами. Игнат в отчаянии вспомнил дом. Подумал: «Родители, наверно, с ума сошли!»

Ворвался Скор:

— Убью дурака! Что ему стоило вежливо постучать в дверь, прежде, чем входить…

— Спокойно. Пока что ничего плохого не случилось. — неизвестно откуда взявшийся, Великий Доврефьель был само благообразие. — Все равно мы бы сообщили тебе результат, — он грустно посмотрел на Спарка, а тот, наконец, встал с табурета. Не будь вчерашнего разговора и исступленной рубки с Лотаном, Спарк бы расплакался. А теперь он чувствовал себя бабочкой на булавке: рад бы согнуться, да что-то мешает. Что-то крепкое вколотил в него шумный мастер лезвия; Спарк едва узнал собственный, безразлично-холодный голос:

— Тогда… Прошу Вас… Хотя бы верните меня обратно… Домой.

Скорастадир, конечно же, ответил первым:

— Почтенный Сеговит немного преувеличил наши трудности… Но нет нужды обманывать: за успех не ручаемся. Когда назначен ближайший опыт?

— Сегодня, через два часа, — Доврефьель величественным жестом указал Дилину на шкаф, откуда ежик вытащил свиток и поспешно подал. Ректор развернул и пробежал бумагу глазами.

— Да… Именно по этому плану. А вечером опять сеанс предсказания, именно о нем так шумно сообщил Сеговит. Итак, молодой человек! Вы, безусловно, взволнованы, и, конечно же, знаете, что сегодняшней лекции не будет: мы все заняты. Если наши сегодняшние опыты увенчаются успехом, то вы сможете отправиться и вперед, и назад… Но не ручаемся, нет. Понимая ваше беспокойство… Можете погулять по городу. Можете подождать неподалеку на городской площади. Подойдите к нам после обеденного колокола…

Едва дотерпевший до конца речи Скорастадир попрощался кивком и тотчас же ушел. Выплыл из комнаты Великий Доврефьель. Ежик поднял на гостя печально сморщенную острую мордочку:

— Жаль! Какой уж тут Lingvo magiista, если мы на всеобщем не всегда друг друга понимаем… Что ж, иди погуляй. А мы будем пробовать…

— Мы, изволите ли видеть, будем пробовать! Пробовать! Словно магию можно зачерпнуть ложкой, и вылить обратно, если придется не по вкусу! — черноволосый южанин сердито перебирал вещи на полках.

— Надо же было Сеговиту так вляпаться! — буркнул собеседник в нос.

— Не говори… — Мерилаас расстроенно потер медное зеркальце. — Так бы мы спокойно медитировали и думали до времени Солнца и Снега… А потом почти до Лепестков и Листьев… Теперь же наш гость взвинчен… А ведь пересылка потребует и его внимания тоже, это не мертвые камни кидать в будущее-прошлое… Что? Ты слышишь?

Барат-Дая насторожился:

— Хлопок… А, проходят первый гребень… Скор говорил, при переброске ощущения, как при подъеме на гору: кажется, уже залез до самого верха, и тут распахивается новая долина, а ты всего лишь на очередном отроге… И каждый гребень требует все больше усилий. А перевал так и не открылся ни разу.

— Не могу понять, отчего Скор так рьяно взялся за дело… Ведь он же требовал прямо противоположного! — человек выпустил слабо звякнувшее зеркальце, и пошел в дальний угол кладовки.

— Не скажи. Рыжий — хитрый политик, да и наш незаметный ежик парень не промах… Кстати, ты там возле ящика — возьми еще бумаги… Ага, вот такой, побольше… — завхоз кинул взгляд на роющегося в сундуке собеседника, и только собрался продолжить характеристику Дилина, как стены каморки ощутимо дрогнули.

— Вот это усилие… — Мерилаас икнул от неожиданности.

— Не бойся, если бы землетрясение, уже бы сыпались камни. Слышишь, опять звон! О, да они вкачивают в Скора почти все, что было приготовлено на полную серию опытов… Разумно ли это?

— Говоря проще, — Мерилаас скривил вымученную улыбку, — Морда у нашего красавца не треснет?

— И это тоже, — медведь потешным жестом почесал треугольник белого меха на груди. — Но меня заботит, отчего все же Скор так рвется к удаче… Или к неудаче? Разве он знает заранее, выйдет или не выйдет?

Южанин выровнял стопку чистых листов, взял отобранные к вечернему предсказанию зеркальца и пучок длинных полосатых свечей.

— Идем, что ли?

И тут ударило по-настоящему. Гулкая волна затопила всю громаду Академии разом. Подземный лабиринт, в котором сейчас творились самые тяжелые чары, затрещал по швам. Медведь одним прыжком оказался у двери, вытолкнул застывшего пробкой Мерилааса, выскочил сам. За ним громко сыпались полки, приборы, коробки, пластинки, свитки, и все это покрывали мелкие камушки и пыль со свода.

— Так они дойдут до корней горы! — рыкнул медведь. — Бежим к ним!

— Постой!.. — Мерилаас быстро начертил несколько знаков на верхнем листе пыльным пальцем: