Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

Пока Неслав ломал голову над управленческими заковыками, Спарк спокойно спал на той же самой телеге, двигаясь с караваном к югу. Проводника сменять было некому, и ездил он постоянно — от пограничной речушки на севере, до Ледянки на юге.

Доехали за десять дней. Днем проводник отсыпался, ночью шатался вокруг лагеря, настороженно вглядываясь в темноту. Ратин каждый день рассылал конные дозоры вперед и по сторонам. Дозорным строгонастрого запретили подымать оружие на волков, удаляться от каравана дальше прямой видимости… Вообще, запретили делать что бы то ни было, кроме как смотреть и слушать.

Однажды ночью к Спарку явились волки. После стычки на холме, Нер тоже разослал поисковые десятки по всей земле Охоты. Одна из таких десяток вышла прямо на Спарка, уныло слонявшегося вокруг фургонов. Спарк постарался хорошенько расспросить вожака — насколько вообще можно расспросить волка. Проводнику удалось понять, что десятка никого не встретила: ни врагов, ни других обозов. Спарк обрадовался: во-первых, можно не ждать нового боя. Вовторых, если бы даже волки и выследили кого — как бы он обосновал свое знание перед Ратином?

Тут проводник сплюнул, и мысленно обругал себя последними словами. Теперь-то уж все! Вылезло шило из мешка. Бертовы домочадцы не то, чтобы косятся, а прямо-таки шарахаются. Девчонка эта, рыжая, где ни заметит — сразу отворачивается. Если Сэдди с ее стороны какой интерес наблюдал позапрошлой осенью, так теперь уж точно все горшки вдребезги. Чего теперь обосновывать? Ну, полежит тайна месяц-другой. На каждый роток где взять и платок? Рано или поздно кто-нибудь проболтается: «Волчий Ручей с оборотнями дружбу завел! Ату его! Имущество отобрать! Колдуна сжечь!» Тогда уже придется оправдываться не перед купцом… Разве что на самого Этавана положиться: авось удержит своих от лишних слов. Авось? Хутор и семнадцать ватажников на авось подвесить? Не пойдет!

Утром Спарк отозвал купца в сторону и постарался обрисовать поживописнее, что случится, если кто из людей Этавана заикнется в городе о волках. Ну, Волчьему Ручью конец. Понятно, что горожанам не жаль ни людей, ни хоромов с клетушками, ни придорожного холма на семи ветрах. Но не жалко ли им безопасного пути через степь, и проистекающей из того выгоды?

Берт удалился думать, собрав бороду в кулак. В обед он разбудил проводника и выложил свой замысел:

— Что было, не замажешь. Рты не позашиваю. Даже пытаться не стану. Лучше пущу слух, что это не волки были, а ваши же собаки, с хутора. На волков похожи — примесь лесной крови. Вы-де весной собак в лесу привязываете, чтоб от них щенки злей рождались. А все эти куртки ваши из волчьих шкур — для страха. Чтоб боялись вас… Теперь, если кто и услышит про оборотней, сразу подумает: «А, знаю! Это хитрюги с Волчьего Ручья, с ихней псарней под колдунов подделываются…» Намекну, чтоб не болтали, но и особых кар за слова не назначу. А если тайне особого веса не придавать, ее скоро забывают. И то нам всем будет лучшая защита, чем любые строгости.

У проводника прямо камень с души спал. Прав был Глант: купец всегда найдет способ уберечь свою прибыль. Спарк радостно поблагодарил Берта, повернулся на другой бок, и мирно проспал до первой звезды. Ночь в карауле тоже прошла тихо и бестревожно. Даже дождя не случилось.

А на другой день впереди блеснуло светлое лезвие: Ледянка. Холодная серая река собирала родники и потоки Грозовых Гор, кратчайшим путем пробегала степь с востока на запад, долго струилась сквозь зеленый океан — и, наконец, впадала в Лесную неподалеку от Моста Леммингов. Тракт пересекал реку в относительно узком месте, где по обоим берегам имелись удобные для фургонов отлогие спуски. За Ледянкой лес заметно отступал к западу. Тракт, напротив, понемногу забирал к востоку, под Грозовые Горы. Скоро лес уходил за пределы видимости, а Тракт прямо поворачивал встречь солнцу. Тут, на северной окраине Великих Болот, стаи охотились крайне редко, и даже если попадались — проезжие не спешили доставать мечи. Потому и волки нападали нечасто. Что лишь укрепляло мнение: тут-де безопасно, а вот к северу, за Ледянкой — ужас, ужас, ужас!

Для ватаги имело значение только то, что за реку караваны не провожали. Путь укорачивался вдвое, если не больше. До ворот Железного Города дошли единожды: с тем самым первым караваном, который от частого упоминания уже превратился в легенду. Первая проводка убедила купечество, что Неславу можно верить и платить вперед — а ватажники Волчьего Ручья больше не соглашались терять две октаго, таскаясь до самых гор. Обычно ватага прощалась перед паромом, где получала уговоренную плату. Разбивала лагерь, дожидалась первого подходящего каравана с юга, к которому нанималась на обратный путь.

В этот раз от обычая не отошли. Пока искали пригодный паром, подновляли его, спускали на воду, пока выпрягали лошадей, устилали мостками мокрый песок — Берт Этаван передал Спарку мешочек с золотом. Обнял за плечи:

— Здоровья вам и удачи. Да хранят вас боги, что не выдали меня на том кургане… Построились бы вы тут, а? Ведь холм ваш еще миновать можно, хотя и далеко в степь надо залезать. А узость речная со спокойным течением тут одна на всю округу. Я не слыхал, чтобы где-нибудь еще можно было фургонами к воде съехать. А уж переправиться — про то и в песнях не поется.

Спарк вздохнул, убирая деньги. Оно конечно. Место удобное. И воду не пришлось бы таскать. Вот, если бы под холмом протекала река…

Город-мост! Волчий пастух даже содрогнулся: так четко представились ему массивные опоры, цепочка арок от берега до берега… Но как строить? Впрочем, иранские мастера, столетии этак в восьмом, очень даже строили… Игнат вспомнил картинку из учебника. Каменная арка — это кладка по деревянным кружалам, все равно как в опалубке. И народу на такую стройку надо уйма… Даже ГадГород, (волчьи пастухи именовали его Хадхордом, по обычаю, смягчая звуки) несмотря на все свое купечество и богачество… даже на пару с ЛаакХааром — нет, не под силу.

Берт Этаван все еще что-то говорил. Проводник заставил себя оторваться от мечтаний, вслушался.

— Не бойся, — тихо и серьезно шепнул купец, — Мои не станут болтать. Себе не враги… Прощай.

Махнул рукой, и пошел на паром.

Спарк осмотрелся. В обе стороны берега высокие и крутые, въезд только здесь. Ну ладно, мосту важно не берег — кручи выгладить можно — а надежное дно, лучше всего каменистое. Но и песок сойдет, лишь бы ровный да плотный… Парень наскоро прикинул в уме объем опоры, вес камня, площадь и давление под подошвой. Надо же, за столько лет не разучился! И формулу арочного распора не позабыл — хотя применять ни разу не пришлось.

Спарк вернулся к своей котомке, разыскал тонкую пачку жесткой сероватой бумаги. Отделил лист. Поискал, что подстелить — рука привычно нащупала ближайший щит. Вот и костер, отлично… Парень обуглил на огне прутик, и принялся чертить им, обжигая заново всякий раз, когда уголек переставал рисовать.