Диана Дуэйн - Визит к королеве

— Может быть, и так, — ответила Рхиоу, — но я была бы рада вернуться туда, где такое умозаключение было бы соответствующим эпохе. Пошли!

Так быстро, как только смогли, кошки, сделав «шаг вбок», направились к Куперс-Роу, где находился другой конец временного туннеля. Иногда увернуться от эххифов удавалось с трудом: улицы были запружены народом; Рхиоу получила несколько пинков, пока команда пробиралась к нужному месту.

Кошки только собрались перебежать шумную и грязную Джордж-стрит, как вдруг, к изумлению Рхиоу, Арху неожиданно метнулся сквозь чащу человеческих ног в сторону.

— Арху! — крикнула Рхиоу. — Что ты…

— Вы и моргнуть не успеете! — ответил он на бегу и скрылся за углом. Рхиоу и Урруах прижались к стене ближайшего дома, глядя ему вслед. К тому времени, когда Арху вернулся, можно было успеть не только моргнуть, но и хорошенько почесаться: он появился — уже видимый — с каким-то большим белым предметом в зубах. Люди, мимо которых Арху бежал, смеясь, показывали на него и на его трепещущую ношу.

Арху пробежал мимо Рхиоу и Урруаха и пересек Джордж-стрит, ловко уворачиваясь от экипажей. Рхиоу и Урруах переглянулись и побежали следом. Все трое благополучно достигли противоположного тротуара, преодолев поток конных повозок и выглядящих как антиквариат автомобилей, рычащих и разбрызгивающих грязь.

Арху, хоть и совсем запыхался, ликовал.

— Я увидел, как эххиф уронил ее, — пропыхтел он и сам уронил добычу, снова делая «шаг вбок».

— Как ты смог это увидеть — ведь он же был за углом? — поинтересовался Урруах. Рхиоу с любопытством рассматривала принесенный Арху предмет. На свернутом листе виднелся заголовок: «Тайме, 18 августа 1875 года». Вся остальная поверхность была покрыта мелко набранным текстом на английском — языке местных эххифов. В Нью-Йорке этот предмет едва ли сошел бы за газету: в нем было всего три листа и никаких иллюстраций.

Арху сморщил нос.

— Я хочу сказать… я это прозрел. Я продолжаю видеть того эххифа и сейчас, хотя событие уже совершилось. Знаешь, Рхиоу, то, как мы говорим о времени, не годится для видений. Мне нужны какие-нибудь новые слова.

— Еще одна последняя проверка, — перебил его Урруах, подняв голову и словно к чему-то принюхиваясь. Рхиоу, ничего не понимая, вопросительно на него посмотрела.

— О чем ты? — спросила она.

— Я прощупываю окрестности с помощью заклинания-детектора, — ответил Урруах, — с тех пор, как мы попали сюда. Только все без толку. Помнишь мистера Иллингворта? Так вот, никаких намеков на его присутствие.

— Ты хочешь сказать, что после всего случившегося… он не из этого времени?

— Не знаю я, что это значит, — буркнул Урруах, — и сейчас выяснять не собираюсь. Пошли!

Арху снова поднял газету, обретя ради этого видимость, и кошки двинулись по переулку, держась у самой стены, потому что им все время встречались группы людей. Наконец Урруах остановился и пошарил лапой в грязи.

— Все в порядке, — сказал он, — «расцепляющая» струна на месте. Если бы только теперь эти вау-эххифы не путались под ногами…

На это потребовалось несколько минут; кошки несколько раз уже совсем приготовились к перемещению, но всегда что-то мешало: в переулке, только что казавшемся безлюдным, появлялись эххифы, по двое или по трое спешившие в том или другом направлении. Занять время ожидания было нечем, и Рхиоу только пыталась унять растущее напряжение.

О Прародительница, сделай так, чтобы наш мир, когда мы вернемся, был нашим собственным, прошу тебя!

Арху все время приходилось то ронять газету, то снова ее поднимать, чтобы не привлечь внимания эххифов.

— Тут ничего такого нет? — спросил он неожиданно. — Я имею в виду: приносить с собой предметы, когда мы возвращаемся обратно?

— Только не «обратно», а наоборот, — пробормотал Урруах. — Да, с предметами никаких сложностей. Неприятности начинаются, когда перемещается кто-нибудь живой… Быстро! — Улица опустела, и Урруах потянул за струну. Магический круг, обеспечивающий перемещение во времени, вспыхнул вокруг кошек. — Готовы? Ну, держитесь!

Рхиоу попыталась «держаться», но против ужасного давления, обрушившегося на нее, все усилия были бесполезны. Оставалось лишь терпеть, когда свет, воздух, едва ли не сама жизнь выдавливались из тебя…

Крепись, — твердила себе Рхиоу, — крепись, это не может длиться долго…

…Неожиданно их снова окутала темнота, и Рхиоу увидела Аухлу и Фрио, растерянно глядящих на них из-за границы магического круга.

— В чем дело? — спросила Аухла. — Заклинание не сработало?

— Сработало прекрасно! — ответил Урруах. — С точностью до десятой доли секунды!

Однако как ни радовала безупречность заклинания, для Рхиоу все затмили испытываемые ею изумление и восторг: мир в целом казался таким же, как был, когда они его покинули. Впрочем, ликовала она недолго: перед глазами Рхиоу все еще стояла изувеченная Луна другого мира; не приходилось сомневаться, что, если только им не удастся выяснить, что же нарушилось в параллельной вселенной и как это исправить, их собственная Луна скоро будет выглядеть точно так же. Урруах был прав: реальность сопротивлялась изменениям. Однако противиться переменам такого масштаба до бесконечности она не сможет… Грохочущая темнота туннелей метро сразу же перестала казаться Рхиоу такой уж безопасной; скорее она стала напоминать ловушку.

— Нам нужно собраться всем вместе, — сказала она Аухле. — Если вы думаете, что неприятности исчерпываются случайными переходами из одного времени в другое, то когда мы расскажем вам о том, что обнаружили, вы будете мечтать, чтобы ни с чем, кроме нескольких заблудившихся эххифов, вам не пришлось иметь дело.

— У них есть ядерное оружие? — недоверчиво переспросил Хафф.

— Является ли это оружием в нашем понимании, я не знаю, — ответила Рхиоу. — Мы пробыли там слишком недолго, чтобы что-то узнать об их системах доставки. Есть ли у них ракеты? Понятия не имею. А вот в том, что они способны производить крупномасштабные ядерные взрывы, можешь не сомневаться.

В том углу паба, где этим вечером собрались лондонская и нью-йоркская команды, стало тихо. Слышны были лишь редкие позвякивания и идиотская музыка, которую издавали игральные автоматы — «машинки с ягодками», как их называли лондонские кошки. Рхиоу бы не отказалась, чтобы автоматы, выстроившиеся вдоль задней стены, выдавали нечто столь невинное, как ягодки, вместо оглушительного трезвона монет, которые периодически высыпались из них, когда кому-нибудь из эххифов приходило в голову сыграть. По мере того как к вечеру в «Монетном дворе» становилось все больше посетителей, находилось все больше надеющихся выиграть; они скармливали автоматам монеты, а потом начинали трясти и бить их, когда машины не желали возвращать деньги с процентами. Такова была своего рода выразительная иллюстрация веры некоторых эххифов в трюизм: что ты вселенной дашь, то она тебе и вернет, — вот только представление о времени возврата и о возможных процентах были у них, похоже, весьма смутными.